Вернулся через четверть часа, сжимая в руке сотовый телефон. Звонил заказчику в Россию. Тот отреагировал мгновенно. «Да». Хм. Эти двое друг друга достойны.

– Тебе заплатят ровно сто пять тысяч.

Подозрение, мучившее Крайтона, превратилось в твердую уверенность. Он унял дрожь и хрипло сказал:

– Деньги необходимо перевести на счет моей жены. Я должен убедиться, что она их получила.

– Вы убедитесь.

– Отлично.

– Теперь обговорим детали.

Беседа заняла полчаса. Мероприятие намечено на среду. С настоящего момента Томаса оставят в покое, он получит полноценный отдых и питание. Помышлять о побеге бесполезно – усиленная охрана будет дежурить у его камеры круглосуточно. В назначенный час его привезут в специальное место. Никаких резких телодвижений, никакой импровизации, строго по сценарию.

Адвокат шумно вздохнул:

– Вы понимаете, спектакль не должен быть сорван. В противном случае пострадаете и вы, и ваша семья. Но если действо пройдет гладко, то все останутся в выигрыше.

Томас не отвечал, и мужчина порывисто встал со стула:

– Что ж, тогда до встречи.

Он направился к двери, и уже было взялся за ручку, как услышал тихий вопрос:

– Меня убьют на самом деле, ведь так? Хоук замер, чувствуя, как за секунду подскочило давление. Произнес не оборачиваясь:

– На вашем месте я предпочел бы думать иначе.

– Спасибо, что не солгал.

Конвоир задерживался. Крайтон сел на пол. Каждая задача имеет решение. И он его нашел.

Все так просто. Чертовски просто. Андрей еще раз взглянул на билет: вылет сегодня вечером из Шереметьево-2. Прилет в Нью-Йорк, пересадка на рейс до Чикаго. Хорошо, что у него открытая многократная американская виза и не нужно околачиваться в посольстве. На работе взял недельный отпуск – не знал точно, на сколько суток затянется вояж. Может, все свершится в первый же день, а может, во второй или третий. Хотя представитель клуба заверил, что ждать не придется. Еще бы. За такие-то деньги!

Когда ему озвучили размер дополнительной суммы, Немов удивился: она явно превосходила разумные пределы. Подобная трата была бы чрезмерной. Однако не ради этого ли события он трудился не покладая рук? Глупо менять коней на переправе. Он согласился. Перевел сто пять тысяч долларов, существенно опустошив свой банковский счет. Что ж, полетит обратно в эконом-классе, какая разница.

Достал дорожную сумку из шкафа, стал собирать вещи. Деловой костюм, джинсы, две рубашки, свитер, носки. Пять минут, и багаж готов. Встал перед зеркалом, внимательно изучая отражение. Останется ли оно прежним, или осуществленная мечта наложит характерный отпечаток? Добавит лишнюю морщину или придаст глазам меланхолический блеск? Заметит ли кто-нибудь произошедшую перемену? Впрочем, откуда сей сентиментальный настрой? Еще всплакнуть, аки девица перед алтарем, и можно никуда не ехать, а сразу убить себя об стену. За малодушие.

Андрей взял со столика свежую газету, приобретенную утром в киоске. Это периодическое издание не значилось в его личном списке «обязательно к прочтению». Купил исключительно из-за лаконичной заметки на первой полосе, первые строчки которой гласили, что по статистике 91 процент мужчин и 84 процента женщин хотя бы единожды намеревались лишить жизни другого человека, тогда как сделать это сознательно способны только два процента населения.

Он войдет в два процента.

Мобильный насмешливо крякнул и выстрелил истеричной мелодией. Звонила Соня. Предлагала завтра пересечься. Сказал, что не получится, ибо он уезжает. Куда? Хм… Неважно куда, важно, что он не вернется. Точнее, вернется не он. Или не совсем он. Немов усмехнулся собственному идиотизму. Последние пару недель он не тянул на титул «Мистер Адекватность».

