— Нечего здесь шляться! — Замахнулся он на побродяжку. — Вино ему подавай! Да ты хлебную корку купить не сможешь, нищеброд вшивый!

— Я приехал с господами… — попробовал было объясниться Арэль, но трактирщик лишь гулко хохотнул и, оттолкнув юношу, поспешил к поварам.

Тяжело вздохнув, Арэль разорвал последнюю чистую рубашку и как мог перебинтовал ноги, спрятавшись от нескромных глаз за сараем, хотя во всеобщей суете на него никто не обращал внимания. А потом сел на завалинке и принялся терпеливо ждать. Голод вполне можно было перетерпеть — спасибо вылеченному старосте, что знатно накормил утром. А там и до вечера недалеко… и может хозяин следующего трактира окажется чуточку добрее.

…Обед прошел быстро. Король и его волки были сыты после недавней охоты. А остальные свитские всего лишь наскоро перекусили. Так что не прошло и часа, как колонна всадников вновь весело мчалась по широкому тракту, торопясь оставить за спиной как можно больше миль до наступления темноты.

И свитские и гвардейцы наравне с королем были довольны поездкой и возможностью размять лапы. И только один Арэль, сидя уже боком за спиной гвардейца, едва был жив от ужаса и боли. Решение поменять положение тела с одной стороны облегчало давление на кровавые мозоли. А с другой — требовало постоянного физического напряжения, если он не хотел сорваться под копыта мчавшихся лошадей. К тому же, к довершению к бедрам у юноши от непрекращающейся тряски судорогой сводило спину, не говоря уже об отбитой попе.

Так что наступление темноты и законную остановку на ночлег Арэль встретил как самое большое счастье. Ему уже было все равно — пахнет там от него или нет — главным стало слезть с лошади и упасть плашмя где угодно, лишь бы не на трясущуюся поверхность.

Он и сам не смог понять, как сполз с лошади… помнил лишь, что это отдалось болезненным онемением в ногах. Потом он убрел куда-то в сторону, подальше от шума и толкотни придворных… и где-то притулился.

…Очнулся Арэль только глубокой ночью от боли и жара.

Зверски хотелось пить. Жажда, казалось, иссушила все тело. А вот есть уже не хотелось. При мысли об еде к горлу подкатывала тошнота, заполняя рот горькой слюной. Судя по всему, начиналась лихорадка.

Попытавшись встать, Арэль тонко заскулил от пронзившей его резкой боли. Нужно было найти воду — напиться и хоть как-то сбить жар, иначе станет еще хуже.

И мальчишка в полубреду по стеночке побрел хоть куда-нибудь, лишь бы к воде…

…Промучившись от непонятной бессонницы полночи, Габраэл плюнул на свое желание выспаться и тихо выбрался из душной постели, вместо двери воспользовавшись окном, чтобы не перебудить придворных. Часовые, расставленные по периметру постоялого двора, конечно, заметят его, но тревогу поднимать не станут, узнав повелителя.

Мужчине вдруг захотелось освежиться — плеснуть горсть ледяной воды в пылающее лицо… до хруста растереть крепкую шею охлажденной ладонью. А еще он судорожно пытался понять, что же его встревожило до такой степени, что перебило даже сон. Было такое чувство, что король забыл нечто важное… но что?

Шагнув с крыльца, Габраэл заметил шаткую фигурку, что неуверенно стояла, прислонившись к колодезному срубу. И сразу же словно озарение снизошло на его величество — мальчишка! Он даже не поинтересовался, как там тот смешной волчонок! Даже имени его не спросил. А ведь еще думал о нем днем, но успокаивал себя тем, что о парнишке позаботятся. Надо бы с ним поговорить. Впрочем, вот он сам. Тоже не спится… или встал воды испить?

Габраэл раскрыл было рот заговорить… как маленький хромоножка стал медленно, с закрытыми глазами заваливаться назад, слабо пытаясь уцепиться пальцами за ускользающий край сруба. И все это медленно, в полной тишине!

Опешив от такой картины, король быстро шагнул вперед и успел поймать парня прежде, чем он ударился спиной об землю. Подхватил и удивился нездоровой легкости тонкого тела. Он что, вообще ничего не ест?

