— Ты буквально выбила из него согласие, — указал отец. — Здесь даже я бы вряд ли сдержался.

— Он должен был решить, какую позицию занять и как ко мне относиться, а потому пребывал в некоторой растерянности. Поговорил с Адель, задал ей кучу вопросов. Она вела себя очень хладнокровно, я даже удивилась.

— Если кто и вел себя хладнокровно…

Отец приветственно махнул бокалом.

Карен тоже сделала глоток, потом подняла глаза на отца:

— Когда все уже началось, кровь бежит по жилам, ты знаешь, что это за парень, знаешь, что не имеешь права поддаться ни на дюйм… У него есть выбор, у тебя — нет.

— Ты сказала об этом Бердону?

— Нет, но он вдруг предложил: «Пойдем, выпьем чего-нибудь холодненького и поговорим». Мы отправились в «Кардозо» и просидели там почти час.

— И что он пил? Воду?

— Да, «Эвиан» или что-то вроде. Впервые спустился с небес на землю, стал похож на нормального человека. Он спросил, стала бы я стрелять, если бы Чирино не бросил пистолет. Я ответила, что стала бы, а он сказал, что верит мне. Захотел поужинать со мной. Раньше тоже предлагал, но таким тоном, будто делает одолжение. Ого! Я буду ужинать с Дэниелом Бердоном! Я каждый раз отказывалась, и он, видимо, считал меня расисткой. Как во времена, когда я еще училась в колледже. Какой-нибудь чернокожий парень приглашал меня на свидание, а если я ему отказывала, потому что он идиот или мудак, или у него воняет изо рта, он тут же называл меня расисткой.

— Так в чем проблема с Бердоном?

— Считает себя неотразимым. Хочет затащить меня в постель, вот и все, а я не вижу будущего у этих отношений. Рей Николет такой же и ведет себя так же. Ох уж эти крутые самцы… Оставили бы они меня в покое…

— Обо всех рассказывать необязательно, особенно мне, — перебил отец и поднес бокал к губам.

Помолчал, глядя на лужайку, и вдруг спросил:

— А почему мы в мяч не играем?

— Готова в любое время. — Карен улыбнулась. — Как твоя рука?

— Не знаю, давно не тренировался.

В двенадцать лет у нее уже была собственная перчатка модели «Дейв Консепсьон», и они часто играли в бейсбол на лужайке.

— Ты узнала, что на свете есть мальчики, и перестала играть.

— Просто не хотела их смущать.

— А могла бы, рука у тебя твердая. Мяч ты бросала, как настоящий пацан.

Они помолчали, наслаждаясь последними лучами солнца.

— Я не хочу тебя терять, — заговорил вдруг отец. — Наверное, считаю, что буду жить вечно. И всегда рядом со мной будет моя дочурка. Я потерял твою мать — этого вполне достаточно.

Он замолчал, а потом добавил:

— Ты слишком умна, чтобы носиться с пистолетом и возиться с преступниками. Слишком умна и слишком хороша.

Карен встала, подошла к отцу, поцеловала его и замерла, склонившись над ним и обняв за плечи.

— Я отказала Бердону, потому что хотела побыть с тобой. Хотела съездить к Адели, вернуться домой и ждать тебя здесь. Знаешь, почему?

— Потому что ты любишь своего папочку.

— Потому что я люблю тебя и потому что ты знаешь, как найти Бадди.

— Ты сама подсказала мне способ. Помнишь, спросила, а что, если Бадди — это его настоящее имя?

Карен выпрямилась:

— Так оно и оказалось?

— Нет, но для начала достаточно и этой ниточки.

Карен присела на кованый столик.

— Я обратился к своему главному источнику информации.

Отец замолчал и сделал глоток.

— К компьютерному гению Греггу. Говори быстрей, не мучай.

— А я что делаю? — несколько обиженно произнес отец. — Я позвонил Греггу и намекнул: «Что сможешь вытянуть из следующей комбинации? Ключевое слово — Бадди, дополнительная информация — налеты на банки или вооруженные ограбления в Калифорнии с тысяча девятьсот семидесятого по девяностый год». И добавил, что в этом или прошлом году Бадди освободился из «Ломпока», но мы не знаем, сколько он отсидел.

Карен закурила. Отец отобрал у нее сигарету, и ей пришлось закурить новую.

— А травки у тебя случаем нет?

