– Столько хлопот, – сварливо сказал Рафаэль, хотя глаза его блестели.

– Да, но ведь вы же не возражаете. Я даже заставила вас выбрать занавеси на окна.

– Только для моей библиотеки, – строго уточнил он. – И видит Бог, это и правда не такое уж трудное дело. Признаюсь, мне нравится устраивать этот дом с вами. Вместе. Он становится в большей степени нашим, а не просто реликвией, принадлежащей моим предкам. Уже двух этих вещей – жены и дома – было бы достаточно, чтобы сделать человека довольным. Но теперь… – Рафаэль замолчал, и в голосе его появилось мягкое удивление. – Я буду отцом. Мне трудно в это поверить.

– Через пять месяцев это покажется вам более чем реальным, – засмеялась Джулия. – Я уверена, что вы еще научитесь менять пеленки.

Он поднял голову и посмотрел сквозь решетчатый навес на бриллиантовую россыпь звезд.

– Вы спрашиваете, счастлив ли я. Должен признаться – да, счастлив. То, что я испытываю, даже больше, чем счастье. Это – блаженство. А может, это безумие? Какое слово может правильно описать мое теперешнее состояние? – Снова повернувшись к ней, Рафаэль сказал задумчиво: – Вероятно, если я просто скажу, что никогда не было человека, более счастливого, чем я, это будет соответствовать тому, что я чувствую. Я гораздо более обласкан судьбой, чем такой повеса, как я, имеет право даже вообразить.

– Но теперь вы мой повеса, – сказала Джулия, улыбаясь ему. – И я должна сообщить вам, что нахожу ваши скандальные наклонности совершенно восхитительными в определенных обстоятельствах.

Он с готовностью скользнул рукой к ее талии, притянул к себе. Она прильнула к нему. За прошедшие два года супружеской жизни она все так же возбуждала его, и Рафаэль подозревал, что это будет всегда.

– Какую из скандальных… наклонностей, которые я только что продемонстрировал наверху, вы находите особенно восхитительной? Это когда я…

Джулия прижала палец к его губам, заставляя замолчать, и обворожительно рассмеялась. Завладев этим пальцем, он взял его в рот и пощекотал языком.

– Господи, Рафаэль, – задохнулась она, и голова ее упала ему на плечо. – Вы воистину безнравственны.

– Ах, мадам, – протяжно проговорил он, отыскивая ее желанные губы, – обещаю вам, это только начало.