Габраэл даже не попытался отстраниться, сам как за последнюю надежду цепляясь за свою Пару.

И яростный поцелуй.

Безумный, сумасшедший, жадный. И столь же яркий, выплескивающий всю боль измученных потерями сердец, все отчаяние, общее одиночество и всепрощающую любовь.

Поцелуй, ослепляющий, наполняющий, отдающий душу…

И аромат двоих, сплетающийся в единую симфонию…

— Сумасшедший! Какой же ты сумасшедший… — горячечно шептал король, сжимая приникшего к нему Ара.

— Кто бы говорил… — простонал тот, уткнувшись носом в шею своей Пары. — Ой, кто бы говориииил! Ты что творишь, придурок?! Как ты вообще позволил надеть на себя какую-то дрянь! Ты МОЙ… слышишь?!.. ты мой…

— Твой… конечно же твой! — шептал Гирр-Эстег, укачивая в кольце своих рук Единственного. Диранн, притиснутый к груди Ара, все еще спал, сладко посапывая.

— Только объясни мне, почему ты не использовал более сильный яд?

— Нет, ты явно головой об камни ударился, — недовольно вздохнул Арэль, немного отлепляясь от короля. — Была вероятность того, что зелье попадет на тебя или на Дири… кстати, так и случилось. Про себя я молчу: достаточно заранее принять противоядие. А вам как бы его передал? Даже это снотворное пришлось делать впопыхах. Используй я более сильное средство, и оно могло бы оказаться смертельным для ребенка. А так у Ллирашша нашлась эта брошь… такие носят их нагини, чтобы иметь хоть какую-то защиту. Хотя какая там защита, не понимаю. Рихи говорил, что их женщины священны. Ладно… главное, что брошь нашлась. Я изготовил зелье и тем самым ослабил эту суку. Потом, думал, подберусь к ней поближе и…

— И сдох бы! — Рыкнул король, которого начало трясти при одной лишь мысли, чего избежали его любимые.

— Откуда я знал, что на тебе надета какая-то дрянь! — Возмутился Арэль, глядя на мужа одновременно и сердито и беспомощно. — Рисса была без сознания и не могла всего рассказать. Мы предполагали, что на тебя воздействовали каким-то амулетом. Правда, не могли понять, как такое возможно.

— Я вот тоже… не предполагал, КАК!.. — прорычал король. А его супруг вдруг подскочил, почувствовав, что его рукав намокает:

— Ты ранен?!

— Пустяки, — ответил Гирр-Эстег. — Царапина. Эта тварь оказалась хорошим воином. А моя сила не сразу вернулась после ошейника.

— Ничего себе царапина! — Возмутился Ар, осторожно укладывая спящего сына в выемку между камнями. — Да ты посмотри, сколько из тебя натекло!

И действительно — Габраэл почти сидел в луже собственной крови. Тонкий темно-алый ручеек медленно струился к озеру, уверенно прокладывая себе путь среди трещин и осыпавшегося гравия.

— Я перевяжу, — суетился вокруг мужа Арэль. — Потерпи, скоро нас вытащат!

— Да о чем ты сам думал, когда отправлялся за мной в одиночку!.. — вяло возмущался король: сказывалась кровопотеря. Ари разрезал его камзол и схватился за голову, увидев глубокие раны в боку. И как только сидел-то?!

В следующий миг, разорвав на самодельные бинты собственную рубашку, он споро бинтовал Габраэла, сетуя, что нет ничего кроме воды, чтобы обработать раны.

— Зачем… ну, зачем пошел? — Въедливо доставал его Гирр-Эстег, наплевав на резкую боль, что накатывала снова и снова теперь, когда схлынула эйфория схватки.

— Не было выхода, — пыхтел, оправдываясь, Арэль. — Джессин мог перекинуть только меня… перекинуть, используя нашу с тобой привязку. Мы договорились, что маги будут отслеживать меня по амулету и придут нам на помощь. Но все получилось даже лучше.

— Действительно, — не мог не согласиться король, с усталой радостью рассматривая пробитый купол пещеры. В свежий провал заглядывала яркая луна, отражаясь в прибрежных водах озера. Труп Ленарда как раз лежал в потоке голубоватого света, уставившись вверх слепыми, широко раскрытыми глазами, в которых дрожали то ли слезы, то ли хрустальные капли воды. Багровое облако колыхалось вокруг женщины, сочилось из пробитой груди, медленно наползая на отражение лунного диска.

