Диктор перешел на крик, живописуя поднявшийся переполох, когда прибывшие эксперты установили, что перед ними действительно находится рейхсфюрер СС Гиммлер.

Важного пленника тщательно обыскали, в одном из карманов его куртки нашли ампулу с цианистым калием. Высокопоставленного нациста, который, как полагали, теперь уже не мог сам лишить себя жизни, надежно изолировали. Но вот прибывает высокий чин британской контрразведки. Он решил осмотреть и ротовую полость Гиммлера. На требование раскрыть рот пленный отвечает отказом. Он стискивает челюсти. Слышен хруст раздавленного стекла – и Гиммлер падает мертвым: ампулу с ядом он прятал в фальшивой коронке зуба…

Диктор умолк. Молчали и люди в кабине грузовика, мчавшегося по ночной горной дороге.

– Вот ответ на вопрос, почему вы не смогли установить связь со штабом главы СС, – проговорил наконец Лашке.

Райс продолжала слушать эфир.

– Пусто, – наконец сказала она и выключила радио. – Германия молчит, будто немцы вымерли и в огромной стране живы только мы с вами.

– Может быть, мы потеряли Германию, – сказал Лашке, – но зато нашли друг друга. Точнее, я нашел вас. А Гиммлера я всегда недолюбливал. Наши отцы служили у одного и того же хозяина, некоего баварского герцога. И мы росли вместе, Гиммлер и я. Кстати, герцог был его крестным отцом. Герцога тоже звали Генрихом.

– Чем вас не устраивал Гиммлер?

– Глаза его всегда глядели мимо человека, с которым он разговаривал. И в них ничего нельзя было прочитать. Поэтому лично мне запомнились не глаза его, а… руки.

– Руки?

– Да, кисти рук, пальцы. Ладони мягкие, как у женщины. Тщательный маникюр.

Райс вспомнила свою последнюю встречу с Гиммлером и Герингом. Тогда она тоже обратила внимание на тщательно ухоженные ногти главы СС.

– Ко всему, он был не из храбрецов, – Лашке помолчал и затем сказал с большой убежденностью: – Да, трус. Именно так. Истребив миллионы евреев, в конце войны дал задний ход, пытался даже вступить в переговоры с сионистскими бонзами… Вот и теперь, в этот последний для него день, показал себя трусом и дураком. Надо же – сунулся к англичанам с документами полевого жандарма! Под конец достойно завершил фарс – принял яд. Итак, чем вы собираетесь заняться?

– Имею приказ и должна выполнять его.

– Что ж, приказ есть приказ. Но даже такой женщине, как вы, требуется поддержка. А у вас уже был случай убедиться: я силен, многое умею…

Райс задумалась. Впереди был полный опасности путь в горах через Австрию и Италию – к морю, где в укромной бухте ее примет на борт подводная лодка. Далее предстоит многодневное тяжелое плавание. Но все это – ничто по сравнению с трудностями, которые ее ждут за океаном… А она одна, совсем одна вот уже почти три года.

Она перевела взгляд на спутника, долго рассматривала его сильные руки, уверенно лежавшие на рулевом колесе. Закурила новую сигарету, вложила ее в рот Лашке. Вздохнув, привалилась к его твердому, будто литому плечу…

Неприятности на борту советского грузового теплохода «Капитан Рогов» начались вскоре после того, как он произвел бункеровку в нефтяном порту Маракаибо и направился к Панамскому каналу – в одном из портов западного побережья континента предстояло принять в трюмы несколько сот мешков кофе.

На траверзе острова Кюросао судно попало в жесточайший шторм. «Рогов» шел в балласте, сидел высоко – корму подбрасывало на волнах, обнажался винт, и механикам приходилось уменьшать обороты двигателя. Из-за всего этого машина работала едва на четверть своей мощности, судно с трудом выгребало против ветра. А шторм все усиливался. В этих обстоятельствах капитан счел за лучшее развернуться и подставить ветру и волнам корму.

Маневр был выполнен. Шторм погнал судно на восток, и вскоре «Рогов» оказался в стороне от оживленной морской дороги.

Сутки спустя, когда ветер стих, случилась новая беда. Судовой врач Тамара Шурга доложила на мостик, что засорился санитарный шпигат.

