— Да нет, — схватила ее за руку Татьяна. — Всмотрись в свои глаза. Видишь? Они без огоньков! Такие красивые и совершенно болотные. Твой муж найдет еще сотню баб, даже если из всех мужских достоинств у него останется один единственный палец, и тот на ноге. А ты куда денешься с такими глазами? В плакальщицы подашься или в святые?

Пия отложила зеркало, и на ее глаза навернулись слезы. Никогда рядом с ней не было человека, который бы так активно подталкивал ее к черте, которую она страшилась переступить. Каждый новый роман Апостолоса воспринимался ею как последний. Она убеждала себя, что нужно это выдержать и пережить, а дальше он вернется к ней, и возобновится их прекрасная прошлая жизнь. Последним испытанием стала его связь с Антигон и. Тут Пия вообще потеряла надежду и готова была на развод. Но он нашел в себе силы расстаться с этой танцовщицей из нью-йоркского варьете, и Пия подумала, что наконец-то любовь к ней победила. Но снова жестоко ошиблась. Апостолос раздражается даже по поводу ее просьб спать в одной постели. Большего удара по женскому самолюбию нанести невозможно. Конечно, если бы не Татьяна, Пия продолжала бы напиваться и плакать в полном одиночестве. Но то ли сам Господь, то ли дьявол захотел, чтобы она оказалась рядом.

— Знаменитый артист, красивый мужчина. Ничем не хуже Апостолоса. Правда, не с такими деньгами, но ведь даже постель, сделанная из стодоллоровых купюр, без мужского члена не имеет ценности…

— Перестань… я не привыкла, — перебила Татьяну Пия. — Получается, будто я напрашиваюсь. Мы с ним и встречались-то несколько раз. И то я была пьяная…

Татьяна громко рассмеялась.

— А ты хочешь на глазах у всех в обнимку с ним любоваться морем? Ну, подруга, удивляешь! Да он сгорает от страсти, умоляет меня хоть об одном свидании с тобой. Боится тебя скомпрометировать. А ты мучаешь себя и его! Прости, даже в нашей стране такого не бывает.

Пия выпила шампанское, закурила и снова посмотрелась в зеркальце. Ей стало безумно жалко себя. Ну почему она такая дура? Мир не перевернется и корабль не пойдет ко дну, если она отважится всего на одно свидание с Егором. Но каким ликованием наполнится ее душа. Пусть тогда Апостолос спит с кем попало, ей будет наплевать.

— А где же мы с ним встретимся? — дрожащим голосом спросила она.

— Известно где! В моей каюте. Я его спокойненько туда проведу, а потом зайдешь ты. И все шито-крыто. Уж ежели кто-нибудь заподозрит, скажем, что он приходил ко мне.

— Мне ужасно неудобно. В чужой каюте?

— Здесь все чужие. Постель я приказала постелить чистую. В душе все свежее. Бар забит. Хоть до ночи наслаждайтесь.

— Что ты! Не больше часа! — ужаснулась Пия.

— Поверь моему опыту, часа вам не хватит. Правда, я с Егором не спала. Пей шампанское, я скоро приду.

Она энергично встала, потянула обеими руками задравшуюся юбку и быстро отправилась организовывать свидание. Пия посмотрела ей вслед, позавидовала ее независимой походке и принялась рассматривать свое лицо в оставленном подругой зеркальце.

А Татьяна, обходя романтично разгуливавшие парочки, искала Егора. Они договорились встретиться у бассейна. Он сидел в шезлонге и беседовал с депутатом Правоторовым о гибели образования в России. Одет Егор был весьма небрежно. В шортах и рубашке цвета хаки, в кроссовках и высоких белых носках. Татьяна отметила про себя правильность выбора костюма, явно не рассчитанного на первое свидание. Тем лучше, никто не заподозрит.

Она махнула ему рукой. Егор весь напрягся и по-спортивному вскочил на ноги.

— Привет, Егор! Ты не опух от политики? — крикнула ему Татьяна. Но он не расслышал, так как в это время в бассейн бросилась толстая девица, обдав всех мелкими брызгами.

Татьяна жестом позвала его. Ей совершенно не хотелось задерживаться возле сидевшего с Егором депутата в соломенной шляпе, спортивном костюме и сандалиях.

Артист слегка кивнул ей, давая понять, что не может прервать столь серьезный разговор, и продолжил его уже стоя.

