Хотя потери достаточно быстро стали прореживать боевой состав эскадрилий «Мустангов», процедура ввода в строй прибывших на авианосце «Боксер» самолётов при всём старании техников была отнюдь не молниеностной, и в то время, как одни эскадрильи на новой- старой матчасти уже сражались и несли потери, другие только её получали. В частности, 7 августа завершилось перевооружение на «Мустанги» 39-й эскадрильи истребителей-перехватчиков (39^th FIS), а уже на следующий день эскадрилья перелетела в Поханг. Часто 39-ю эскадрилью использовали в качестве «горячего» резерва, перебрасывая её F-51 из Поханга в Сувон или Кимпо. Базирование F-51 на территории Кореи не только позволяло снизить время полёта к цели, но и существенно повышало боевой дух пилотов. С одной стороны, в Японии авиаторы пользовались всеми благами цивилизации. Однако долгий полёт над Японским морем не вызывал ни у кого энтузиазма.

Одной из проблем, с которыми на начальном этапе войны столкнулись пилоты истребителей-бомбардировщиков, было то, что требовалось как-то различать толпы беженцев, двигавшихся на юг, и вражеские колонны пехоты. Нередко северокорейцы использовали беженцев в качестве маскировки, двигаясь на близком расстоянии от них или даже смешиваясь с ними.

«Мы делали столько вылетов в день, сколько было возможно, — вспоминал майор Гарри Морленд, — пытаясь остановить наступление противника. Однажды передовой наводчик сообщил нам, что обнаружил большую группу вражеских солдат, двигающуюся по шоссе. Мы снизились и увидели, что в колонне были только женщины и дети. Получив отбой приказа атаковать, мы вновь набрали высоту и облетели долину, в результате чего обнаружили замаскированные грузовики.

Северокорейцы вырыли укрытия в склоне холма, загнали туда грузовики и замаскировали их ветками. Некоторые ветки отличались по цвету от окружающих, к тому же с воздуха ясно были видны следы шин. Вместо того чтобы атаковать гражданских лиц на шоссе, мы уничтожили два десятка грузовиков с боеприпасами…».

После кратковременного возвращения в Японию 12^th FBS присоединилась к 67^th TFS в Пусане, где обе эскадрильи прикрывали с воздуха Пусанский периметр. Осаждающие Пусан северокорейцы имели над войсками ООН преимущество во всём, кроме авиации. При этом западные историки в один голос превозносят на все лады подвиги лётчиков американских истребителей-бомбардировщиков, якобы отстоявших из последних сил Пусан и Поханг 2*. Однако, согласно данным капитана Дуэйна Бэйтмэна, отвечавшего в это время за ведение документации 12^th FBS, последняя, располагая двумя десятками «Мустангов», за период с 15 июля по 31 августа 1950 г. выполнила 2650 вылетов — в среднем всего по 33 самолёто-вылета в день — что является не слишком высоким результатом. При этом были выпущены 8500 ракет, сброшены 2300 бомб и израсходовано 860.000 патронов к бортовым пулёмётам. Результаты боевой работы эскадрильи приведены в таблице*. В боях эскадрилья потеряла шесть F-51, четыре пилота погибли, трое были ранены**.

Определённой проблемой было то, что во время обороны Пусанского плацдарма обе имевшиеся в распоряжении союзников южнокорейские авиабазы были переполнены транспортными самолётами, доставлявшими боеприпасы и продовольствие их защитникам. В такой ситуации выруливавшим на взлёт «Мустангам» приходилось буквально протискиваться между транспортниками, рискуя в любой момент столкнуться с ними. Об одном из таких вылетов в августе 1950 г. вспоминает майор Морленд: «В тот день мы парой F-51 отправились на свободную охоту в районе между Сеулом и Тэйоном. Мы обстреляли из пулемётов несколько целей и сожгли напалмом два грузовика, которые поймали на открытом месте. Решив, что больше ничего не найдём, мы решили возвращаться на базу. На обратном пути мы увидели в поле огромный стог сена, к которому вели следы гусениц. Мы облетели его на малой высоте — несомненно, в стоге был танк! Мы уже использовали напалм, но у нас оставался боекомплект к пулемётам. Мы обстреливали сто раз за разом, не причиняя, впрочем, заметного вреда танку. Однако, после нескольких заходом, мы увидели, что стог загорелся. К этому времени у нас закончились патроны. Мы несколько раз прошли над ним на малой высоте, раздувая пламя. Вскоре раздался сильный взрыв — ещё один Т-34 уничтожен!..»

