Замигала синяя лампочка. Все поднялись и сгрудились у люка. У всех по одному парашюту, раскрытие принудительное, следует накинуть вытяжной тросик на леер, тросик вырвет парашют из ранца, заставит его раскрыться. Второй парашют на высоте в две сотни метров просто не успеет раскрыться. Но всем в группе пришлось подобные упражнения проделывать не единожды.

Первым у люка стоит Клим, самый тяжелый, к нему Дато прислонился. Клюев только пятым в этой очереди стоит, не самый тяжелый, но и не самый легкий. Впрочем, никто их не взвешивал, на глазок распределили очередность.

Люк раскрылся, свежий ветер ворвался, и тут же раздался гнусный голос сирены, хлестнувшей по нервам.

Один, второй, третий... Улетают и сразу — вспышка белая, быстро исчезающая в сумерках.

Клюев приземлился неплохо. Поле. Когда-то было вспаханным, теперь заросло буйным разнотравьем. Условия для десантирования почти идеальные, неровности незначительные. Клюев сразу пошел вперед, парашют только скомкал и притоптал. Если их сейчас никто не увидел — хорошо. А завтра утром, если все сложится, как надо, их след уже наверняка простынет.

Минут через десять группа была в полном сборе, все приземлились безо всяких осложнений. Теперь уже Клюев двигался впереди. Побежали — не то, чтобы трусцой, но и не на полную катушку. До аэродрома еще километров двадцать, если полностью не вложиться в первые полчаса, самолет и без них может улететь. Вооружение у каждого приличное — по триста автоматных патронов, гранаты и гранатометы.

На пути возник поселок, через него шоссе проходит. Шоссе — это иногда очень даже неплохо. Как в данном случае оказалось. Автобус появился из-за поворота. Клюев первым на середину выбежал, в свет фар. Пан или пропал. Ничего не видно, нельзя определить, кто в автобусе находится, может быть, такие же, как он — с головы до ног увешанные оружием. Здесь такие не в диковинку. И Клюев не в диковинку. В следующий момент он тебя ограбить или убить может, но не остановить автобус нельзя.

А в автобусе оказалось гражданское население. Мужчины и женщины, детей не было. Похоже, смена с какого-то предприятия возвращалась, сегодня понедельник, первый день после майских праздников, может быть, они по старой памяти еще и празднуют. Теперь они пешком пойдут дальше. Никто особенно не возмущался, даже водитель — не в первый раз, похоже, с ними такое случалось. А может, от других слыхали, что в случае протеста очень большие неприятности случиться могут. Умный на чужом опыте учится.

Автобус дал им фору минут в сорок, как минимум. Вот они, огни аэродромные, в километре, не дальше. Машину они оставили в леске, сами рванули через поле. На сей раз оно оказалось вспаханным. Ограды, как таковой, не существовало: столбы с остатками колючей проволоки кое-где. Наверняка и коровы сюда забредают.

Но в остальном аэродром вполне нормальный. Башня радионаведения, капониры, ангары. Взлетно-посадочная полоса в полном порядке, не разбита и травой не поросла. Самолетов только почти не видно. Так, старье какое-то вроде МиГ-19 в углу жмется. Нет, этих «птичек» нельзя назвать готовыми к преследованию истребителями.

Люди по аэродрому ходят, поближе к ангарам, там пространство освещенное. Народа немного, человек пять- шесть, но внутри, наверное, еще есть. Груз-то немалый, такими силами явно не справиться.

Им пришлось ждать больше часа. Наконец, с западной стороны послышался ровный гул. Похоже, звук все услышали: двери ангара медленно раскрылись, оттуда выехал тягач, два погрузчика, появились еще люди. Всего Клюев насчитал человек пятнадцать. Вооружены были очень немногие. Очевидно, они здесь чувствовали себя в полной безопасности.

