На другой день утром Вахтанг позвонил в свой салон в Тулузе, а вечером уже надевал на палец левой руки Онасы кольцо собственной работы.
Стол был накрыт для узкого круга друзей. Она пригласила человек двадцать. Царила приятная дружеская атмосфера. Все с удовольствием выпили за помолвленных.
— Вахтанг и я — давние друзья, — начал свой тост Иван, — вы же знаете, дружба бывает разная. Есть друг, который, как хлеб насущный, постоянно должен быть с тобой; есть и такой, которого ты ищешь, как дефицитное лекарство, и, только найдя его, вздыхаешь с облегчением; а есть и такие друзья, которых избегаешь, как заразный грипп, но они тебя все-таки настигают, и ты, отболев, понимаешь, что избавился от чего-то ненужного, лишнего.
Наверное, всякого рода друзья нужны, но я лично принадлежу к числу таких, с которыми хочешь быть постоянно. Когда мы вместе, нам все по плечу, нет такого дела, которое у нас не получилось бы, потому что все, что мы делаем, диктуется любовью и уважением друг к другу. Ваши отношения с Онасой, Вахтанг, — моя заслуга. Предупреждаю тебя, не серди Онасу, не то будешь иметь дело со мной. — Все рассмеялись.
Вахтанг еще несколько дней пробыл в Афинах, а потом вместе с Иваном улетел в Тулузу, а оттуда через Париж прилетел в Тбилиси.
На другой день он позвонил Лили и Маквале и сказал, что начинает новое дело в Грузии и, если их это интересует, они могут поехать с ним в Хони.
Женщин заинтересовало это известие, и в пятницу вечером они вместе с Вахтангом отбыли в Хони.
Вахтанг вошел во двор своего дома и почувствовал, как к горлу подступил ком, глаза увлажнились. Он поспешно вынул из кармана платок и вытер их.
Женщины обрадовались его приезду. Сыновья Вахтанга здорово подросли, возмужали.
Хонским землячеством по-прежнему руководила Софья, но ей сейчас часто приходилось отлучаться в Тбилиси, где она открыла свою фирму.
Софья протянула ему конверт и сказала, что это письмо от первой его просветительницы. Оказывается, месяц назад в Хони приезжала Инна Николаевна с детьми. Парни уже закончили институты, красивые, статные ребята, очень похожие на Вахтанга, как отметила Софья.
— Короче, почерк у тебя один — что в юности, что в зрелом возрасте, — усмехнулась она.
— Я думаю, самая сильная сторона моего творчества в том, что мои сыновья не походят на матерей.
— А что в том плохого, что твое произведение походит на тебя! — воскликнула Софья и продолжала: — Инна хотела узнать твой адрес. Мне кажется, она собирается отослать сыновей за границу учиться. Она сказала, что оба прекрасно владеют английским и французским языками и, если года два поживут в иноязычной среде, будущее им обеспечено. Пришли также письма из Казахстана. Тамошние, по-моему, хотят перебраться в Россию и надеются на твою помощь… Вообще приходит много писем, вот взгляни, — и она протянула ему объемистую пачку писем.
Вечером к дому Вахтанга потянулись соседи. Кириле очень сдал, время оставило на нем свои следы. Батони Сико нашел свой последний приют на местном кладбище. Цуца тоже постарела.
— Вахтанг, время на тебе не отражается. С возрастом ты становишься все интереснее и интереснее, — улыбнулась ему Белла.
— Она хочет сказать, что ты бросил нас здесь на произвол судьбы, ни писем, ни звонков, а если с детьми что случится, где тебя искать? — проворчала Наталья, у которой с возрастом, похоже, испортился и характер.
— Вам никогда не угодишь, потому я и не приезжаю, чтобы не беспокоить вас, и потом не приеду же я просто так, без дела!
— Ты, как настоящий джентльмен, сперва извиняешься, а потом даешь пощечину. Что значит просто так, без дела? Это твой дом, а мы здесь живем временно и, если на то пошло, уедем к себе, а ты мотыжь свою землю из Франции, — слова Натальи прозвучали как шантаж.
— Чего вам надо от меня, я же приехал! Хочу помочь вам начать свое дело, внести свой вклад. Наберитесь терпения, я налажу свои дела, уверен, как в Хони, так и во всей Грузии жизнь будет замечательная.
— А мы справимся?