11 августа 1950 г. приказ перевооружиться на F-51 получила 8-я истребительно-бомбардировочная группа (8^th FBG), включавшая 35, 36-ю и 80-ю истребительно-бомбардировочные эскадрилии (35^th, 36^th и 80^th FBS). Приказ был выполнен частично — в конечном итоге 80-я осталась со своими «Шутинг старами». Как решил генерал Партридж, «Мустанги» будут оказывать поддержку наземным войскам, тогда как реактивные «Шутинг Стары» будут действовать над тыловыми районами противника, уничтожая транспорт и склады. Такое распределение обязанностей было на руку и передовым наводчикам: они могли спокойно обозначить цели, определить их приоритетность, после чего отдать приказ атаковать «Мустангам», ожидающим поблизости. С F-80 такой вариант не работал из-за слишком малого полётного времени последних.

Со своей стороны северокорейцы быстро усвоили, что авиационные удары противника по их транспортным коммуникациям нередко приводят к потере до 90 % всего перевозимого в колоннах имущества и техники, а потому ответом с их стороны на господство в небе авиации ООН стал переход на «ночной образ жизни». Поскольку эффективно работать ночью «Мустанги» не могли, была разработана новая тактика. F-51 поднимались в воздух затемно, чтобы с первыми лучами рассвета оказаться над целью. Как правило, автоколонны противника к этому времени не успевали рассредоточиться и замаскироваться, в результате чего становились лёгкой добычей. Такая методика была весьма эффективной, но и рискованной: взлёт осуществлялся с полной боевой нагрузкой нередко только при свете посадочных фар.

Скученное базирование авиации приводило к постоянным инцидентам и авариям на аэродромах и 1$ августа американское командование решило хотя бы чуть-чуть разрядить обстановку. Поскольку отказаться даже частично от услуг транспортной авиации было невозможно, то «уйти с насиженных мест» пришлось некоторым боевым частям. В частности в Японию на авиабазу в Цуики была эвакуирована 40-я эскадрилья истребителей-перехватчиков (40^th FIS). Оттуда её «Мустанги» летали на задания до 7 октября, когда противника оттеснили от Поханга.

Начало сентября для пилотов «Мустангов» оказалось тяжёлым периодом — течение первой декады по различным причинам было утрачено девять самолётов. Но тяжелее всего пришлось 77-й австралийской эскадрилье, потерявшей по официальным данным три машины. 3 сентября в пяти милях от Тэгу разбился самолёт паилот-офицера В.П.Холлопа. Холлоп в составе звена должен был обеспечивать прикрытия В-29, бомбивших Пхеньян. 9 сентября 1950 г. погиб командир эскадрильи уинг-коммандер Спенс. Во время штурмовки цели в районе Ангангни его самолёт был повреждён зенитным огнём и врезался в землю. В тот день низкая облачность и плохая видимость вынуждали действовать с малых высот, в пределах досягаемости огня МЗА. По словам очевидцев, Спенсер был сбит во время захода на цель на высоте примерно 700 футов (213 м). Посмертно Спенсер был награждён американской медалью ВВС. После гибели Спенсера командование эскадрильей принял эйр коммодор А.Н.Чарльзворт, затем, с 27 сентября — груп кэптен А.Д.Чарльтон, и, наконец, с 1 ноября — уинг-коммандер Ричард С.Кресуэлл.

Начатая союзниками 15 сентября крупная десантная операция в районе Инчхона (юго-западнее Сеула) привела к тяжёлому поражению северокорейских войск, чьи коммуникации оказались большей частью перерезаны, а над их основной группировкой нависла угроза окружения и уничтожения. Хотя во многих западных изданиях начавшееся в сентябре отступление северокорейских войск описывается как беспорядочное бегство, в ходе которого «красные бросали в немыслимых количествах оружие, боевую технику и боеприпасы…», анализ потерь американских ВВС в этом месяце говорит едва ли не об обратном! Действительно, если за период с 1 по 14 сентября американцы потеряли 35 самолётов всех типов, то за вторую половину месяца — 63! Существенно возросли и потери, составившие 26 «Мустангов» (25 F-51D и один F-82G). В целом потери за сентябрь почти в два раза превысили августовскую квоту — 98 против 57. И это в условиях начавшей ухудшаться погоды!