«Досье» героя этого романа на первый взгляд покажется вам шокирующим. Авантюрист и бабник, вымогатель, аферист… Вырожденец, скажете вы, но, дочитав до конца эту книгу, увидите перед собой много повидавшего на своем веку человека, интересного и доброго, на долю которого выпало тяжелое испытание. Судьба карает его за всевозможные грехи и распущенность и, словно в насмешку, заставляет полюбить без памяти женщину, заразившую его неизлечимой болезнью. И теперь он уже думает о спасении жизни и своей любви.

Основное в нашей книге — это жизнеописание молодого человека. Куротана приносит счастье многим семьям, несмотря на то, что способствует супружеским изменам. Но именно с помощью этого обмана у бесплодных мужчин появляются продолжатели рода, и они чувствуют себя счастливыми отцами. «Бездетные», по всеобщему признанию, женщины узнают радость материнства. Плод его здоровой мужской силы и мощный ген призваны производить красивое здоровое потомство.

Герой нередко преступает закон, жульничает, лукавит, но как иначе он мог бы расправить плечи в обществе, в котором живет. Автору интересно узнать, как сам читатель поступил бы в соответствующей ситуации… только без свидетелей.

Обычай давать людям прозвища бытовал в Хони издавна, ведь там бывало по нескольку семей, носящих одну и ту же фамилию. Улиц в то время не было, и гостю, чтобы не плутать, достаточно было всего-навсего произнести прозвище той или иной семьи, в зависимости от того, куда он направлялся.

Прозвища давались в соответствии с каким-нибудь озорным, а то и неблаговидным поступком, совершенным когда-то предком этого рода. Происхождение их было понятно только жителям Хони. Какая-нибудь курьезная ситуация, в которую попадал тот или иной представитель рода, становилась предметом шуток для всей деревни, а в дальнейшем прозвище передавалось по наследству потомкам, и нередко настоящая фамилия стиралась из памяти.

У представителей одной и той же фамилии бывало иногда по нескольку прозвищ. К примеру, представители семейства Бахтадзе, носящие прозвище Мартиа, были люди веселые, остроумные, а нрав у них был изменчивый и непостоянный, как месяц март.

А от Николоза Бахтадзе пошло прозвище Куротана.

— Почему мы Куротана? — донимал расспросами старших маленький Вахтанг Бахтадзе лет эдак через сто после знаменательного события.

Мама Вахтанга Нана Николаевна Эристави была третьим поколением старинного княжеского рода, рожденным и выросшим в Бобруйске, и не только историю рода Бахтадзе, но и родной язык знала плохо.

А отец Вахтанга Николоз Илларионович, хотя и был родом из Хони и беззаветно любил родное село, бывал там редко, да и из дому ушел рано — не хотел мешать отцу…

А все этот треклятый ген!

— Отец говорил мне, что твой прадед Николоз, чьим именем меня назвали, — рассказывал отец Вахтангу, — был красивым и сильным мужчиной. Когда он решил жениться, выбрал себе девушку, договорился с ее семейством, назначили день свадьбы. По соседству с твоей прабабушкой жила одна богатая семья. Дочь у них была такая некрасивая, что надежды на ее брак не было никакой. А потому отец этой дурнушки попросил у родителей твоей прабабки, чтобы они позволили в первую брачную ночь положить в постель твоему прадеду их некрасивую дочь: авось, мол, забеременеет. Родители твоей прабабки то ли не смогли отказать соседям, то ли взяли за это кругленькую сумму, но факт остается фактом: родители дурнушки получили согласие.

Электричества в то время, как известно, не было. И вот дед мой, хоть и был в подпитии, но долг свой выполнил честь честью. Согласно уговору, та девчонка после случившегося должна была выскользнуть из постели, уступив место нашей бабушке, но ей, видно, по вкусу пришелся красавец и она замешкалась, да так, что уже светало, когда твоя прабабка юркнула в постель к мужу. Дед мой и на этот раз не оплошал. Но догадался, что его провели, разбушевался и вместе с молодой женой отправился к себе домой.