Софочку испугала его путаная речь. После гадкого расставания в прошлую встречу девушка прорыдала полночи, обидевшись на жестокие слова. Решила, что ему больше не позвонит. Довольно унижаться. Ей было чем заняться. Поруководила завершающей стадией работ в кафе, почитала книгу в обед и вечером, навестила родителей (то-то они обрадовались), оплатила курсы дизайнерского мастерства… Спустя два дня опять всплакнула: от острого желания поговорить с Андреем. И вот, пожалуйста, он сообщает, что улетает из Москвы! А ведь ей нужно так много ему сказать!

– Нет, Соня, мы не увидимся сегодня.

– Почему? На часик!

– Я не хочу, – честно признался мужчина. С недавних пор барышня оказывала на него странное влияние. Будоражила. Будила эмоции. Плохо: он терял самообладание и уравновешенность. Лучше не рисковать.

– Тогда выслушай меня.

– Пять минут.

– Тебе снятся необычные сны? – ни с того ни с сего спросила Софочка.

– Я их не запоминаю.

– А я часто вижу… Интересные, будто кино.

– Какого жанра? – съязвил собеседник.

Не обратила внимания на его вопрос и продолжила:

– Вчера снилось: я ныряю в стоячий омут. Или болото. Разумеется, я понимала, что прыгать туда глупо, но мне было необходимо нырнуть и зачерпнуть немного тины со дна. Без понятия для чего. Я ощущала, что обязана вытащить горсточку тины на поверхность! Было страшно, неприятно и казалось, что я не справлюсь. Захлебнусь. Но я все-таки вынырнула. Когда выплыла, разжала ладонь. А в ней была крохотная бабочка. Желтая. С синими узорами на крылышках. И она улетела.

Мужчина хмыкнул, не зная, как реагировать.

– Но вообще я хотела сказать тебе другое, – девушка набрала в легкие воздуха. – В общем…

Бортпроводница нагнулась в вежливом полупоклоне: не угодно ли сэру выпить? Угодно. Виски со льдом. Андрей надел наушники и уставился в экран телевизора. Транслировался занудный фильм, какая-то семейная мелодрама, концовку которой было легко предсказать в самом начале. Но клонированная продукция голливудского кинематографа была занятнее, чем неподвижный белый пейзаж в иллюминаторе.

Немов спокойно относился к полетам. Для него самолет был обычным средством передвижения – как автомобиль или велосипед – просто более быстрым. Люди, панически трусившие полетов, вызывали у него некоторую долю недоумения. Из-за чего переживать? Из-за возможной катастрофы? Люди же не настолько глупы, чтобы бояться самого факта смерти. Скорее, это страх предвосхищающих ее моментов – боли и мучений. При падении воздушного судна мозг пассажира отключится раньше, чем лайнер вонзится в землю. Смерть будет мгновенной. Никаких страданий. Оп-па! И ты на другом свете. И тебя ничто не волнует. Отличное решение насущных проблем. И, спрашивается, чего было бояться?

Мужчина отхлебнул виски. В нынешней ситуации он тем не менее расстроился бы, узнай наверняка, что случится авиакатастрофа. Жаль было бы исчезнуть, так и не испытав вожделенного состояния хладнокровного убийцы.

Стюардесса с загадочной улыбкой, адресованной лишь ему одному, открыла столик и поставила ужин, прошептав «приятного аппетита». Потом то же проделала по отношению к сидевшему позади толстяку с бакенбардами: загадочно улыбнулась, открыла столик и поставила ужин. Элегантная ярко-красная униформа с кокетливо торчавшим из нагрудного кармашка золотистым платочком подчеркивала ее ладный стан. Бортпроводница плавно переступала на высоких каблуках, поблескивая чашечками обтянутых нейлоном коленей.

В детстве, когда Андрюша летал с родителями к Черному морю, стюардессы казались взрослыми принцессами, выдающимся умом и безупречной красотой заслужившие право по-хозяйски прохаживаться по самолету при горящем табло «Пристегните ремни». Также совершенно ясно было и то, что дамы обладали телепатическими способностями. Ибо какой бы пассажир ни нажал «вызов», они безошибочно угадывали кто. Подростковый кризис изменил восприятие: бортпроводницы – обычные официантки, им стоило посочувствовать по поводу неудобного места работы и собачьих обязанностей вечно быть на побегушках.

Немов оттянул воротник рубашки. Душно. Покрутил вентилятор, усилив приток воздуха. Пассажиры спали.