Анна Ахматова. Из «Записных книжек»

Валерия Сергеевна Срезневская (Тюльпанова).

1910-е годы

Царское Село

В год своего замужества (апрель 1910), прощаясь со старой жизнью и уверив себя, что Гумилев – ее судьба, Анна уничтожила не только детские стихи, но и переписку. По чистой случайности сохранились десять писем к Сергею фон Штейну, мужу ее старшей, рано (в 1905 году) умершей сестры Инны. Если бы не эти полудетские письма, мы бы почти ничего и не узнали о необычайно важной в судьбе Анны поре: от лета 1905-го до весны 1910-го.

1906 г., Киев

Мой дорогой Сергей Владимирович,

Ваше письмо бесконечно обрадовало меня. Тем более что более одинокой, чем я, даже быть нельзя… Хорошие минуты бывают только тогда, когда все уходят ужинать в кабак или едут в театр, и я слушаю тишину в темной гостиной. Ко мне здесь все очень хорошо относятся, но я их не люблю. Слишком мы разные люди. Я все молчу и плачу, плачу и молчу. Это, конечно, находят странным…

С августа месяца я день и ночь мечтала поехать на Рождество в Царское к Вале, хоть на три дня. Для этого я, собственного говоря, жила все это время…

И вот Андрей объяснил мне, что ехать немыслимо, и в голове такая холодная пустота…

У меня невроз сердца от волнений, вечных терзаний и слез. После Валиных писем я переношу такие припадки, что иногда кажется, что уже кончаюсь.

Может быть, глупо, что я вам это говорю, но хочется быть откровенной и не с кем…

Ваша Аня

1906 г., Киев

…Знаете, милый Сергей Владимирович, я не сплю уже четвертую ночь. Это ужас, такая бессонница.

Если бы Вы видели, какая я жалкая и ненужная. Главное, ненужная, никому, никогда. Умереть легко. Говорил Вам Андрей, как я в Евпатории вешалась на гвоздь и гвоздь выскочил из известковой стенки? Мама плакала, мне было стыдно – вообще, скверно.

Стихов не пишу. Стыдно. Да и зачем?

Ваша Аннушка

31 декабря 1906 г., Киев

…Все праздники провела у тети Вакар, которая меня не выносит. Все посильно издевались надо мной, дядя умеет кричать, не хуже папы, а если закрыть глаза, то иллюзия полная. Кричал же он два раза в день: за обедом и после вечернего чая…

…Я буду на днях сниматься. Прислать Вам карточку?

Аня

P.S. Тысяча пожеланий на Новый Год.

Январь 1907 г., Киев

Милый Сергей Владимирович.

…Может быть, и Вы больны, что так упорно молчите. Я кончила жить, еще не начиная. Это грустно, но это так. Где Ваши сестры? Верно, на курсах, о, как я им завидую. Уж, конечно, мне на курсах никогда не бывать, разве на кулинарных…

Я верю, что Вы хороший, настоящий друг, хотя Вы как никто знаете меня.

Ecrivez [6].

Аня

2 февраля 1907 г., Киев

Милый Сергей Владимирович… я решила сообщить Вам о событии, которое должно коренным образом изменить мою жизнь… Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже 3 года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне, что люблю. Помните у В. Брюсова:

И я дала ему руку, а что было в моей душе, знает Бог…

Не говорите никому о нашем браке. Мы еще не решили, ни где, ни когда это произойдет. Это – тайна, я даже Вале ничего не писала.

Ваша Аня

P.S. Не издает ли А. Блок новые стихотворения – моя кузина его большая поклонница.

Нет ли у Вас чего-нибудь нового Н. С. Гумилева? Я совсем не знаю, что и как он теперь пишет, а спрашивать не хочу.

Февраль 1907 г., Киев

Мой дорогой Сергей Владимирович, я еще не получила ответа на мое письмо и уже снова пишу. Мой Коля собирается, кажется, приехать ко мне – я так безумно счастлива. Он пишет мне непонятные слова, и я хожу с письмом к знакомым и спрашиваю объяснение. Всякий раз, как приходит письмо из Парижа, его прячут от меня и передают с великими предосторожностями. Затем бывает нервный припадок, холодные компрессы и общее недомогание. Это от страстности моего характера, не иначе. Он так любит меня, что даже страшно. Как Вы думаете, что скажет папа, когда узнает о моем решении? Если он будет против моего брака, я убегу и тайно обвенчаюсь с Nicolas…

Скорее бы кончить гимназию и поехать к маме. Здесь душно!

Целую Вас, мой дорогой друг.

Аня

11 февраля 1907 г., Киев

Мой дорогой Сергей Владимирович…

Сегодня Наня [7] купила II-й сборник стихов Блока. Очень многие вещи поразительно напоминают В. Брюсова. Напр., стих «Незнакомка», стр. 21, но оно великолепно, это сплетение пошлой обыденности с дивным ярким видением. Под моим влиянием кузина выписывает «Весы», в этом году они очень интересны… Если бы Вы знали, мой дорогой Сергей Владимирович, как я Вам благодарна за то, что Вы ответили мне. Я совсем пала духом, не пишу Вале и жду каждую минуту приезда Nicolas. Вы ведь знаете, какой он безумный, вроде меня…

Аня

Киев, 13 марта 1907 г.

Мой дорогой Сергей Владимирович, я прочла Ваше письмо, и мне стало стыдно за свою одичалость. Только вчера я достала «Жизнь человека», остальных произведений, о которых Вы пишете, я совсем не знаю. Мне вдруг захотелось в Петербург, к жизни, к книгам. Но я вечная скиталица по чужим грубым и грязным городам, какими были Евпатория и Киев, будет Севастополь, я давно потеряла надежду. Живу отлетающей жизнью так тихо, тихо. Сестра вышивает ковер, а я читаю ей вслух французские романы или А. Блока. У нее к нему какая-то особенная нежность. Она прямо боготворит его и говорит, что у нее вторая половина его души…

…Мое стихотворение «На руке его много блестящих колец» напечатано во 2-м номере «Сириуса», может быть, в 3-м появится маленькое стихотворение, написанное мною уже в Евпатории. Но я послала его слишком поздно и сомневаюсь, чтобы оно было напечатано…

Зачем Гумилев взялся за «Сириус»? Это меня удивляет и приводит в необычайно веселое настроение. Сколько несчастиев наш Микола перенес, и все понапрасну. Вы заметили, что сотрудники почти все так же известны и почтенны, как я? Я думаю, что нашло на Гумилева затмение от Господа. Бывает!

Пишите непременно.

Аннушка

1907, Севастополь

Дорогой Сергей Владимирович, хотя Вы прекратили со мной переписку весной этого года, у меня все-таки явилось желание поговорить с Вами.