Уже почти у самого пирса мальчик раскричался и начал вырываться, отчего, не выдержав, расплакалась и его сестренка. Люди стали оборачиваться в их сторону, но тут их внимание отвлек донесшийся сверху шум.

Высоко над головами сформировался фантом, напоминавший орла, столь огромного, что сядь он на землю, его распростертые крылья перегородили бы улицу. И он был не один: на расстоянии кружились другие.

Магически усиленный голос, в котором звучали не совсем человеческие ноты, возгласил указ, но поскольку фантом кружил высоко, до земли доносились лишь обрывки слов:

... гражданина Ринтарахана... побег с места преступления.... квалочианка... Лан.

— Тетя Таналвах! — вскричала Лиррин, — Лан — это ведь твое имя!

Подхватив испуганных ребятишек, беглянка метнулась в ближайший переулок, надеясь, что уличная толпа отвлеклась на фантом и ее никто не заметит. Обходными путями, таща за собой зареванных детей, она спешила к гавани, так как должна была попасть на судно в точно оговоренное время, а необходимость скрываться увеличивала риск опоздания.

Время от времени над крышами домов появлялся один из двойников фантома-глашатая и, вяло взмахивая огромными крыльями, объявлял о ее розыске и перечислял приметы. Каждое мгновение Таналвах ожидала оклика, топота сапог, погони или удара дубинки стража порядка, но, как ни странно, ей удалось добраться до пристани незамеченной и не опоздав. Корабль стоял у причала, команда деловито готовилась к отплытию, но трап оставался спущенным, а на палубе, глядя на нее и детей, стоял капитан.

Прижав к себе Лиррин и Тега, женщина рванулась к судну. Сердце отчаянно стучало в груди. У самого подножия трапа она замешкалась. Капитан наверняка слышал глашатаев, так захочет ли он взять на борт разыскиваемую властями преступницу?

— Ну, чего встала? — крикнул он с высоты палубы. — Давай, пошевеливайся!

Женщина рванула вверх с такой быстротой, что из ее заплечного мешка посыпались вещи.

— Глашатаи! — выдохнула Таналвах, оказавшись рядом с ним.

— Знаю, — коротко бросил капитан. — Иди за этим парнем. Быстро.

Матрос повел беглянку и детей к мостику — там их нельзя уже было увидеть с берега.

Капитан зычно приказал сняться с якоря. Трап подняли, концы швартовых сбросили с причальных тумб. Паруса захлопали на ветру, и корабль начал отходить от пристани.

Вскоре капитан присоединился к Таналвах.

— В открытое море мы еще не вышли, — промолвил он, — но, полагаю, все будет хорошо. Если только они не отправятся за нами в погоню. Но ты ведь не столь важная птица, верно?

— Я? Да что ты, конечно нет! Спасибо, что ты взял нас. Но почему? Я имею в виду... эти глашатаи...

Тег и Лиррин притихли и больше не проливали слез: обветренная, обрамленная густыми бакенбардами физиономия морского волка произвела на них сильное впечатление.

— Я не питаю особой любви к служителям закона, — ответил он, — да и о детях надо подумать. К тому же без небольшого риска жизнь кажется постной.

Женщина улыбнулась.

— Пожалуй, мне этой остроты хватит надолго.

— Возможно, если мы вырвемся отсюда, тебя ждут еще большие испытания.

— В каком смысле?

— Тогда, в таверне, ты была в таком состоянии, что даже не спросила, куда я плыву.

— Точно. Так обрадовалась, что уберусь из столицы, что обо всем забыла.

— Первым делом я подумал об острове Дайомонд. Местечко показалось мне подходящим, учитывая, хм, особенности твоего ремесла. Но когда ты упомянула про них, — он взглянул на ребятишек, — я понял, что это не подойдет.

— Так куда мы плывем?

— В Беальфу.

— Но это же территория Гэт Тампура!

— Да, с недавнего времени. И уж конечно, они не примут судно из Ринтараха с распростертыми объятиями. Однако я и не стану соваться в их порты, а передам тебя под покровительство одного моего знакомого беальфийца. Он тоже капитан, человек проверенный, так что на его счет можешь не беспокоиться. На берег он вас высадит без проблем, хотя в том, что все у тебя пойдет гладко, я, разумеется, поручиться не могу.

