– Вижу, что уроки ты мои начинаешь усваивать, так и дальше надо действовать! Ты должен многое от меня перенять.

Дед за это время поймал двух килограммовых подустов и леща чуть больше килограмма весом, не считая густеры и нескольких достаточно приличных по размерам подлещиков. Вот такая рыба ловилась тогда в Сакмаре. В настоящее время 400–500-граммовый подуст является, можно сказать, редкостью, я уже не говорю о лещах, килограммовые экземпляры которых становятся добычей рыболовов крайне редко, и это, прямо скажу, характерно не только для Оренбуржья, но и для многих других регионов страны.

…Через год я уже обладал некоторым опытом в ловле голавля. Свою удочку я несколько усовершенствовал: удилище оснастил пропускными кольцами и мотовильцем, а обычный поплавок был заменен на утяжеленный. Конечно, это была не бегучая снасть с катушкой, но такая удочка позволяла мне выполнять достаточно дальние забросы приманки и отпускать ее при необходимости на довольно значительное удаление от себя. Вне всякого сомнения, это существенно повышало шансы на успех. Дальний заброс приманки этой удочкой выполнялся следующим образом. Удилище бралось в правую руку чуть ниже мотовильца, левой рукой с мотовильца сматывалось определенное количество лески, необходимое для выполнения данного заброса, затем эта леска вытаскивалась между первым и вторым пропускными кольцами. Безусловно, леска ложилась на землю, где не должно быть предметов (деревья, кусты и т. п.), за которые могла зацепиться леска. Далее, сделав длину лески с поплавком достаточную для удобного забрасывания, запас лески оттягивают левой рукой максимально в сторону и делают резкий, но короткий взмах удилищем в сторону заброса. В момент прекращения взмаха отпускают леску, и она, увлекаемая утяжеленным поплавком, доставляет приманку в намеченное место. Вот таким способом можно приманку забросить на 20 метров и даже дальше, а, потренировавшись в выполнении забросов, приманку можно довольно точно послать в намеченное место.

Надо сказать, тот год стал для меня прорывом на более или менее значительный простор моего увлечения рыбной ловлей – он меня существенно обогатил знаниями о рыбах и способами их ловли, да и некоторый опыт в ужении рыбы у меня уже появился. В продаже в то время стала появляться литература по ловле рыбы, которую я, несмотря на материальные трудности, все-таки приобретал, с жадностью читал и бережно хранил. Мои уловы голавля, как по количеству, так и по качеству рыбы, стали расти. Бывали случаи, когда мне в свои 13–14 лет удавалось поймать рыбы больше, чем некоторым достаточно опытным взрослым рыболовам. Уловы рыбы в 3–4 кг весом уже не являлись для меня большой редкостью, порой моими трофеями становились голавли весом 800–1000 граммов. Очень запомнилась мне в то лето одна из рыбалок. Полагаю, что на ней следует подробно остановиться, так как рыболовы и в наше время из нее для себя могут извлечь полезный урок. Было это в середине июня. Вода в Сакмаре после весеннего паводка заметно спала и посветлела. Голавль начал постоянно держаться у берегов с деревьями и кустами, хватая упавших с них на воду насекомых.

Тот год, точнее лето и начало осени, запомнился многим оренбуржцам массовым появлением на деревьях гусениц непарного шелкопряда, гусеницы которого пожирали листву практически всех деревьев, особенно это было заметно в пойменных лесах. Гусениц было так много, что некоторые деревья уже в июне стояли с редкой листвой. С прибрежных и наклоненных к воде деревьев ветер сдувал гусениц, и они становились легкой добычей рыбы, особенно голавля. Эта рыба настолько привыкла ими питаться, что очень редко ловилась на какие-либо другие насадки. И попадался на гусеницу, надо сказать, довольно часто приличный голавль весом от 300 до 800 граммов. Рис. 9.

