— Точно, — подтвердил Ненашев, — в самом деле пятеро было. Николаич с Васькой Козловым в паре стоял, руку ему малость повредил...

— ... Когда Козлов ему чуть-чуть руку ножом не проткнул, — подхватил Клюев. — Верно. Одна голова — хорошо, три головы...

— ... Парламент, — бестактно прервал его Ненашев. — Пятым кто был?

— Фиг его знает, — восторга у Клюева насчет коллективного восстановления событий вроде бы поубавилось.

— Давайте тогда методом исключения, — предложил Ненашев. — Ванька Бреднев был? Нет. Эдик Колесников был? Нет. Толька Верютин был? Вот, Толька был.

— Точно, был, — согласился Клюев. — А кто вообще предложил тот маршрут?

— Да ты вроде бы и предложил, — не совсем уверенно сказал Бирюков.

— Ну, в общем-то, да, — подумав, согласился Клюев. — Только я не собирался конкретно к тому чудо-городку подходить.

— Ладно, что тут судить-рядить, кто предложил, кто не предложил, — опять авторитетно вмешался Ненашев. — важно, что кроме нас были Козлов и Верютин. Кто-то из них, значит, и сообщил, куда следует, что мы были шестнадцатого днем неподалеку от дома Петракова — вроде как на разведку выходили, чтобы через два дня «пришить» его. Надо этих двоих разыскать и потрясти. Глядишь, кто-то из них и расколется.

— Или оба, — сказал Клюев.

— Что — оба?

— Оба расколются. Не исключено, что они были и есть заодно.

— Ага, — подытожил Ненашев. — А привел к тебе этих типов именно я.

— Костя, не говори ерунды. Ты ли их привел, сами ли они пришли, теперь уже не важно. Лучше скажи, как ты их «колоть» собираешься?

В кабинете директора завода безалкогольных напитков появились посетители. Преодолев хилую преграду в лице секретарши, жалобно оправдывавшейся из-за из спин: «Александр Алексеевич, честное слово, я же их... они же...» три молодых человека уверенно прошли по не очень новому и не очень богатому ковру и без приглашения плюхнулись на стулья.

— Вы свободны, дорогая, — оскалился один из посетителей, повернувшись к секретарше.

— Ладно, Клавдия Васильевна, — успокоил ее директор. — Я сам разберусь.

Молодым людям было лет по двадцать пять. Точнее, самому старшему, который услал секретаршу, можно было дать и тридцать, а самому младшему — вряд ли больше двадцати. Модно и богато одетые, пахнувшие дорогим одеколоном, аккуратно подстриженные и гладко выбритые, они могли бы показаться преуспевающими предпринимателями, если бы не их бросающаяся в глаза спортивность. Где-то за морями-океанами и непрозрачными границами бизнесмены, возможно, в массе своей занимаются всякими там бодибилдингами и бегом трусцой — Александр Алексеевич, несмотря на свои пятьдесят пять лет и бессменное, на протяжении последних двадцати, руководство не очень престижным, но достаточно хлопотным производством, тоже не лаптем щи хлебал, на изменения в окружающей жизни реагировал — но в России-матушке то ли от злоупотребления выпивкой-закуской, то ли еще по каким причинам капиталисты, даже молодые, на спортсменов мало походят.

— Вы откуда, товарищи? — разумеется, дежурная фраза. Сейчас в ответ принято вручать визитные карточки, раньше торопились вынуть из папки письмо на солидном фирменном бланке.

Эти трое ничего не подали, только странные улыбки заиграли на их губах. Вопрос директора был проигнорирован, пауза установилась достаточно долгая для того, чтобы Александр Алексеевич успел прийти к выводу, что выдворить молодых нахалов достаточно престарелые вахтеры вряд ли смогут, милицию не докличешься — сроду он милицию на производство не вызывал, но догадывался, что, как и в других случаях, помощь прибудет не скоро.

Наконец самый старший широко улыбнулся, продемонстрировав очень здоровые зубы, и сказал:

— У нас к вам предложение. Деловое предложение.

