Вершинина пожала плечами и продолжала невозмутимо курить.

— Я вам объясню. Знаете, сколько сейчас стоит предвыборная компания?

— Примерно.

— От трехсот тысяч до миллиона… долларов, разумеется.

— Неужели?

— Вы когда-нибудь держали в руках хотя бы сто тысяч? Нет? Так вот, поверьте мне, это очень большие деньги! В конечном итоге негативы могут стоить именно столько. Я хочу, чтобы Дыкин снял свою кандидатуру на выборах. Вы меня понимаете?

— Другими словами, вы собирались его шантажировать?

— Называйте это как хотите, — поморщился Сергей Васильевич, — но суть вы уловили верно.

— Так в чем же состоит ваше предложение?

— Вы занимаетесь поиском моих негативов… — Троша сделал ударение на притяжательном местоимении.

— Допустим, и что же? — Вершинина спокойно смотрела на Трошу.

— Сначала я решил, что вы должны прекратить поиски негативов, и вам было сделано первое предупреждение, — Троша не смотрел теперь на Вершинину и рассуждал как бы сам с собой, уставившись на носок своей туфли, — но потом, взвесив все «за» и «против», я подумал, что раз профессионал занимается поиском того, что тебе нужно, то пусть он этим и занимается. Вы понимаете меня? — Троша поднял глаза на Вершинину.

— Мне кажется, что не совсем, — она потянулась за новой сигаретой.

— Не прикидывайтесь, пожалуйста, наивной девушкой, — Троша недовольно покачал головой, — все вы прекрасно понимаете. Но я все же объясню. Вы находите пленку и передаете ее мне, а я вам за это заплачу, скажем, сто тысяч, идет?

— Это и есть ваше деловое предложение? — Вершинина сделала глубокую затяжку и стряхнула пепел с сигареты.

— Да, — Троша скрестил руки на груди, — принимаете?

— Вынуждена вас огорчить, Сергей Васильевич, у меня уже есть клиент.

— Хорошо, сто пятьдесят тысяч, — Троша выжидательно глядел на Вершинину.

— Дело не в деньгах, — Валандра выпустила струю дыма к потолку, — я дала слово.

— Бросьте, — в голосе Троши появился металл, — вы, кажется, не понимаете, что я не шучу! Меня выгоднее иметь в качестве друга, чем врага!

— Кое-что я все-таки понимаю, — твердо сказала Вершинина, — именно поэтому не могу принять вашего предложения.

Правая рука Троши скользнула во внутренний карман пиджака. Заметив его движение, Вершинина, опустила свою к выдвинутому ящику стола, где наготове лежал снятый с предохранителя «макаров». Своим взглядом Троша, казалось, хотел продырявить Вершинину, пришпилить ее к креслу, испепелить как назойливое насекомое в пламени плазменной горелки. Наконец, он медленно вытащил руку из-под лацкана пиджака, поднялся и быстро перегнулся через стол. Вершинина, не ожидавшая от него такой прыти, едва успела задвинуть ящик, но Троша все же успел заметить пистолет.

— Вы что же, выстрелили бы в меня? — спросил Троша выпрямляясь.

— Можете не сомневаться.

— Верю, верю, — снисходительно кивнул головой Троша, — итак, я вас последний раз спрашиваю, вы принимаете мое предложение?

— Вы уже знаете мой ответ, — пепел с сигареты Вершининой упал на стол.

— Жаль, честное слово, жаль, — Сергей Васильевич пожал плечами, — хотелось бы иметь вас в своей команде. Ну что ж, игра еще не закончена. Если передумаете, позвоните мне.

Он двумя пальцами выудил из кармана серебристую визитную карточку и положил на стол перед Вершининой.

— Смелая ты женщина, Валентина, — произнес он, уже открывая дверь.

Валандра смахнула ладонью пепел со стола и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза. В дверь заглянул Маркелов.

— Все в порядке, Валентина Андреевна?

— В порядке, Вадим.

— Ну что, поехали? — Болдырев оглянулся назад, где сидели Толкушкин и Антонов-старший, а потом посмотрел на Вершинину, сидевшую рядом с ним.

— Трогай, Сергей, — Валандра надела солнцезащитные очки.

— Валентина Андреевна, — Толкушкин слегка тронул ее за плечо, — ну так как насчет моей работы?

— Это я должна у тебя спросить, — Вершинина полуобернулась назад.

