1939 * * * О, не так величава – широкою поймой цветущею То к холмам, то к дубравам ласкающаяся река, Но темны её омуты под лозняковыми кущами И душа глубока. Ей приносят дары – из святилищ – Нерусса цветочная, Шаловливая Навля, ключами звенящая Знобь; С ней сплелись воедино затоны озёр непорочные И лукавая топь. Сказок Брянского леса, певучей и вольной тоски его Эти струи исполнены, плавным несясь серебром К лону чёрных морей мимо первопрестольного Киева Вместе с братом Днепром. И люблю я смотреть, как прибрежьями, зноем сожжёнными, Загорелые бабы спускаются к праздной воде, И она, переливами, мягко-плескучими, сонными, Льнёт к весёлой бадье. Это было всегда. Это будет в грядущем, как в древности, Для неправых и правых – в бесчисленные времена, Ибо кровь мирозданья не знает ни страсти, ни ревности, Всем живущим – одна. 1950 Весной с холма С тысячелетних круч, где даль желтела нивами Да тёмною парчой душмяной конопли, Проходят облака над скифскими разливами — Задумчивая рать моей седой земли. Их белые хребты с округлыми отрогами Чуть зыблются, дрожа в студёных зеркалах, Сквозят – скользят – плывут подводными дорогами, И подо мной – лазурь, вся в белых куполах. И видно, как сходя в светящемся мерцании На медленную ширь, текущую по мху, Всемирной тишины благое волхвование, Понятное душе, свершается вверху. Широко распластав воздушные воскрылия, Над духами стихий блистая как заря, Сам демиург страны в таинственном усилии Труждается везде, прах нив плодотворя. Кто мыслью обоймёт безбрежный замысл Гения? Грядущее прочтёт по диким пустырям? А в памяти звенит, как стих из песнопения: Разливы рек её, подобные морям… Всё пусто. И лишь там, сквозь клёны монастырские, Безмолвно освещён весь белый исполин… О, избранной страны просторы богатырские! О, высота высот! О, глубина глубин! 1950 Плотогон Долго речь водил топор С соснами дремучими: Вырублен мачтовый бор Над лесными кручами. Круглые пускать стволы Вниз к воде по вереску. Гнать смолистые плоты К Новгороду-Северску Эх, май, вольный май, свистом-ветром обнимай. Кружит голову весна, Рукава засучены, — Ты, река моя, Десна, Жёлтые излучины! Скрылись маковки-кресты Саввы да Евтихия, Только небо да плоты, Побережья тихие… Ширь, тишь, благодать, — Петь, плыть да гадать! Вон в лугах ветрун зацвёл, Стонут гулом оводы, Сходят девушки из сёл С коромыслом по воду: Загородятся рукой, Поманят улыбкою, Да какой ещё, какой! Ласковой… зыбкою… Эх, лес, дуб-сосна! Развесёлая весна! Скоро вечер подойдет — Вон, шесты уж отняли, Пришвартуем каждый плот У песчаной отмели. Рдеет мой костер во тьму, Светится, кудрявится, Выходи гулять к нему До зари, красавица. А там — и прости: Только чуть погрусти. Завтра песню запою Про лозинку зыбкую, Про сады в родном краю — В Брянске, в Новозыбкове. Жизнь вольготна, жизнь красна, Рукава засучены, — Ты, река моя, Десна, Жёлтые излучины. 1936
* * * Над Неруссой ходят грозы, В Чухраях грохочет гром, — Бор, стога, ракиты, лозы — Всё украсив серебром. Весь в широких, вольных взмахах, По траве, сырой от рос, Бродит в вышитых рубахах Буйной поймой сенокос. Только ты, мой холм безлесный, Как раздел грозовых туч, В синеве блестишь небесной Меловым изгибом круч. Плещут весла перевоза У прибрежья: там, внизу, Ярко-красные стрекозы Плавно никнут на лозу. А поднимешься на гребень — Сушь, бурьяны, знойный день, Белых срывов жгучий щебень, Пятна дальних деревень… Льнут к нему леса и пашни, Как дружина к королю… Я люблю его как башню: Высь дозорную люблю. |
