Рафаэль развязал галстук и снова попробовал завязать его, вытянув шею, чтобы дать себе большую свободу для маневра.

– Ад и преисподняя. Мне сегодня не везет.

– А где Томас? – весело спросила Джулия, проскользнув к нему через дверь, соединяющую их спальни.

Руки его замерли, когда он увидел жену, изящно одетую в крепдешиновое платье цвета шампанского, украшенное букетиками шелковых розочек и жемчужинами. Вид у нее был потрясающий – с хитроумно уложенными волосами и небольшим количеством косметики, подчеркивающей ее яркие от природы краски.

– Все еще у своей матери, черт бы побрал этого предателя. Как я обойдусь без моего верного камердинера?

Джулия рассмеялась.

– Вряд ли посещение больной матери – это такое уж предательство.

Развязав узел, над которым он столько бился, Рафаэль с отвращением прорычал:

– Понятия не имею, как он это делает. Это уже семнадцатая попытка.

Джулия отвела его руки:

– Разрешите мне. Наверное, нужно стоять лицом к тому, на ком завязываешь галстук, и тогда все получится.

– У вас нет практики в таких вещах.

– Ничего, разберусь. У нас еще много времени. Рафаэль не возражал, хотя не в его привычках было сидеть смирно, когда женщина суетится рядом. Смелое декольте Джулии открывало две соблазнительные выпуклости. Мягкое прикосновение ее пальцев к шее вызывало поток ощущений, которые сосредоточивались внизу живота и вызывали желание.

– Вы не кажетесь взволнованной, – заметил он, с трудом возвращая мысли к нейтральным темам. – Вы просто образчик спокойствия.

– Вот как? Это хорошо. Ведь это наше первое появление на публике после того восхитительного представления, которое вы устроили во время свадьбы. Знаете ли, я все еще невысокого мнения об этом.

– Как там с галстуком? – спросил он. Увидев по ее лицу, что перемена темы не обманула ее, Рафаэль не удержался и улыбнулся.

– Ваш такт вам помогает, – пробормотала она. Потом нахмурилась. – Кажется, это должно лежать вот так. Хм-м. Нет, все это совсем не то. Может быть, вот так…

Она задумчиво смотрела на измятый галстук, так закусив нижнюю губку, что Рафаэль просто погибал. Разрываясь между смехом и вожделением, он сидел не шевелясь и наслаждался происходящим.

– Рафаэль, я приняла важное решение, – наконец заявила Джулия, вскинув руки. – Вы немедленно должны повысить жалованье Томасу. Этот человек, несомненно, гений, и обойтись без него мы не можем.

– Все это прекрасно, дорогая, но как нам быть сегодня? – Он обнял ее за талию. – Как вы сказали, сколько времени у нас осталось?

– Не так много, чтобы вы могли думать о таких вещах…

– Каких вещах? – с притворным возмущением спросил он.

– Ах, не стройте из себя невинность. Я заметила у вас на лице это выражение.

Рафаэль провел губами по ее виску и спросил:

– Какое выражение?

Джулия обратила к нему лицо и улыбнулась соблазнительной улыбкой, которая испепелила его окончательно.

– Такое, которое говорит, что вы хотите предаться любви. Бывает у вас такое напряженное выражение. Как будто вы собираетесь меня съесть.

– Значит, я постоянно похожу на волка, потому что уверяю вас, дорогая, мне всегда хочется предаваться с вами любви.

Три шага – и она оказалась припертой к стене. Рафаэль прижался к ней, прикасаясь всем своим телом. Джулия рассмеялась:

– Когда вы вот так смотрели на меня до нашей свадьбы, мне становилось страшно.

Он так прижал ее к себе, что его плоть вжалась в глубокие складки ее платья.

– А теперь вас это тоже пугает? – прошептал он. Ее руки обхватили его плечи.

– Напротив. Признаюсь, я нахожу весьма волнующим этот блеск у вас в глазах. – Джулия склонила голову набок. – Они становятся туманными, точно нефрит.

– Это поэтично, – заметил Рафаэль, а потом ласково сжал мочку ее уха зубами. Его руки быстро задрали ей юбки. Ее стройные ноги, обтянутые белыми шелковыми чулками с голубыми атласными подвязками, завязанными над коленом, обнажились. Его руки обхватили ее ягодицы.

