— Можно задать вам еще один вопрос до того, как я уйду?

— Конечно.

— Как может человек, посвятивший все свое время учению, быть таким богатым?

Елизар расхохотался.

— Хороший вопрос! Вот уже больше тридцати лет я посвятил одному из немногих занятий, разрешенных евреям мусульманами и христианами: я — банкир. Христианская и мусульманская религии запрещают давать деньги под интерес, поэтому на протяжении веков мы занимаемся этим делом.

— А разве такая работа не отнимает все время?

— Вовсе нет! Давным-давно я решил служить Богу, а не богатству. Но деньги липнут к деньгам, и вот уже много лет мое состояние увеличивается само по себе, не требуя усилий с моей стороны, главное, чтобы им хорошо распоряжались! А этим как раз и занимается мой верный управляющий Малек и многие другие. Так что у меня остается достаточно времени для научных занятий.

— Вы хотите сказать, что на вас работают люди в других городах?

Елизар весело всплеснул руками.

— Конечно! Я владею банками в примерно двадцати городах по всей Европе и Османской империи!

Ошеломленный Джованни потерял дар речи.

— Именно поэтому я выучил столько языков и побывал во многих странах! — продолжил Елизар.

— Но почему вы поселились здесь? Вы могли бы жить во дворце в Венеции, Риме или Флоренции.

— До прошлого века мои предки обитали в Испании, в Кордове. Но в тысяча четыреста девяносто втором году католические монархи изгнали евреев из этой страны. Все наше имущество отобрали, и родители моего отца были вынуждены вместе с детьми покинуть Испанию. Так как они больше не доверяли христианам, то решили — как и другие их соотечественники-евреи — поселиться в этом городе, где процветала торговля и который находился под мусульманским владычеством, а после отошел к Османской империи. Пусть лучше нас называют дхимми,^[33] чем убийцами Христа. В глубине души большинство мусульман презирает евреев, но мы можем спокойно жить и работать, тогда как христиане отравляют воду в наших колодцах, насилуют наших дочерей, заставляют нас отрекаться от веры и ищут любой предлог, чтобы устроить резню.

— Неужели вы никогда не чувствовали по этому поводу негодования или ненависти?

— Лично я решил не отвечать оскорблением на оскорбление, гневом на гнев или презрением на презрение. Кроме того, изучение каббалы подвело меня ближе к великим философам и мистикам всех религий, начиная с Иисуса Христа. Мы можем об этом побеседовать, если ты решишь на какое-то время остаться у нас.

Джованни пристально посмотрел на безмятежное лицо человека, который спас его от страшной участи.

— Я безгранично благодарен за теплый прием и с удовольствием провел бы в вашем доме несколько недель.

— Очень рад, и, думаю, Есфирь тоже обрадуется. Пожалуйста, чувствуй себя как дома. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси Малека, он хорошо говорит по-итальянски. А теперь ступай отдохни.

Джованни встал, и хозяин дома проводил его до выхода из патио. Прежде чем распрощаться на ночь, Джованни не удержался и задал еще один вопрос:

— Почему вы поселились в беднейшем квартале города, ведь вы легко могли бы позволить себе жить где угодно?

Елизар погладил длинную бороду.

— По меньшей мере по двум причинам. Во-первых, большинство евреев Аль-Джезаира живут здесь, а я люблю быть со своим народом. А во-вторых, я бы не нашел такого сада в нижней части города. Мне нравится то, что мой сад, о котором знают лишь немногие жители города, спрятан в самом центре этих грязных улочек. Я ценю красоту, которая скрыта и не бросается в глаза, ее нужно отыскать. И поэтому я дал дочери имя Есфирь. У него двойное значение. Оно происходит от имени финикийской богини любви Астарты, которая стала Афродитой у греков, а у римлян — Венерой. Но по-еврейски это имя означает: «я спрячусь». Есфирь — самая яркая звезда, звезда любви, но ее прячет Бог. Только тот, кто поистине достоин, сможет ее найти.

