— Господин, обернитесь, — назойливый как и остальные слуги парень не желал оставить его в покое. — Вам принесли подарок от его величества. Прошу вас, примите его!

Но Арэль даже головы не повернул.

— Господин… — голос парнишки звучал робко и просительно.

— Нет… — губы после лекарства слушались плохо. Но Арэль, напрягшись, все-таки произнес:

— Уберите… не хочу…

— Хотя бы взгляните!

Ар почувствовал, как от внешнего вмешательства стена, что ограждала его от огня эмоций, ощутимо прогнулась. И едва не впал в панику. К счастью, надоедливый сопляк смог что-то понять и тихонько вышел…

— Ну, что? — Митак, только что закончивший с офицером свой разговор, повернулся к заметно расстроенному парнишке. — Он спокоен? Лекарство выпил?

— Спокоен. Выпил, — ответил тот. — Но дары не принял. Велел унести. И он один… слуги все в других покоях.

— Не беспокойся, он под присмотром амулетов, — снисходительно отозвался старший слуга. — Приказ повелителя гласит, чтобы его Пара не знала тревоги. А сам господин тебе понравился?

— Красииивый! — Мечтательно выдохнул парнишка. И Митак потрепал его по вихрастой голове.

— Ладно, — повернулся он к офицеру. — Пойду. Может, сумею уговорить на подарок.

— Удачи, — понимающе покивал гвардеец, пропуская Безымянного в покои. — Да, захвати моих парней. Это на случай, если не уговоришь господина. Не нужно лишний раз его тревожить хождением туда-сюда.

— Ты прав… — Митак поманил за собой солдат.

…Закрытые покои встретили главного служителя тишиной и осторожным перешептыванием слуг. Все они уже знали, что произошло ночью, но особо языками не трепали, зная, как опасен гнев Белого Волка.

Митак, пользуясь положением старшего служителя, провел гвардейцев до самой залы, где отдыхал избранный. В приемной толпилось несколько лакеев рангом не ниже среднего. Но входить в залу не осмеливались, наблюдая за пленником через следящий амулет.

— Дай сюда, — Безымянный ловко выхватил магическую игрушку из рук лакея. — Теперь мое дежурство, так что сам наблюдать буду. В залу пока не входите, попытаюсь уговорить господина принять дар его величества.

Слуги понятливо закивали, столпившись у дальней стены. И Митак, предварительно заглянув внутрь, аккуратно просочился в залу.

— Господин!.. — тихонько позвал он, приближаясь к одинокому креслу подле окна. Носилки с дарами неприкаянно стояли рядом, уныло посверкивая позолотой. Красивый, но очень печальный юноша в бархате богатых одеяний не сразу посмотрел на Безымянного несколько плывущий взглядом, занятый белым садом за окном.

И вдруг его зрачки расширились. А сам он попытался вскочить с кресла… но не успел, неловко повалившись назад. Зеленые глаза закрылись, и выражение ужаса, что начало было проступать на лице избранного, исчезло, словно стертое невидимой рукой.

Митак, чуть помедлив, осторожно приблизился к креслу и коснулся тонкого запястья пленника. Арэль спал.

Шумно выпустив из груди воздух, Безымянный помотал головой.

Получилось… Надо же, получилось!

Кто бы знал, каких трудов ему стоило заменить кувшинчик целителя и подсунуть его этому наивному придурку Варику. Счастье, что он заставил мальчишку зайти в покои вперед себя! Пленник не догадался о заговоре. Об этом Митака особо предупреждали, когда готовили эту аферу.

Подскочив к носилкам, Митак аккуратно приподнял верх корзины с лилиями, оказавшийся искусно сработанной крышкой. Коротко срезанные цветы закреплялись на ней таким образом, что создавалась иллюзия наполненной корзины.

Внутри, свернувшись клубочком, лежал незнакомый Дарующий, одетый так же, как и королевский избранник. Недаром Митак сегодня лично руководил гардеробом пленника: знал, что нужно на него надеть, дабы сходство оказалось наиболее полным.

Легко вытащив из корзины одурманенного магией пацана, Митак небрежно пока что бросил его на ковер. И, сноровисто опутав веревками Арэля, уложил его в корзину, плотно прикрыв потайной крышкой и зацепив специальными крючками, чтобы не открылась раньше времени. А потом, подхватив с ковра незнакомого Дарующего, усадил его в опустевшее кресло и пригладил растрепавшийся черно-серебряный парик на голове обманки. Теперь были видны лишь характерного окраса волосы избранника над спинкой кресла, повернутого к окну, да края его ниспадающего до пола темно-зеленого одеяния, расшитого по подолу жемчугом и перидотами.