Рис. 9. Насаживание гусеницы на крючок

В одном из довольно больших омутов Сакмары, куда мы часто ходили на рыбалку, почти у самой воды стоял, сильно наклонившийся к ней, огромный тополь. На этом дереве было немало гусениц, которые падали в воду с него гораздо чаще, чем с прибрежных деревьев. Об этом свидетельствовали довольно частые всплески на поверхности воды под деревом от хватки гусениц рыбой. Дед давно уже обратил на это внимание и сказал мне:

– Я на это дерево уже не залезу, а ты можешь это сделать. Попробуй половить рыбу с него, думаю, что голавль ловиться здесь будет гораздо лучше, чем с берега.

И вот я на дереве. Поудобнее устроившись, осторожно опускаю приманку в воду. Поплавок, приводнившись, тут же уходит под воду. Делаю подсечку и чувствую, что попалась вполне приличная по размерам рыба. Несмотря на определенные неудобства моего нахождения на дереве, я все-таки сумел утомить рыбу и начал поднимать ее на леске. А теперь коснусь особенности голавля, когда его поднимают из воды. Эта рыба в это время не трепещется и не дергается на крючке, как это, к примеру, делают язь и плотва, а лишь изгибает хвост в сторону и поднимается вверх, как обычный груз. Главное – крючок должен надежно зацепиться за ротовые ткани рыбы, леска выдержать ее вес и кончик удилища не сломаться.

Этого голавля я благополучно поднял, а вот следующий сорвался с крючка, когда я его едва поднял из воды. Поклевки после этого прекратились. Очевидно, сорвавшаяся с крючка рыба вспугнула осторожного голавля, находящегося поблизости. Я в это время уже знал об этой особенности рыбы – не раз об этом говорил дед. Обычно рыба с места, где ее спугнули, уходит вверх по течению. Увеличив длину лески, решил отпустить приманку по течению. На воде было довольно большое теневое пространство от кроны дерева. Подхваченный течением поплавок некоторое время плыл по поверхности воды в тени, но стоило ему приблизиться к границе тени и света, как он быстро скрылся в воде. Опять попался приличный голавль, который на длинной леске широко ходил под деревом, не проявляя никакого желания быть вытащенным из воды. В конце концов, я его все-таки утомил и благополучно поднял на дерево. После этого, как и следовало ожидать, поклевки прекратились.

Дед мне посоветовал с дерева не слезать, а подождать поклевку. Поклевка произошла минут через 8–10, и далее они следовали примерно с такой же периодичностью. Слез я с дерева около 15 часов, когда поклевки совсем прекратились. Улов мой был чуть меньше пяти килограммов. Так я впервые узнал, что при определенных условиях даже такую весьма пугливую и осторожную рыбу, как голавль, можно с успехом ловить на одном месте.

В детстве мне не приходилось ловить настоящих, приличных по размерам и весу сазанов, но свидетелем их ловли моим дедом на самодельные удочки с глухой оснасткой я был не раз. Конечно, самодельные снасти, да еще и с глухой оснасткой, в настоящее время стали достоянием истории, но в нашей огромной стране есть еще немало весьма отдаленных и достаточно богатых рыбой уголков, где наряду с современными снастями еще в ходу и самодельные удочки. Как ловить крупную рыбу такой снастью, будет рассказано несколько ниже. Я не собираюсь пропагандировать такую ловлю, но определенную пользу для себя многие рыболовы, даже достаточно опытные, из этого материала могут извлечь.

В реках Урал и Сакмара, протекающих по территории Оренбургской области, до войны и в первые годы после нее сазан был большой редкостью. Многочисленные заколы на реке Урал в районе г. Уральска не позволяли этой рыбе мигрировать и подниматься на нерест выше по Уралу. В конце 40-х годов прошлого века многие из заколов были разрушены, и сазан отправился мигрировать по Уралу, попал и в Сакмару. В одном из выпусков весьма популярного в то время альманаха «Рыболов-спортсмен» был опубликован очерк «Чкаловская эпопея» (Оренбург с 1935 по 1957 г. назывался Чкаловым). В нем достаточно подробно рассказывалось о «нашествии» сазана в Урал в районе г. Оренбурга.