Через девять месяцев у соседей твоей прабабки появился на свет мальчик, и дело это выявилось. С того дня прозвище нашего рода стало Куротана, то есть бык-производитель. «Улучшающий породу», — с гордостью говаривал твой дед Илларион и свою неумеренную любовь к женщинам объяснял только генетическим кодом.

Отец Вахтанга рано лишился матери, а Иллариону было не до сына. Он был отчаянным бабником и, отдадим ему должное, весьма в этом преуспел. Если соседи, бывало, пытались вразумить его, он не без бахвальства оправдывался: «Нам сам Бог велел быть с женщинами. Я тут ни при чем, обращайтесь к нему», — и поднимал палец к небу.

Таким образом, все заботы о доме легли на плечи мальчика.

Время шло, и Николоза призвали в армию. Освободившись от домашних хлопот, он почувствовал себя легко и беззаботно и даже полюбил военную службу.

Демобилизовавшись, Николоз вернулся в Хони. В доме ничего не изменилось. Иллариона по-прежнему интересовали только женщины. И тогда парень сам решил позаботиться о себе и поступил в Тбилисское артиллерийское училище, убив таким образом сразу двух зайцев: и отцу дал возможность жить как тому заблагорассудится, и себе обеспечил достойное будущее.

По окончании училища Николоз был направлен в Бобруйск. Там на вечере в Доме офицеров он встретил Нану и был поражен изысканной красотой юной грузинки. А через два месяца молодая семья уже отпраздновала новоселье в однокомнатной квартире, которую молодоженам выделило командование полка.

О рождении сына Николоз узнал от дежурного по полку, который позвонил ему на стрельбище.

Событие это по грузинской традиции было отмечено стрельбой. Тут же наскоро накрыли стол и выпили первый тост за новорожденного.

Маленький Вахтанг стал любимцем полка, и если офицерам нередко было не до него, то молодые офицерские жены баловали парня наперебой.

Так прошло десять лет. А затем Николоза направили в дружественную страну для наведения порядка. И еще через год перевели на службу в Литву, в город Клайпеду. Вахтангу к тому времени исполнилось четырнадцать лет.

В Клайпеде они получили двухкомнатную квартиру на третьем этаже пятиэтажного дома. Этажом ниже в точно такой же двухкомнатной квартире жили сестры Петровы — Инна и Вера. Обе они были школьными учителями Вахтанга, и это обстоятельство помогло семьям сблизиться. Сестры решили принять активное участие в воспитании Вахтанга и формировании его как мужчины.

У Николоза на службе дела шли прекрасно, его повысили в должности, назначили командиром полка, семья смогла приобрести и машину, и участок под дачу. Вскоре они отстроили там небольшой дом, и с тех пор участок стал для них любимым местом отдыха, где они могли выращивать картофель и другие овощи. Выходные дни, особенно если этому способствовала погода, они проводили там.

Вахтанг был не в восторге от поездок на дачу, но возражать не мог. По соседству с ними была дача и их городских соседей — Инны и Веры, и они ездили туда все вместе на машине Николоза. Инна преподавала французский, Вера — английский. Браки их не удались, и детей не было. Обе болезненно переживали это, а поэтому с радостью взялись за воспитание Вахтанга. Помимо английского и французского сестры вызвались помогать Вахтангу и по другим предметам. Более того, Нана доверила им и питание сына. Вахтанг, в свою очередь, помогал сестрам выращивать и собирать картофель, поскольку поднаторел в сельском хозяйстве.

Так проходили дни. Вахтанг, как большинство подростков, стал лениться, проказничать, пропускать занятия, но об этом его «шефы» ничего не говорили ни Нане, ни Николозу, и мальчик беззаботно проводил свои детские и отроческие годы.