Татьяна чертыхнулась в душе и выругалась про себя: «Вот мудак!» Она бы такому никогда не дала. Но на Пию он произвел хорошее впечатление.

Наконец артист распрощался с депутатом и преисполненный достоинства направился к Татьяне, словно она должна была сообщить ему новости государственной важности.

Как наши дела? — многозначительно спросил он.

— Дела уже ноги раздвинули, — съязвила Татьяна.

Егор сохранил каменное спокойствие и попросил:

— Не опошляй. Она согласна?

— Послушай, какие все-таки бабы дуры, я бы тебе никогда не дала.

— Дала бы, — безразлично возразил он.

Татьяна прыснула от смеха и кивнула.

— Может, ты и прав. Пошли ко мне в каюту.

Они, обнявшись, пошли вдвоем, раскланиваясь направо и налево. Привыкшие не обращать внимания на устремленные в их сторону взгляды, Татьяна и Егор не заметили, как вслед за ними двинулся Янис, стараясь не терять их из виду.

Татьяна первая вошла в каюту и по-хозяйски осмотрелась. Вокруг была стерильная чистота. Свои валявшиеся повсюду платья и белье она предварительно убрала в шкаф.

— Входи, — пригласила она Егора.

Тот вошел без всякого стеснения. Сразу направился в спальный отсек, заглянул в душ, открыл бар и спросил:

— Что она пьет?

— Начни с шампанского. И не торопись.

— Это уж мое дело.

— Эх, Егор, какого черта я тебе помогаю?

— От безделья, — констатировал он, давая понять, что не испытывает никакой благодарности и воспринимает суету Татьяны как должное.

— Сиди здесь и жди. Она откроет дверь ключом, — проинструктировала Татьяна и вышла.

Янис, проводив их до каюты, понял, чем они будут там заниматься, и хотел было уже уйти, как снова появилась Татьяна. Эго уже заинтриговало его по-настоящему, и он продолжил слежку.

Она прямиком направилась в бар. Пия допила шампанское, и на ее обтянутых сухой кожей щеках играл яркий румянец. Татьяне понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться. Она закурила и положила на стол ключ от каюты.

— Мне? — срывающимся голосом спросила Пия.

— Он уже там. Откроешь сама.

— Я боюсь…

— Глупости! Кому вы нужны? Народ развлекается, кто как может. Твой муж с утра до ночи проигрывает графу колоссальные деньги. А ты сидишь в прокуренном баре и чахнешь. Иди, иди. Он мужчина достойный, с ним проблем не будет.

В бар вошел Янис. Не обращая внимания на сидящих за столиком женщин, подошел к бару и заказал две двойные водки. На глазах изумленной Пии выпил их и попросил еще. Потом развернулся и с удивлением обнаружил подружек. Захватив свою водку, направился к ним.

— Янис! Водку в таких количествах?! Днем? — пролепетала Пия, напуганная его появлением.

— А что? Я же бывший русский человек, — обратился Янис к Татьяне, ища у нее поддержку. — Сегодня решил устроить себе выходной. Напиться так, как когда-то в Магадане. Натощак и под слюни.

Пия не понимала, о чем идет речь, и с испугом смотрела то на Яниса, то на Татьяну.

— Если бы мне позволял Маркелов, я бы с удовольствием надралась с тобой, — подмигнула ему Татьяна и покрутила рукой с напетым на безымянный палец перстнем, подаренным Янисом.

— Нет. Сегодня я пью один.

— Отлично. В таком случае мы покидаем тебя.

Татьяна встала и потянула за руку ничего не понимающую Пию. Янис галантно привстал и помог Пии выйти из-за стола. Та и не почувствовала, как он воткнул в край ее шерстяной кофты маленькую булавку с серебристой головкой.

Попрощавшись с ним, подруги вышли из бара. Пия тут же стала упираться.

— Янис неспроста появился в баре. Он следит за мной! — шептала она.

— Глупости! Кто же так откровенно следит? Он бы крался за нами, старался бы не попадаться на глаза. Наоборот, радуйся! Твой страж решил сегодня напиться. Поверь мне, он ведь бывший наш. Я эту публику знаю…

Но Пия никак не решалась идти в каюту Татьяны. Они слонялись по кораблю и постоянно оглядывались, страшась слежки. Но ничего подобного не оказалось. Волнение понемногу улеглось, и Пия позволила подруге оставить ее одну.