— Мне не хочется говорить больше, чем нужно.

— Мозель, я сейчас к вам приеду. Вы меня дождетесь? Никуда не уйдете?

Она повесила трубку.

Карен позвонила Реймонду Крузу домой, разбудила его, и ту минуту с лишним, что они беседовали, не сводила глаз с часов. Он сказал, что машина с человеком из отдела по борьбе с ограблением домов будет у отеля раньше, чем она оденется.

Кеннет подскочил к рыжеволосой служанке, все еще стоящей в ванной:

— Мама, а тебя как зовут?

Она не ответила, не произнесла ни слова, тогда он оттянул пальцем резинку ее трусиков и заглянул в них:

— Ни хрена себе.

— Проваливай отсюда, урод, — служанка шлепнула его по руке.

— Нужно показать Морису.

Кеннет гнусно ухмыльнулся и выволок ее за руку из ванной, как будто Фоули и Бадди вовсе не было в комнате.

— Он ее трахнет, — заметил Бадди.

Фоули промолчал. Они прошли вслед за Кеннетом и служанкой в господскую спальню. Кеннет один раз обернулся, но с таким видом, будто их присутствие его совершенно не волнует. Он привел служанку в спальню, передняя часть которой скорее напоминала гостиную, заставленную пухлыми, роскошными креслами. Посреди красовался огромный диван чисто-белого цвета. Здесь все было белым или черным: бар со спиртным, огромный телевизор, проигрыватель компакт-дисков, мужская широченная кровать, рядом с которой стоял скинувший свой комбинезон Морис. Он доставал из шкафа костюмы и спортивные куртки, внимательно осматривал их, некоторые швырял на пол, а другие аккуратно складывал на кресло.

Александр сидел в «гостиной» части спальни вместе с Белым Боем. Увидев служанку, он закричал «Мидж!» и бросился к Кеннету, умоляя отпустить ее. Фоули вошел как раз в тот момент, когда Белый Бой схватил парня за шею и изо всех сил сжал пальцы, заставив того заорать от боли, а потом бросил его на диван.

Кеннет снова сунул палец за резинку трусов служанки — правда, на этот раз Мидж схватила его за запястья, пытаясь помешать ему, — и объявил:

— У этой суки там рыжие волосы. Когда-нибудь видели такое?

Служанка внезапно отпустила руки Кеннета и закатила ему сильную пощечину. Кеннет чуть отпрянул от нее всем корпусом, после чего резко повернулся и провел боковой удар в челюсть. Служанка приземлилась на диван, ее голова ударилась о спинку. К ней тут же подскочил Александр, убрал с ее лица волосы и взял потрясенную ударом женщину за руку. Мидж не сводила удивленных глаз с Кеннета.

— Некоторые сестры красят их в светлый цвет, — заметил Морис из другого конца комнаты, — но натуральную рыжую я, наверное, еще не видел.

— Этот мальчик неплохо устроился, — ухмыльнулся Кеннет. — Не просто дом охраняет, но еще и служанку шпарит.

— Как она? — спросил Морис у Александра. — Ничего?

— Думаю, ей хочется повозиться с настоящим мужчиной. Для разнообразия, — встрял Кеннет. — Чтобы запомнить на всю жизнь, как ей засадили.

— Только после того, как сделаем дело, — отрезал Морис. — В конце-то концов кто-нибудь найдет этот долбаный сейф?

В коридоре Бадди обратился к Фоули:

— Они ее трахнут хором. А нам что? Смотреть?

Мозель сидела на диване, в одной руке держала сигарету, а другой придерживала халат на груди. Она смотрела то на стоящего в прихожей детектива с телефоном в руке, то на Карен, нависшую над ней. В доме было больше белых, чем когда он принадлежал белым.

— Я ему сказала, меня это не касается. Но он так любит хвастаться. Знает ведь, что я его не заложу. На этот раз он захотел, чтобы я кое-что сделала. А если я так поступлю, то сразу буду замешана. С ним еще двое белых…

— Сегодня?

Мозель кивнула и затянулась, она пыталась вести разговор правильно, не говоря ничего лишнего.

— Прямо сейчас. Они уехали с Морисом. — Мозель замолчала, ее взгляд скользнул в прихожую, потом поднялся на Карен Сиско. — Но они с ним не вернутся.

Карен присела на краешек дивана.

— Он оставит их там.

Она поняла.

— Это уже решено.

— Вам известны их имена?

Мозель покачала головой:

— Нас не представили.