Самолет сделал два круга и пошел на снижение. Далеко справа на взлетно-посадочной полосе показалось его тупое рыло, подсвеченное снизу светом аэродромных огней. Вот тяжелая махина подкатила на уровень аэродромных построек, остановилась. Лопасти пропеллеров еще крутились, образуя в свете прожекторов фантастические серебряные блюдца, колышущиеся среди густой синевы. Никто из находившихся на аэродроме не понял, откуда взялись эти люди в пятнистых комбинезонах, с автоматами, с гранатометами. Эти неизвестные вроде и вели себя вполне мирно: без единого крика или угрожающего движения подбежали к спускающемуся трапу, очень лихо вспрыгнули-взлетели на него, не успел он еще и бетонки коснуться.

На пути у пришельцев случайно оказались трое из охраны, они отлетели в стороны, словно тряпичные куклы. Никто толком не успел понять, что же происходит, как на охранников в упор глянули дула автоматов и гранатометов.

— Ребятки, — негромко, но отчетливо произнес один из ворвавшихся в самолет, черноусый, смуглолицый, — одно неверное движение с вашей стороны — и мы все вместе взорвемся к чертям собачьим. Так что давайте без дураков. Кладите оружие на середину и бегом на выход.

Неизвестно, что сыграло решающую роль: то ли очень убедительное обещание взорвать самолет к чертям собачьим, то ли то, что охранники приняли их за чеченцев из какой-то враждебной группировки. Поди разберись, они тут все воюют. Наверное, аэродром захватили, а может быть и весь этот район.

Кроме того, неизвестные, ворвавшиеся в самолет, заняли очень удобные позиции: никто из них не стоял в проходе, у каждого за спиной оказался либо ящик, либо контейнер. Попробуй стрельнуть — взлетишь высоко-высоко, а назад опустишься по частям.

Охранники бросали автоматы и выбегали по трапу наружу. Один из пилотов открыл дверь, и тут же в подбородок ему уперся ствол автомата. Мгновенно в кабине оказалось четверо крепких парней, готовых изрешетить летчиков в любое мгновенье.

— Отцы-командиры, — сказал один из них. — Полет продолжается. Если вы хотите остаться в живых, конечно.

— Кто вы такие? — попытался выяснить командир корабля, плотный мужчина лет сорока, одетый в пятнистую форму с тремя темно-зелеными звездами на погонах. Мощный удар под дых заставил его сначала согнуться, потом упасть на колени. Второй пилот, схватившийся было за кобуру на поясе, получил ощутимый тычок стволом автомата в шею.

— Мужики, — зловеще-укоризненно произнес черноусый главарь террористов, — давайте без дураков. Заводите мотор по новой. Летим.

— Куда летим? — вполне деловитым тоном осведомился третий пилот, еще не подвергшийся физическому воздействию, но видевший, что произошло с его коллегами.

— На юг летим, командир, строго на юг. Минут через десять после взлета на радиомаяк пойдете.

Тем временем остальные террористы успели поднять люк-трап, задраить другие люки.

Все находившиеся на аэродроме ошеломленно наблюдали, как вновь начинают вращаться винты, как тяжелая машина разворачивается и ползет к началу взлетно-посадочной полосы. Растерянность и непонимание обстановки сыграло свою роль — первые выстрелы послышались только тогда, когда самолет отрулил на несколько сотен метров.

Только когда самолет оторвался от бетонной полосы, Клюев испытал нечто, похожее на чувство облегчения. Не пешком же отсюда было выбираться, в самом деле. Перевалы тут высокие, и хотя люди Гвирии хорошо знали маршрут, «прогулку» в Грузию легкой нельзя было назвать.

— Мы уже из коридора вышли, — в голосе командира корабля слышалось презрительное превосходство специалиста над профанами.

— Не звезди, мудлон! — оборвал его Клюев. — Из коридора ты вышел, когда не в Моздок полетел, а в Чечню. Мне помнится, отсюда последний российский офицер год назад вышел. Вам-то что здесь делать? Вы какому царю, какому отечеству служите?

Полковник промолчал.

Командование округа, казалось, не проявляло никакого интереса к судьбе исчезнувшего транспортного самолета.

— Наш самолет был захвачен в Моздоке террористами, — повторял полковник Симонов — так, оказывается, звали командира.

— В таком случае очень странно, что вас заставили лететь не в Грозный, а сюда, на территорию суверенной Грузии, — ответил ему человек, представившийся полковником информационно-разведывательной службы республики.