Тон его был таким, словно он говорил бабке, случайно забредшей в коммерческий магазин и запутавшейся в нулях: «Не сто, бабка, а сто тысяч». Слова «деловое предложение» подразумевали беспрекословное исполнение со стороны директора, и тот это почувствовал.

— Хорошо, я вас слушаю, — директор все же произнес следующую дежурную фразу, хотя сначала решил промолчать.

— Значит, так, — посетитель радостно улыбнулся, словно что-то предвкушая. — Вы должны будете в течение недели не отгружать свою продукцию.

— Как это — не отгружать? У нас ведь продукция, как вам известно, скоропортящаяся. Срок хранения — семь дней. На всех бутылках написано.

— Значит, не будете производить эту скоро... продукцию, — наставительно и в то же время как-то восторженно произнес посетитель.

— Интересно, а что же я людям платить буду? — директор все же решил немного поиграть в их игры, перед тем, как выставить наглецов вон. Он считал, что может прогнать их в любой момент. Завод — неподходящий объект для рэкета. Не частная лавочка, не какое-то общество с очень ограниченной ответственностью, а государственное предприятие.

— Людям? — безграничное удивление и даже растерянность изобразил посетитель. — Каким людям?

— Рабочим и служащим завода, — директор начинал терять терпение.

— А при чем здесь они? — теперь уже во взгляде и тоне посетителя — да какого там, к лешему, посетителя, скорее парламентера — проступила жесткость. — Я же ясно сказал: у нас к вам, то есть, к директору завода, конкретное деловое предложение. Вы в течение недели не отгружаете продукцию, а за это получаете двести тысяч рублей — половину получаете сейчас, остальное — через неделю.

— Послушайте, а ведь вы не ответили на мой вопрос, — лицо директора покраснело, глаза сузились. Подчиненные, увидев его таким, знали: сейчас полетят молнии и загремят громы. Но молодой нахал улыбнулся еще шире, чем улыбался раньше. — Я вас спрашиваю еще раз: кто вы такие? Кого представляете? — теперь уже у директора и руки дрожали.

— Зачем вам знать такую ерунду? — скучающим тоном произнес молодой человек. — Вас же просят по-хорошему. Пока просят. Пока по-хорошему. Прекратите на неделю отгрузку вашей продукции и получайте за это вполне приличные деньги.

— Ну-ка, валите отсюда на... — директор указал пальцем на дверь. Он трясся от ярости.

Посетитель с нескрываемым интересом уставился на указующий перст, затем повернул голову, чтобы проследить невидимую линию, служащую продолжением перста.

— Ай-ай-ай, — с расстановкой произнес он. — Не стоит быть таким неразумным, дядя. — Тут он мотнул головой в сторону своих спутников. Те мгновенно вскочили.

Один из них очень быстро оказался за спиной директора, схватил его под мышки, словно ребенка, поднял. Другой нанес директору сокрушительный удар под ребра с правой стороны.

Красное лицо директора стало сине-белым, рот приоткрылся, взгляд помутнел. Экзекутор, державший директора сзади, отпустил руки, и директор плюхнулся в кресло.

Старший посетитель опять кивком отозвал исполнителей экзекуции. Те очень спокойно, словно только что немного передвинули мебель по его просьбе, вернулись на свои места.

— Вы нас не поняли, — укоризненно произнес предводитель. — И чем дальше вы будете упорствовать в своем заблуждении — будто вы можете нас ослушаться — тем больнее вас будут бить. И не только вас, но и двоих ваших детей. И троих ваших внуков тоже. Хоть малюток пожалейте. Короче, — он поднялся, вынул из нагрудного кармана пачку денег, швырнул на стол, так, что пачка упала прямо перед директором, — если завтра будет отгрузка, у вас будут крупные неприятности.

Он повернулся и спокойно пошел к двери. Его спутники последовали за ним равнодушно и лениво, как работяги следуют за бригадиром.

Директор превозмог, наконец, тупую боль в подреберье, вытер тыльной стороной ладони крупные капли пота со лба, поспешно снял трубку телефона и стал набирать номер начальника горотдела милиции. Но того, как назло, не оказалось на месте.

Едва директор раздраженно бросил трубку, как раздался звонок.

— Алло! — зло сказал он.