Худющий…

И лишь потом руки мужчины опалило жаром лихорадки…

— Ко мне! БЫСТРО! — Низкий, почти на уровне слышимости рык Вожака, предназначенный охране, заставил встрепенуться всех гвардейцев в округе. Тут же размытые кляксы непроглядного мрака взбаламутили, перемешали тихую ночь. И в следующее мгновение вокруг Габраэла выросли десятки поджарых фигур — Волки, Барсы, Коты… все те, кто составлял его личную охрану.

— Найти лекаря! — Продолжал командовать король, не выпуская из рук обмякшего в беспамятстве волчонка. — Где Вессин? Я доверил мальчика ему. Почему он в таком состоянии?!

Рыжий гвардеец, с которым ехал Арэль, покаянно склонил голову перед владыкой.

— Государь… — начал было он. — Я не думал…

— Это видно сразу! — Перебил его Габраэл. — Если гвардеец короля не в состоянии выполнить столь простое поручение, то что произойдет, если придет пора более сложных дел?! Такому как ты не место в моей гвардии. Сотник! Перевести этого СОЛДАТА в полевые части!

— Но, государь!.. — растерянно взвыл рыжий гвардеец, разом лишаясь всех привилегий, в том числе и офицерского звания. — Это всего лишь малолетний нищеброд!

— ТЫ НЕ ВЫПОЛНИЛ ПРИКАЗ! — Почти беззвучно выдохнул в лицо оплошавшего оборотня король. — МОЙ приказ! И этого довольно.

Прижав к груди тяжело дышавшего мальчика, Габраэл прошел внутрь дома. В общем зале, коридоре и в комнатах уже не спали остальные свитские. Но Вожак, наплевав на растерянный интерес придворных, стремительно метнулся в свою спальню и уложил волчонка на кровать. Почему-то Гирр-Эстегу было очень важным, чтобы этот мальчишка выжил. Габраэл видел в нем вернувшегося из полей вечной охоты брата. Если бы Сиранн тогда не погиб, то по характеру очень напоминал бы этого ребенка.

Одежда волчонка была волглой от пропитавшего ее горячечного пота, так что король попросту разорвал ее, торопясь помочь мальчику. И лишний раз убедился в верности своего первого впечатления — парень и, правда, был очень худ. Не сказать, что истощен, но явно недоедал. Хотя… он ведь впервые обернулся прошлым утром. И просто не успел вернуть потраченную энергию. Плюс пережитое волнение и полученные травмы. Вон, синяки так и не сошли — значит, регенерация толком не работает. И на короля вновь накатила вина — мало того, что он спровоцировал нападение на парня, так еще и не сумел сдержать своего слова о защите и покровительстве.

Габраэл даже не задумывался, почему этот нескладный мальчишка вызывает у него такое чувство. Мало ли было в его жизни таких вот мальчиков, которым он намеренно или нет причинял боль. Но почему именно этого сопляка хотелось не просто защитить, а сделать так, чтобы он и вовсе горя не знал. Мальчишка даже не его Пара: ему уже есть двадцать лет. Наверное, все дело в давным-давно погибшем принце.

Устроив больного как можно удобней на кровати, Габраэл как-то замешкался… и всё-таки как-то робко провел ладонью по безволосой груди мальчика с темными кружочками горячих сосков, чувствую, как неровно бьётся сердце худого найденыша, натягивая невпопад кожу меж тонких ребер. Скользнул самыми кончиками пальцев по впалому животу, игнорируя серебрящийся пушок на лобке — не хватало еще испытывать вожделение к этому несчастному ребенку!

Позади чуть скрипнула дверь, и король стремительно обернулся.

Приведенный сотником лекарь уже деловито протискивался к кровати, где лежал мальчик.

— Ваше Величество, зачем он вам?.. — с недоумением спросил гвардеец, пытаясь через плечо рассмотреть мальчишку. Вессин, конечно, полный идиот — так подставиться. И сотник ничуть не дрогнул, когда выполнял распоряжение Вожака о переводе провинившегося в менее привилегированные части. К тому же рыжий волк никогда не нравился старшему офицеру, под которого явно копал, стремясь занять командирское место. Но чтобы король вот ТАК на все отреагировал! Да не просто отреагировал, а еще и лично возится с этим побродяжкой?! Не похоже на его величество…