— Если захотите, справитесь, при условии, что качество ваших товаров будет безукоризненным, а реклама — умной.
— Реклама тоже требует знания, опыта, — вмешались наконец в разговор гостьи из Тбилиси.
— А для чего мы столько учились, калбатоно Лили? Всякое дело требует ловкости и сноровки. Реклама должна звучать на понятном для потребителя языке. «Аргументы и факты», к примеру, дали такую рекламу: Сталин с трубкой в руке сурово спрашивает Берию: «Товарищ Лаврентий, дайте мне список не выписавших газету!»
— Очень остроумно и всем понятно, — одобрительно отозвалась Лили.
— А вот какую рекламу соревнованиям по кикбоксингу сделал один менеджер: людям с пониженным давлением стоит посетить соревнования хотя бы потому, что кикбоксинг регулирует давление!
— Я бы с удовольствием посетила эти соревнования, а то от низкого давления порой сознание теряю, — сказала Маквала.
— Маквала, здесь дело в другом. Когда два спортсмена дерутся друг с другом, а ты еще поставила на одного из них несколько тысяч долларов, у тебя в кровь выделяется адреналин, который пониженное давление поднимает до нормы. В результате ты приходишь в отличное расположение духа.
— Какое имеет значение, как ты вылечишься?
— Все дело в том, что ты не излечиваешься. Когда страсти улягутся, ты успокоишься, и давление снова поползет вниз.
— Значит, нет для меня выхода, все время должна трепать себе нервы, чтобы давление было нормальным. Бедные мои мальчики, постоянно скандалю с ними, а потом, по-моему, чувствую себя лучше, — засмеялась Маквала.
— Если мы наладим выпуск орехового, инжирового или айвового варенья или компотов, надо рекламировать лечебные свойства этих плодов. Возникнут трудности со сбытом, немедленно начинайте выпуск другой продукции.
— В этом смысле мы, хонийцы, лицом в грязь не ударим, кутаисцев переплюнем, это уж точно.
— Нельзя терять время, Котэ, пока царит неразбериха, надо открыть кооперативы. В основном в больших городах. Если ты возглавишь это дело да еще привлечешь мальчиков, тогда, возможно, что-нибудь и получится. Кто первый освоит целину, тот и станет хозяином нивы.
— Я уже не в том возрасте, Вахтанг, и потом у меня нет никакого опыта, — возразил Котэ.
— Главное твое преимущество, что ты мой сосед и дорогой мне человек, потом ты можешь привлечь к делу армию молодых людей из твоих и моих сыновей, и, если во главе ее станут такие, как мы, полководцы, никакой бюрократ или взяточник ей не страшен.
— Если ты будешь со мной, я рискну, — обрадовался Котэ.
— Я буду осуществлять общее руководство, начиная с Хони и кончая Америкой. Видишь, на какой уровень мы поднялись? Начинаем торговать с Европой!
Они проговорили до поздней ночи, строили планы, спорили, загорались надеждой, повышали уровень адреналина в крови… В ту ночь никто не жаловался на низкое давление и плохое настроение.
Утром Вахтанг отправился в Тбилиси, а через два дня вылетел в Москву. В Москве он взял такси и поехал к себе на Ярославское шоссе. Дверь ему открыл молодой парень. Он узнал Вахтанга и впустил в дом.
— Ты чей будешь? Где твоя мать?
— Я сын Ларисы Евгеньевны — Хута, а тетя Майя будет дома вечером к девяти.
— Кто из твоих братьев живет в этом доме?
— Сын Майи Аким и сын Риммы Хакимовны Назим.
— Что делаете? Чем занимаетесь? — Вахтанг ощутил некоторую неловкость. Он вдруг почувствовал свою вину перед своими многочисленными детьми.
Вскоре подошла Майя. Очень обрадовалась, увидев Вахтанга. Быстро накрыла на стол.
— Майя, чем занимаются мои сыновья в Москве?
— Учатся, они хорошие ребята.
— Ходят по бабам?
— Твои сыновья и не будут ходить по бабам? Но в отличие от тебя весьма умеренно.
— Попадись им женщины вроде вас, я посмотрю, как им удастся избежать ваших клещей.
— Ладно уж нас прорабатывать, поговорим лучше о них. Кое-кто собирается жениться, кто-то мечтает заняться большим бизнесом, и твоя помощь пришлась бы весьма кстати.