— Ты со мной что, играешь? — раздраженно рявкнула Карен, резко забыв о вежливости. — Что еще за игры? Что за чушь ты несешь?

Ее взгляд стал злым.

Мозель отшатнулась:

— Я не знала, как зовут человека, пока Морис не назвал мне его. Я должна была сообщить в полицию, что это за человек и где его найти, то есть в доме этого богача. Но если я так сделаю, то испорчу себе всю жизнь, может, даже в тюрьму попаду. А если не сделаю, то покину этот мир. Вот что я несу, милая.

Карен немного успокоилась:

— Почему надо сдать именно этого парня?

— Потому что Морис хочет получить обещанную за него награду. Если, конечно, за мертвого дадут бабки.

Мозель погасила сигарету в пепельнице и схватилась за подлокотник, чувствуя на себе взгляд Карен.

— Понимаете, этот мужчина — беглый преступник из Флориды…

Она чувствовала ее взгляд, потом почувствовала, что она встала, а когда Мозель подняла глаза, Карен в своем длинном пальто уже стремительно шагала через гостиную к выходу.

Они сняли маски и к чертям разнесли спальню Рипли: покидали на пол содержимое ящиков, сорвали картины со стен, содрали покрывало с кровати, распороли матрас.

Фоули и Бадди, закончив проверку комнат, стояли в коридоре.

— Ты бы спрятал деньги на мелкие расходы в матрасе? — спросил Фоули.

— Я оставляю свои в туалетном столике, — ответил Бадди. — Дерьмовое дело. Все закончится тем, что эти мудаки заберут телевизоры и свалят.

— Хочешь уйти?

— Готов в любое время, но что будет со служанкой и мальчиком?

— Не знаю.

Фоули чуть повернул голову. Александр и Мидж сидели на диване в «гостиной» части спальни. Он знал, что с ними будет, но не хотел говорить. Сейчас они больше напоминали каменные изваяния — замерев, схватили друг друга за руки и боялись даже вздохнуть. Кеннет доставал бутылки из бара и расставлял их сверху.

— Как я вижу, тебе это все тоже не по нутру, — промолвил Бадди.

— С самого начала мне это не понравилось.

— Наверное, стоит разобраться с этими говнюками, прежде чем уходить отсюда.

Фоули кивнул:

— Верно.

Он оглянулся на Бадди:

— Слушай, может, ты свалишь, а я здесь все подчищу?

— В каком смысле? — Бадди нахмурился.

Фоули промолчал, потому что не знал, как объяснить, что сейчас проигрываются последние сцены его жизни, что скоро все закончится и он уже смирился с этим. Все закончится прямо здесь, а не у ограды какой-нибудь там тюрьмы. Как будто Клайд Барроу, выезжая в тридцать четвертом году на ту проселочную дорогу, понимал, что наткнется на техасских рейнджеров, но уже ничего не мог сделать. Как объяснить такое предчувствие другому человеку? Пусть даже этот человек — Бадди. Бадди и так уже нервничал, поскольку чувствовал себя не в своей тарелке.

— Бери грузовик и уезжай, — велел Фоули.

— Не знаю, о чем это ты, — хмуро процедил Бадди, — но уедем мы вместе. Как только я заберу у Кеннета ключи.

Они услышали, как Морис, все еще крутившийся перед зеркалом и примеряющий обновки, сказал Кеннету:

— Поставь музыку.

Кеннет оторвался от бутылок и принялся перебирать компакт-диски на стойке.

— У него только Фрэнк Синатра, — крикнул он. — Правда, есть еще кое-кто, типа маленький Сэмми Дэвис, фигня одна…

— Поставь Фрэнка Синатру, — приказал Морис, рассматривая себя в зеркало. — Фрэнка я терплю.

— Ни хрена себе, у мужика-то Эстер Филлипс имеется.

— Вот это разговор. Поставь Эстер.

— «Исповедь в блюзе».

— А там есть «Блюз Длинного Джона»?

Фоули и Бадди смотрели то на Мориса, то на Кеннета.

— Да, номер десять.

— Поставь, друг. Женщина приходит к Длинному Джону, семифутовому дантисту… — Морис оценивал себя то с одной стороны, то с другой, прикидывая, впору ли ему пиджак. Как будто, если в нем подольше покрутиться, он от этого перестанет висеть как мешок, так, что только кончики пальцев из рукавов видны. — Да, вот эту. И Длинный Джон говорит ей, надо, мол, запломбировать дупло.