Отступив в сторону и окинув получившуюся картину придирчивым взором, Митак открыл дверь и поманил к себе гвардейцев.

— Отказался… — горестно шепнул Безымянный выжидающим слугам. Те растеряно забормотали.

Гвардейцы, тихонько пройдя в комнату, взялись за носилки, то и дело бросая любопытные взгляды на неподвижную фигуру у окна. Митак их подгонял.

— Быстрее! Быстрее!.. — шипел Безымянный. — Господин не в духе!

— Никому его не тревожить! — Прикрикнул старший служитель на слуг. — Я едва его успокоил. Сейчас провожу стражу и вернусь.

И поспешил на выход, где гвардейцы передали невостребованный подарок обычным носильщикам.

— Быстро за мной! — Рявкнул на них Митак. И повернулся к офицеру. — Сейчас сдам дары распорядителю и вернусь.

Командир лишь сочувственно кивнул. Понятно, отчего Безымянный встревожен. Господа ссорятся, а палки гуляют по спинам слуг. Королю явно не понравится, что его Пару так и не уговорили на подарок.

…За пределами дворца троицу, что бросив носилки с дарами в одной из хозяйственных комнат, тащили только корзину, ждала закрытая карета. Неприметная, немного побитая жизнью, но с претензией на элегантность. В таких обычно ездили младшие чиновники двора.

Корзину с цветами сноровисто погрузили внутрь. Освободившиеся носильщики шустро рванули куда-то в сторону конюшен. А самого Митака соскочивший с запятков лакей подтолкнул к карете.

— Быстрее!.. — прошипел он. — Или хочешь, чтобы все обнаружилось?!

— Вы обещали… — обливаясь потом, умоляюще простонал Безымянный. — Обещали мне!..

— Ну, раз обещали, значит, выполним! — Рявкнул явно переодетый лакей: не бывает у слуг столь повелительных взглядов. — Живо полезай!

И карета, ускоряя ход, покатила от пока что безмятежного дворца, пересекая площадь и скрываясь в ближайшем переулке. И никто из многочисленных зевак не обратил на нее внимания — мало ли какие шарабаны колесят по блистательной столице Гирра.

Недаром говорят, что под фонарем темнее всего…

Карета, остановившись в каком-то дворе, затем покатила дальше, поскрипывая и покачиваясь на ходу. А ее пассажиры, покинув пропахший приторными лилиями экипаж, торопливо прошли в обшарпанный дом, явно где-то на окраине столицы. Митак покорно следовал за молчаливым «лакеем». Двое столь же неразговорчивых слуг (не тех, что были во дворце!) несли корзину с пленником.

Пройдя пыльными, неухоженными комнатами, процессия очутилась в довольно светлом зале, где на продавленной кровати в углу сидел высокий, темноволосый и темноглазый оборотень. Судя по грубо вылепленному лицу и характерному «запаху» магии — Безымянный.

Провожатый Митака кивнул незнакомцу и, не сказав ни слова, вместе с носильщиками и корзиной шагнул во внезапно вспыхнувший портал. А старший служитель остался мериться взглядами с сидевшим Безымянным. Тот оценивающе его рассматривал.

— Вы обещали… — наконец, не выдержал пытки неизвестностью Митак, умоляюще протягивая вперед руки. — Вы…

— Знаешь, чем мы, Безымянные, отличаемся от остальных? — Вдруг подал голос незнакомец. Весь его вид отдавал сытой расслабленностью. — За исключением того, что неплохо владеем магией.

— Мы бесплодны, — немеющими губами прошептал Митак. Его собеседник коротко хохотнул.

— Вот именно! И все мы дико мечтаем обзавестись потомством. Дико, исступленно! И если судьба каким-то чудом дает нам такой шанс, то мы трясемся над своим ребенком. Готовы жизнь отдать за него… свою или чужую, без разницы. И нам плевать, как… каким образом этот ребенок нам достался. Пусть даже это сын погибшего брата. Юный Защищающий. Для тебя он стал единственным и неповторимым. Последней надеждой рода.