Капитан Станислав Николаевич Мисун досадливо поморщился. Санитарный шпигат – это труба, выводящая нечистоты за борт, в море. Где-то в этой трубе образовалась пробка. Пробивать ее надо снаружи, что весьма сложно – выходное отверстие шпигата расположено значительно ниже ватерлинии. Такую работу обычно выполняют портовые водолазы.

Капитан приказал вызвать на мостик старпома. Не прошло и минуты, как по трапу простучали торопливые шаги.

– Прибыл, Станислав Николаевич! – Сергей Перов привычно подбросил ладонь к козырьку фуражки. – Шпигат засорился? Так я уже сказал Тамаре, что все сделаю. А она против.

– Нельзя ему нырять в открытом море, – горячо проговорила Шурга. – Вдруг появятся акулы, морские змеи, мало ли еще какая нечисть!..

– Что предлагается взамен? – сказал капитан.

Шурга молчала.

– Решим так. Нам все равно по плану проводить пожарную тревогу, спуск на воду шлюпок. Вот и совместим приятное с… полезным. – Станислав Николаевич усмехнулся: – Приятное – это, конечно, расчистка канала для стравливания за борт всевозможной дряни… Штурман, сколько у нас под килем?

Вахтенный помощник капитана сверился с картой:

– Глубина около семисот метров. Скоро станет мельче – на пути у нас атолл… Ага, вот его название: «Морская звезда». Это коралловый остров – лагуна и кольцевой риф.

– Есть ли фарватер в рифах?

– В лоции не сказано. Сообщается, что остров – частное владение. Кажется, не заселен…

– Частное владение, а не заселен, – пробормотал капитан. – Какой же идиот покупает остров, чтобы жить где-то в другом месте? – Он задумался. – А проход в рифах, конечно, имеется.

– Все равно не рискнете войти в лагуну, – сказал Перов.

– Верно, не рискну. Но островок используем. Загородимся им от ветра и зыби, будем работать, – капитан тронул Перова за плечо: – Чтобы все было честь по чести – акваланг, гидрокомбинезон, страховочный линь… Работайте с понтона, который используем для покраски бортов.

– Сперва попробую без акваланга: судно сидит высоко, нырять всего метра на два. Так что достаточно будет маски и шноркеля.

– Но обязательно в комбинезоне, – вставила Тамара Щурга. – Все-таки защита от змей…

– Остаются еще акулы, – сказал капитан.

– Только бы пробить пробку в шпигате, – сказал Перов. – Сделав это, я отпугну акул на много миль вокруг.

Все засмеялись.

Судно с черными бортами и белоснежными надстройками застыло на поверхности моря, слегка колеблемое пологой зыбью. Справа по борту был атолл «Морская звезда»: полоска суши с торчащими редкими черточками – кокосовыми пальмами.

Только что закончилась учебная пожарная тревога. Она прошла хорошо. Экипаж быстро погасил «огонь» в первом трюме. Затем были спущены на воду спасательные вельботы. Матросы к надувных жилетах задвигали рычагами привода на гребные винты, и тяжелые вельботы медленно отошли от теплохода.

У противоположного борта покачивалось на волнах сооружение из двух металлических поплавков и деревянного настила, заляпанного краской. На нем были трое – уже одетый в двухцветный гидрокомбинезон «Садко» старший помощник капитана Перов, боцман Вовк и врач Шурга.

– Пошел! – боцман, в прошлом водолазный инструктор, списанный по причине незаживающей баротравмы уха, обвязал Перова страховочным концом и легонько шлепнул его пятерней по спине.

Перов нырнул. Капитан, наблюдавший с крыла мостика, отметил, что сделано это было профессионально – пловец чуть изогнулся в пояснице и исчез в глубине, будто его и не было.

В свое время капитан Мисун тоже занимался плаванием под водой, правда не для удовольствия. В разгар войны американцев против Вьетнама Станислав Николаевич, уже в ту пору опытный судоводитель, был временно списан на берег и работал в Хайфоне, отвечая за то, чтобы при всех обстоятельствах и в любое время суток советские суда безостановочно разгружались в этом порту и народ Вьетнама получал необходимое снабжение для отпора агрессорам. «Летающие крепости» противника жестоко бомбили город и порт. Водолазы непрерывно восстанавливали разбитые бомбами причальные сооружения, обезвреживали мины. За эту работу тоже отвечал капитан Мисун. Вот он и освоил кислородный дыхательный аппарат, а затем и акваланг, чтобы своими глазами видеть все то, что делалось под водой…