Внезапно Габраэл дико завыл, выламываясь всем телом. И со всего маху едва не приложился затылком об камни.

— Габи!.. — Арэль с трудом удержал любимого от новой травмы… удержал собственным телом, приняв на себя судорожный рывок короля. — Габраэл! Что случилось?! Еще рана?! Я сейчас!..

Но Гирр-Эстег уже застыл, дыша часто и с облегчением. На его лбу проступал странный узор. Он словно бы выплывал… поднимался наверх откуда-то из-под кожи, широким обручем охватывая голову Белого волка. И вдруг, вспыхнув, с едва слышимым звоном разлетелся на осколки, тут же призрачно истаивая.

— Что… что со мной?.. — с трудом шевеля губами, просипел Габраэл, смотря на перепуганного Арэля.

— Я ничего не понимаю! — В полном отчаянии закричал тот, стоя на коленях рядом с вытянувшимся на камнях мужем. — Я перевязал тебя… больше ран нет! Или эта тварь использовала яд?! Габи, только не умирай!

— Да не умираю я! — Легко рассмеялся король, притягивая к себе вздрагивающего от страха возлюбленного. — Все в порядке, хороший мой! Посмотри, даже рана закрылась.

— А это?! — Упрямо вскинулся Арэль, указывая на темно-алый ручеек, что уже добрался до озера и добавил насыщенной яркости кровавому пятну Ленарды.

— Да это из меня раньше натекло, — открестился Габраэл, садясь и сдвигая со своего бока повязки. — Видишь? Ничего нет.

Арэль недоверчиво прикоснулся к совершенно гладкой, без каких-либо повреждений коже. Как такое возможно? Даже знаменитая регенерация Белых волков на подобное не способна.

— И… что ты чувствуешь? — Осторожно спросил он, с подозрением глядя на мужа.

— Что я могу чувствовать? — В полный голос расхохотался тот. — Ты жив! Дири жив! И я жив с вами за компанию. Сам не понимаю, как такое возможно, но у меня чувство, словно я всю жизнь таскал на себе колодки. И сам не понимал, насколько мне тяжело. А сейчас невидимый груз исчез, и я летать готов! Потрясающее чувство!

Схватив в охапку скептически улыбающегося Арэля, Гирр-Эстег принялся его целовать, смеясь от дикой радости внезапной свободы.

— Сила… Сила переполняет меня! — Сообщил он, отрываясь от раскрасневшегося супруга. — Как я раньше мог жить, не ощущая подобного?! Знаешь… мне кажется, это пало проклятие моего рода.

— Но как такое возможно! — Не поверил Арэль. — Темная Госпожа ведь говорила…

— Смотри, — Гирр-Эстег сел и, притянув к себе своего Единственного, указал на озеро — на пронзительно яркий диск отраженной луна зловеще наползало облако крови убитой волчицы. А с другой стороны отражение разрезала дорожка густой крови самого короля.

— Когда луна умоется кровью… — заворожено прошептал Арэль, прижимаясь к мужу. Сбоку тихонько хныкнул Диранн и тут же почмокал, продолжая спать.

— Так просто…

— Не просто, — вздохнул король, дотягиваясь до сына и передавая его Арэлю. — Далеко не просто. Где бы ты снаружи нашел настолько четкое отражение луны, чтобы умыть его кровью!

— Эй, вы там, внизу! — Сверху из провала гибко свесился Рихшан. Насыщенно зеленые блики гуляли по непроглядной чешуе нага. — Живы?

— Да живы, живы! — Отозвался Гирр-Эстег, задирая голову к пролому. — Могли бы и побыстрее… ведь по амулету шли!

— Да мы застряли в этом безумном лабиринте! — Оправдывался наг, радостно скалясь в темноту пещеры. — Уже начали ломать внутренние перемычки, чтобы напрямик. Вот только продвигалось это медленно — боялись нашуметь. К счастью, тут рухнул свод. Знали бы вы, сколько здесь народу крутится!..

— Рихи, вытаскивайте нас скорее! — Крикнул змею Арэль, прижимая к себе просыпающегося Диранна. — У меня сын не кормленный, и муж, который тоже сутки не ел!

— Сейчас! — Донеслось сверху. — Потерпите немного… нужно укрепить края свода, чтобы вас не завалило.

— Самый актуальный вопрос — некормленый муж с сыном, — невольно усмехнулся Габраэл, во весь свой немаленький рост вытягиваясь на камнях и кладя голову на колени Ара: все-таки, несмотря на зажившие раны, кровопотеря давала о себе знать.