— Вы просили меня подумать, хочу ли я работать? Отвечаю: хочу.

— И все?

— Обещаю больше не пить…

— И меньше тоже, — хохотнул Антонов.

— Не лезь, Шурик, — огрызнулся на него Толкушкин.

— Пойми, Валера, — Вершинина закурила, — дело не в том, пьешь ты или нет, а в отношении к делу, которым ты занимаешься.

— Я все понимаю, Валентина Андреевна, и приношу свои извинения. Но ведь могут быть такие случаи, когда просто необходимо выпить ради дела. Ну, чтобы добыть ценные сведения, например, — начал философствовать Толкушкин.

— Чтобы добывать сведения, голова должна быть ясной, Валера, а не залитой спиртным.

— А вы вспомните, как я раскрутил того мента из общежития с помощью двух бутылок водки, — вспомнил Толкушкин свое первое самостоятельное задание.

— Если бы у тебя было побольше мозгов, ты смог бы обойтись и без спиртного, — с улыбкой подковырнула его Вершинина.

— Что же у меня мозгов что ли нет? — обиделся Толкушкин.

— Слушай, писатель, — толкнул его в бок Антонов, — тебе же не сказали, что у тебя нет мозгов, а лишь пожелали чтобы их было побольше. Что-то ты сегодня невнимательный.

— Отстань, старший, — грозно посмотрел на него Валера, — родился на полчаса раньше брата, а все кичишься своим старшинством.

Договорить они не успели, так как кайзеровская «Волга» тормознула у здания, где располагался офис ОАО «Тарасовмонтаж».

— Вперед, Валера, — скомандовала Вершинина, — ты знаешь, что делать.

Толкушкин выбрался из машины, взбежал по ступеням и вошел внутрь семиэтажки. Минут через пятнадцать он снова появился в дверях, но уже не один: под руку он держал Анжелику, медленно переступавшую ногами, и что-то говорил ей на ходу.

Толкушкин открыл заднюю дверцу «Волги» и, помогая Анжелике сесть, сказал:

— Сейчас Валентина Андреевна тебе все объяснит, может быть, тебе ничего за это не будет.

Подъехав к Дому офицеров, Болдырев плавно нажал на педаль тормоза, и машина мягко остановилась. Завершив свой разговор с Анжеликой, Вершинина спросила:

— Всем все понятно?

— Понятно.

Оставив Болдырева в машине, Вершинина, сопровождаемая Толкушкиным, Анжеликой и Антоновым, поднялась на крыльцо и, открыв массивную дверь, вошла внутрь. Миновав вахтершу, они поднялись на третий этаж. Вершинина вошла в студию и остановилась.

Жуков, склонившись над фотоаппаратом, установленном на штативе, руководил девушками, одетыми в костюмы восточных танцовщиц. Другой аппарат висел у него на шее. Заметив вошедшую Валентину, он замер на мгновение. Удивление на его лице сменилось натянутой улыбкой.

— Девочки, перерыв, — он хлопнул в ладоши и подошел к Вершининой, — не ожидал, не ожидал. Какими судьбами?

— Поговорить надо, — сделав бесстрастное лицо, сказала Валандра, — пойдем в гримерку.

— О чем это? — Жуков насторожился.

— Сейчас узнаешь, — она взяла его под локоть и увлекла в гримерную.

Сбитый с толку настойчивостью Вершининой, Жуков в замешательстве опустился на диван и стал ощупывать карманы в поисках сигарет. Наконец закурив, он откинулся на спинку. Вершинина заметила, что пальцы его рук подрагивали.

— Так что за спешка, Валентина?

— Жуков, — Валентина Андреевна тоже достала сигарету, — мне нужны негативы.

— Негативы? — сделал он удивленное лицо, — зачем тебе негативы? Я могу напечатать тебе фотографии.

— Нет, Жуков, — она отрицательно покачала головой, — мне нужны именно негативы.

— Ты можешь выражаться яснее, — недовольно пробурчал он, — и почему Жуков, у меня есть имя.

— Неужели ты думал, что тебе удастся выйти сухим из воды? Тебе еще повезло, что об этом первой узнала я, а не Троша. У тебя нет ни малейшего шанса выкрутиться.

Жуков на минуту задумался, уставившись в пол. Потом поднял голову, на его губах играла презрительная ухмылка.