— Потому что он враг?

— Повторяю, он такой же капитан, как и я. Мы не виноваты в том, что по прихоти политиков — любителей поиграть в войну — оказались по разные стороны. Нам с ним делить нечего. А прежде чем ты спросишь, что же у нас общего, отвечу коротко и ясно: контрабанда. Не скажу, что это занятие меня радует, но нынче, из-за событий на севере, для рыбаков настали не лучшие времена.

— А что там, на севере?

— Зиррейс.

— Что?

— Не что, а кто, — усмехнулся капитан. — Порой я забываю, как мало вам, обитателям суши, власти позволяют знать о происходящем в мире. Ну а мы, моряки, бываем в дальних краях, многое видим и о многом наслышаны. Зиррейс — так зовут варварского военного вождя, захватившего много северных земель.

— Я думала, у варваров много военных вождей.

— Вообще-то да, хватает, но этот — особенный. Необычный. Но, — капитан присмотрелся к своим пассажирам, — боюсь, я плохой хозяин. Болтаю тут о варварах, а ты, надо думать, не отказалась бы от еды и отдыха. Да и детишки тоже.

— Спасибо. Что правда, то правда.

— Ну а потом ты, если захочешь, расскажешь, с чего это тебе приспичило убраться из Ринтараха. А я взамен поведаю о Зиррейсе и о том, почему соратники называют его «человеком, упавшим с Солнца».

По закону и в соответствии с конвенцией столицей Беальфы считалось то место, где в настоящий момент пребывает принц, однако практически столичные функции по-прежнему выполнял давно и основательно заброшенный Мелиобаром город Валдарр. В нем находился занимавшийся повседневными вопросами управления государством временный Сенат, хотя многие видели в его существовании лишь уступку толпе и вольнодумствующим гильдиям. Реальная власть принадлежала не Сенату, не принцу и не марионеточному Совету старейшин. Она находилась в руках надзирающих представителей Гэт Тампура, что, однако, ничуть не меняло столичного статуса Валдарра, ибо имперские чиновники в большинстве своем имели свои резиденции именно там.

Центр города украшали четыре великолепных строения, символизировавших четыре столпа социального устройства Беальфы — монархию, закон, религию и магию. Впрочем, шли разговоры о том, что при владычестве Гэт Тампура роскошь и величие некоторых из этих архитектурных шедевров никак не соответствовали состоянию представляемых ими институтов: монархия погрязла в трясине безумного фарса, закон сплошь и рядом подменялся насилием, религия не давала верующим должного утешения. И лишь магия выполняла свою общественную роль, проявляя себя повсюду, от устремившихся к небу башен городского центра до лепившихся по окраинам убогих трущоб.

Назревала буря. Небо над горизонтом почернело. Вдали были видны росчерки молний, приглушенно рокотал гром.

— Ну, и как тебе город? — спросил Кэлдасон.

— Он... это... большой, — пробормотал пребывавший в некотором ошеломлении Куч.

— Да, не маленький. Хотя в сравнении с Меракасой, Джеселламом или даже некоторыми колониальными столицами не более чем поселок.

— Спасибо, Рит, с меня пока и этого хватит. Юноша посмотрел на небо, где все чаще вспыхивали зигзаги молний.

— Похоже, гроза движется в нашу сторону.

— Это еще одна веская причина, чтобы поспешить туда, где можно найти кров.

Повернувшись, Рит направился к стоявшему на вершине холма фургону. Лошади, опустив головы, пощипывали траву. Карр сидел на месте возницы, глядя на небо.

— Все ждешь своего знака, патриций?

— Да. Но надеюсь, что ждать осталось недолго.

— А как твои люди узнают, что ты здесь, чтобы подать сигнал? — поинтересовался Куч.

— Им известно, когда примерно я должен вернуться, с точностью до нескольких дней, если, конечно, предположить, что я вообще вернусь.

Кэлдасон вздохнул.

— Значит, нам придется ждать у моря погоды. Еще одна задержка.