Вряд ли может удивить тематическое сходство двух произведений, где сюжет построен на волшебстве и мифологии. Но некоторые параллели особенно очевидны. Так, во «Властелине колец» есть черные всадники-Кольценосцы в капюшонах, а в «Узнике Азкабана» — Дементоры, тоже черные, тоже в капюшонах. И те, и другие на главных героев оказывают похожее воздействие: «У Гарри перехватило дыхание. Ледяной холод проникал под кожу, впиваясь в грудь, в самое сердце...» А у Толкиена: «Старая рана заныла от боли, и мертвенный холод подступил к сердцу Фродо».

Опять же, в «Философском камне» Гарри находит Зеркало Еиналеж, которое, как объясняет ему Дамблдор, «показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания». А в книге «Братство кольца» Фродо заглядывает в зеркало Галадриэли. Царица эльфов говорит ему: «По моей воле Магическое Зеркало явит вам все, что вы пожелаете увидеть».

Джоанна Ролинг утверждает, что самое большое влияние на «Гарри Поттера» оказал «Белый

Жеребенок». Как и все талантливые писатели, она вбирает идеи других авторов, будь то Толкиен, Джейн Остин или Элизабет Гудж, которые питают ее воображение. На вопрос о влиянии творчества Толкиена на «Гарри Поттера» она ответила: «Думаю, если не принимать во внимание пересекающиеся моменты: драконов, волшебные палочки, магов, — повести о Гарри Поттере совсем другие, особенно в плане стиля. Толкиен — чистой воды мифология. Вряд ли кто-то возьмется утверждать то же и о моих книгах. К тому же, у Толкиена нет Дадли».

Со времени первого знакомства Джоанны с «Властелином колец» до появления Гарри Поттера прошло больше пяти лет. Несомненно, влияние произведения оксфордского автора очевидно. Но, впрочем, то, же можно сказать и о других книгах ее детства и юности. «Гарри Поттер», между прочим, очень веселая книга, а у Толкиена нет искрометного юмора Ролинг. Трудно представить себе профессора филологии, работающего над эпизодом с продавцом книг из «Узника Азкабана»: «Это бедлам. Я думал, худшее уже произошло, когда мы купили двести экземпляров «Невидимой Книги Невидимости» — они стоили целое состояние, а потом мы их так и не нашли».

Годы, проведенные в Эксетере, оставили У Джоанны самые приятные воспоминания, и повести о Гарри Поттере насыщены деталями, связанными с графством Девоншир и студенческой жизнью. Так, в «Философском камне» изобретатель эликсира жизни, Николас Флэмел, доживает в Девоншире до весьма преклонного возраста — 665 лет. Семейство Уизли ютится в домишке- развалюхе в деревне Оттери-Сент-Кэтчпоул. Один из эпизодических персонажей, профессор Бинс, по собственному признанию Джоанны, был целиком «списан» с преподавателя классического отделения университета. Бинс однажды уснул у камина в учительской и умер, а потом, не заметив этого, пошел на урок, а тело так и осталось сидеть в кресле. Его привидение продолжает вести уроки истории волшебства, и «тоскливее этого предмета не было» во всем Хогвартсе: «Мистер Бинс открыл свои записи и давай скрипеть, как немазаная телега; класс скоро впал в дремоту...»

Джоанна сдала выпускные экзамены, получив «2:2» — довольно посредственный балл для студентки с ее способностями. Возможно, она бы училась лучше на английском отделении, однако ее научный руководитель Мартин Соррелл говорит, что не замечал, чтобы «эта оценка повлияла на ее дальнейшую судьбу. С точки зрения личных амбиций писателя, как мне кажется, совершенно не имеет значения степень, полученная на отделении английского языка».

Церемония присвоения ученой степени состоялась погожим летним днем 1987 г. Все девушки Оделись в стиле «Слоун Рэйнджер» — в элегантные «маленькие черные платья», а юноши, в строгих костюмах, но с прическами под «Дюран-Дюран», выглядели довольно нелепо. Пит и Энн (в инвалидной коляске) пришли поаплодировать дочери. В этот день им было чем гордиться. Когда назвали имя Джоанны, она уверенной походкой прошла на сцену, где сэр Рекс Ричардс, президент университета, вручил ей свидетельство об образовании.