— Я этим больше не балуюсь. Продолжай, что дальше?

— Если предположить, что это кличка, положение выглядит безнадежным, верно? Но если приплюсовать дополнительную информацию и если тебе повезет… Грегг использовал какую-то свою программу, все время забываю ее название… «Нексис», «Лексис»… и получил имя. Оррен Эдвард Брэгг, арестован двадцать второго марта восемьдесят пятого года по обвинению в ограблении тремя месяцами раньше банка «Сити Федерал» на Сепульведа в Лос-Анджелесе. Как его взяли? Как и большинство других грабителей, по наколке. Полицейское управление Лос-Анджелеса получило анонимный звонок, который, как потом оказалось, сделала — ни за что не догадаешься! — его сестра. Один из полицейских дословно процитировал ее сообщение: «Это Бадди Брэгг ограбил „Сити Федерал“ и кое-какие другие банки, да простит его всемогущий Господь». Представь себе, в связи с ограблением банков Бадди нигде больше не упоминался, да и эта строчка была зарыта в какой-то газетной статье, а Греггу понадобилось всего пять минут, чтобы откопать информацию, распечатать и переслать мне. Его факс лежит в гостиной.

Карен встала, потом снова села:

— Но мы же не знаем наверняка, что это наш Бадди.

— Поэтому я позвонил Флоренс, ты с ней как-то встречалась, другому моему источнику, и велел: «Поищи для меня в округах Дейд, Броуард и Палм-Бич некоего Оррена Брэгга». Я звонил ей из клуба, так же как и Греггу. Вернулся домой, а тут меня ждут целых два факса. Оррен Брэгг платит по счетам электрической компании «Флорида Пауэр энд Лайт» и телефонной компании «Белл-Саут». Номер его телефона тоже указан. Живет он в «Шаламар Эпартментс» на шоссе А1А в Халландейле. Квартира семьсот восемь.

— Это наш Бадди, — решила Карен и опять встала.

— Оба источника возьмут с тебя по пятьдесят долларов каждый. Счета передам, как только получу.

Карен кивнула:

— Как ты думаешь, почему на Бадди донесла его же родная сестра?

— Хотела, наверное, помочь ему. А может, он никогда ей не нравился, был плохо воспитан и издевался над ней в детстве.

— Фоули упоминал, что она — монашка или была таковой.

— Понятия не имею. Лично мне всегда нравились монашки. Всегда такие чистые. Как будто никогда не потеют.

Она допила виски и почувствовала на себе взгляд отца.

— Надеюсь, ты не бросишься к телефону? И не станешь названивать Бадди, чтобы узнать, дома ли твой дружок? Только не говори мне, что именно так ты и намеревалась поступить.

— О’кей. Не скажу.

Она не шутила. Такая мысль и в самом деле пришла ей в голову. Набрать номер Бадди, попросить кого-нибудь к телефону, назвать любое имя… Она не сомневалась, что голос Бадди узнает сразу — или Фоули, если, конечно, именно он ответит на звонок. Что здесь такого, ей всего-навсего скажут, что она ошиблась номером, и повесят трубку. Заманчиво. А если они узнают ее… Она хотела было попросить отца, но передумала, решила действовать по правилам и позвонила Бердону. На услышанное он отреагировал холодно, спросил, откуда у нее такая информация, а когда она ответила, сказал: «Карен, это просто невероятно! Можешь поехать с нами, если хочешь». Потом он заявил, что заедет домой к знакомому судье за ордером, соберет спецгруппу захвата и встретит ее у «Шаламар Эпартментс». А на прощанье попросил: «Карен, — по имени назвал, а не „девочкой“, как обычно, — пожалуйста, если тебе не трудно, возьми у управляющего ключ».

Карен хорошо запомнила детали, о которых позже вечером ей предстояло рассказать отцу.

Запах квашеной капусты в квартире управляющего на первом этаже. Его испуганные водянистые глаза, когда она заверила его в том, что жители не пострадают. Заверила и подумала, какова будет их реакция на вторжение в отель спецгруппы. Как расширятся от настоящего ужаса глаза старушек в бифокальных очках и свитерах, накинутых на плечи, когда агенты в черной униформе, касках и пуленепробиваемых жилетах с крупными желтыми буквами «ФБР» на спинах, грохоча коваными сапогами, с автоматами наперевес, ворвутся в здание, словно толпа инопланетных Дартов Вейдеров.