События дня словно прорвали плотину в душе Джованни. Сердце юноши, получив столько ран после того, как Джованни разлучили с Еленой, казалось, утратило способность чувствовать. Однако благодаря дружбе с Жоржем и Эмануилом, а потом с Ибрагимом оно начало постепенно оттаивать. Встреча с Елизаром и Есфирь полностью оживила его. Джованни проплакал всю ночь. Но из его глаз текли не слезы страдания, подобные тем, что он проливал на галерах или в отшельнической пещере. Нет, то были слезы освобождения от мук. Лица всех тех, кого он любил, всплыли в его памяти, как призраки, которые возвращаются к жизни. Затем он представил лицо Есфирь. Джованни понял, что эта женщина, которой он был обязан своим чудесным спасением, полюбила его с первого взгляда. Она попросила, чтобы его купили за любую цену, потому что ее чувство не знало корысти. Но будет ли он достоин этой любви или доверия, которое ему оказали она и ее отец?

Юноша уснул под утро. Когда проснулся, солнце стояло уже высоко. Джованни ощущал необыкновенную легкость на сердце и потому, когда мылся, начал напевать калабрийскую песню. Он не пел с тех пор, как покинул Венецию. Юноша спустился во внутренний дворик для прислуги и встретил там Сару, которая, увидев Джованни, весело рассмеялась. Джованни, даже не понимая причины ее смеха, тоже расхохотался. Затем прошел в комнату, где работал Малек. Заметив его, управляющий улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Наконец-то! Вот это сон! Ты, должно быть, очень устал!

— Я только что услышал призыв муэдзина к молитве; судя по положению солнца, сейчас уже полдень. Да, я был совершенно без сил, но сейчас чувствую себя превосходно!

— Немудрено, ведь ты здесь с позавчерашнего дня! Проспал две ночи и день, в общей сложности около полутора суток.

Джованни удивленно посмотрел на Малека. Тот расхохотался.

— Ничего страшного! Но вчера я раз пять посылал Сару в твою комнату, чтобы удостовериться, что ты еще жив и никуда не сбежал!

— Милостью Божьей я жив и не собираюсь покидать этот дом. Правда, умираю от голода!

— Тогда иди и поешь. Хозяин попросил передать, что ты можешь сколько угодно гулять по дому и саду. Однако пока лучше не выходить в город — будет плохо, если тебя узнают.

Насытившись и утолив жажду, Джованни вышел в сад. Красота этого места поразила его еще больше, чем прежде. Журчание ручейков смешивалось с пением птиц, а в воздухе витал аромат цветов и водных растений. Джованни сел на каменную скамью в тени развесистой чинары и закрыл глаза.

— Спасибо, — произнес он, ни к кому не обращаясь.

Ему ответил тихий голос, и от неожиданности юноша вздрогнул.

— Самая совершенная молитва.

Джованни открыл глаза. Перед ним стояла Есфирь. На ней было длинное голубое платье из легкой ткани и прозрачная желтая накидка, которая наполовину скрывала волосы и ниспадала на спину и плечи девушки. Есфирь не отличалась высоким ростом, но из-за стройной, хрупкой фигуры казалась выше, чем на самом деле.

— Надеюсь, я не помешала вашим молитвам? — с улыбкой спросила она.

Джованни встал и улыбнулся в ответ.

— Нет, я не молился, — произнес он, немного помолчал и продолжил: — Не знаю, как вас благодарить. Без вас…

Есфирь приложила к его губам палец.

— Ш-ш-ш. Вы видели десять фонтанов?

— Нет.

— Тогда пойдемте, погуляем по саду. Отец создавал его больше двадцати лет, и в нем заложен особый символизм.

— А почему фонтанов десять? — спросил Джованни.

— Они соответствуют десяти сефиротам^[34] каббалы. С самого начала иудаизм испытывал интеллектуальное влияние мистицизма, который пытается постичь значение Божественности через символическое прочтение Священного Писания. Теософская каббала прежде всего основывается на двадцати двух буквах еврейского алфавита. У каждой буквы есть несколько символических значений, а также числовое выражение. Сочетая и интерпретируя символы и священные числа, мы можем постичь тайный смысл Торы и найти скрытое значение, которое гораздо глубже того, которое возникает при буквальном прочтении.