В тот день одной из удостоенных почетной степени доктора литературы стала Гленда Джексон, которая в благодарственной речи сказала, что для нее это большая награда, чем все актерские премии. Ее история поучительна для тех, кто с детства был лишен сословных привилегий. В шестнадцать лет Гленда бросила школу и устроилась помощницей продавца в магазин «Бутс». К окончанию университета она уже снималась в фильмах Кена Рассела, но вскоре отказалась от карьеры актрисы и окунулась в политику. В 1992 г. она стала членом парламента.

Джоанне посчастливилось, как и мисс Джексон, получить почетную степень выпускницы университета Эксетера. «Очевидно, она просто ждала своего часа», — говорит Мартин Соррелл.

Но тогда ее час еще не пробил.

★

Состояние Энн Ролинг значительно ухудшилось. На улицу она выезжала только в инвалидной коляске, а по дому к тому времени, когда

Джоанназакончила университет, передвигалась при помощи костылей. Татшиллский мясник Джефф Роузер, который часто по дороге заносил ей все необходимое в Черч-Коттедж, вспоминает, чтоЭнн непременно спрашивала его: «Вы уверены, что вам это не сложно?» Энн в деревне уважали и относились к ней с сочувствием.

У Джоанны начинался переломный период. Она записалась на курсы секретарей, владеющих иностранным языком (в данном случае французским), но секретарь из нее, по ее собственному признанию, получился «кошмарный». После Эксетера она вместе с несколькими университетскими подругами снимала квартиру в Клэфеме, на юго-западе Лондона, и еле-еле сводила концы с концами, чуть ли не еженедельно меняя место работы. Один раз Джоанна устроилась в издательство, где ее обязанности заключались в рассылке авторам уведомлений об отказе. Но за это время она, по крайней мере, научилась быстро печатать, что впоследствии ей очень пригодилось.

Родители не зря беспокоились о будущем Джоанны. Они были практичными людьми, и Энн, естественно, переживала, что ничем не может помочь дочери. Какое-то время Джоанна работала в лондонском офисе Международного движения за амнистию. Сперва она была исполнена энтузиазма, но затем, не наблюдая конкретных результатов своей деятельности, разочаровалась в работе. «Джо — идеалистка, — говорит Иветт Каулес, — я помню, как горько ей было расставаться со своими иллюзиями. Не думаю, чтобы ее там все устраивало». Ролинг работала в Африканском отделе, изучавшем проблемы нарушения прав человека в франкоговорящих странах, но чувствовала, что это занятие не для нее. Когда сотрудники шли обедать в паб, Джоанна под любым предлогом устремлялась в противоположном направлении, чтобы найти укромное местечко, где можно было спокойно поработать над начатым ею взрослым романом. Настал момент, когда ее отговорки стали настолько неубедительны, что коллеги начали интересоваться, к кому это она бегает на свидания в обеденное время. Ни один из двух романов, написанных Джоанной до двадцати пяти лет, не увидел свет, но зато у нее появилась привычка делать пометки и записи в кафе и барах, что сослужило ей хорошую службу в процессе работы над «Гарри Поттером».

Джоанна изобрела новый способ уединения. Ее родители никогда не понимали классической музыки, в их коллекции дисков не было ни одного «серьезного» произведения, а Джоанна любила классику. Она сама воспитывала свой вкус путем проб и ошибок, покупая и прослушивая самые разные записи. Одним из ее любимых произведений стала соната для фортепьяно «Аппассионата» Бетховена, и она постоянно слушала ее, когда работала секретарем-машинисткой. «Так окружающие оставляли меня в покое. Я надевала наушники и притворялась, что печатаю».

Парень, с которым она встречалась в Эксетере, перебрался в Манчестер, и Джоанна последовала за ним. Это было не самым удачным решением в ее жизни, началом, как она сама говорила, «года несчастий», но за ним последовал момент озарения, который изменил всю ее судьбу. «Если бы мне представилась возможность вернуть прошлое, — говорит Джоанна, — я бы оставила все как есть. Я ни о чем не жалею: ни о переезде в Манчестер, ни о работе в офисе, ни о том, что начала писать тот ужасный роман».