С тихим стоном Джулия закинула голову назад, и Рафаэль прижался губами к ее шее. Его руки быстро управились с панталонами. Подняв Джулию к себе, он прошептал:

– Обхватите меня ногами. Она приподнялась, не понимая.

– Что вы хотите делать?

– Хочу завершить то, что вы начали. Иначе зачем вам, такой очаровательной, было появляться в мужской туалетной комнате? И раз у нас нет времени позвать вашу горничную, чтобы она освободила вас от всех этих застежек, а я не могу положить вас на кровать, не измяв ваше платье, а главное, потому, что я не могу больше ждать ни одной секунды, – я возьму вас вот так.

Он впился в ее рот и поднял ее в позицию. Хотя она весила не так уж мало, она была гибка, и ему удалось легко поднять ее.

Он взял ее, проскрежетав ей на ухо:

– Когда мы вернемся сегодня домой, я все сделаю не спеша. Я буду трогать вас и пробовать вас – везде. Я хочу медлить на ваших грудях и разгадывать тайны, заключенные в ваших бедрах. Ах, в этом месте особенно. Я буду мучить вас, пока вы не начнете умолять меня отпустить вас. Я доведу вас до того, что у вас не останется сил, чтобы пошевелиться, а потом я войду в вас вот так. – Последовал еще один удар, и его возбуждение почти завершилось. – И буду скакать на вас, пока мы оба не задохнемся.

Наслаждение взорвалось, ударив его своим сокрушительным кулаком. Последние содрогания завершились, и золотистая нега охватила все его тело.

Осторожно опустив Джулию, Рафаэль отошел, привел себя в порядок, поправил рубашку, пригладил волосы. Она озабоченно оправляла юбки. Потом он привлек ее к себе, погладил по щеке и поцеловал с нежностью, совсем не похожей на грубую страсть, которая владела им только что.

– Джулия, – сказал он с серьезным видом, – вы должны с этим что-то сделать.

И он беспомощно протянул ей галстук.

Молодожены, появившиеся на музыкальном вечере у герцога и герцогини Шелбурн, привлекли всеобщее внимание. Эта пара представляла собой эффектное зрелище. Все зашептались. Лица одних озарились жадным любопытством, в то время как более осторожные наблюдатели – точнее, наблюдательницы – прятали лица за трепещущими веерами; если же речь шла о мужчинах, скрывали свое любопытство за тактичным покашливанием.

Пятна румянца лежали на щеках Джулии, когда она вошла в зал под руку с мужем. Она высоко подняла голову, устремив взгляд вперед, ее рука крепко обхватила согнутый локоть Рафаэля. Сдержанное достоинство, с которым она держалась, заставило некоторых раскрыть рты, а тех, кто склонен был делать непристойные замечания, замолчать. Джулия держалась именно так, как подобает виконтессе де Фонвийе, и по ее виду никак нельзя было судить о том, что она чувствует.

Рафаэль шел рядом с ней, сохраняя свой обычный независимый вид. Наклонившись, он коснулся губами ее уха:

– Они жужжат, как стая саранчи, не так ли?

Эти слова заставили его молодую жену едва заметно улыбнуться. На этот раз его дерзкое поведение не вызвало у нее протеста. Жаркий отблеск того, что произошло в его туалетной комнате, все еще окутывал ее своей дымкой. Его пальцы успокаивающим жестом сомкнулись на ее руке, и она вдруг почувствовала спокойную уверенность. Они вместе – и они пройдут через все.

Джулия и Рафаэль подошли к остальным гостям, стоящим в очереди, чтобы поздороваться с хозяевами дома. Герцог Шелбурн приветствовал их с искренним дружелюбием, и впервые Джулия поверила, что все будет хорошо. Она развеселилась от этой мысли, сердце ее исполнилось радости, и последние остатки опасений развеялись.

Да. Все будет хорошо.

До конца недели и всю следующую Джулия видела, как им каждый день приносят визитные карточки, которые ложились на поднос с изящным травлением, стоящий в вестибюле, а потом лакей в перчатках приносил их господам для обдумывания. Джулия крайне разборчиво выбирала, кого принимать и на какие приглашения им с Рафаэлем соглашаться.