– Пошли! – скомандовал Лашке, когда по трансляции зазвучал голос вахтенного штурмана, передававшего распоряжение капитана о сборе команды.

Они вышли из каюты и двинулись к спардеку – впереди Лотар Лашке, за ним – капитан Мисун и, отступя на несколько шагов, пловец.

Спардек. У поручней левого борта столпилось большинство членов экипажа. В отдалении заняли посты автоматчики.

– Сколько человек в команде? – Лашке обращался к капитану.

– Тридцать два, – последовал ответ.

– Вот остальные, – Станислав Николаевич показал на боцмана Вовка и моториста, появившихся из люка машинного отделения. С противоположной стороны по трапу поднимался Ибрагим Магомедов.

– Слушайте все! – Лашке повысил голос. – Я ненадолго увезу вашего капитана: есть необходимость серьезного разговора… Остальные будут ждать его возвращения, после чего судно сможет продолжать путь. Конечно, прежде вам придется освободить винт от троса, который так ловко намотал этот симпатичный человек, – Лашке показал на водолаза. – Мы не причиним вам вреда, только поговорим с капитаном.

– Я не покину судно, – тихо, но отчетливо сказал Станислав Николаевич.

– Очень жаль, если вы так решили, – Лашке сделал знак пловцу. Тот вскинул автомат. Прозвучала короткая очередь. Матрос, стоявший на левом фланге строя, был убит наповал. – У нас мало времени. Если капитан и дальше будет дрожать за свою шкуру, через десять секунд я расстреляю очередного члена экипажа, потом следующего… – Он поднес к глазам руку с часами: – Я веду отсчет времени.

– Хорошо, я подчиняюсь силе, – Мисун направился к трапу.

Лашке отошел от борта и оглядел моряков на спардеке. Вспомнилось озеро в Мертвых горах, американский лейтенант и солдаты, сгрудившиеся у кромки воды. Они были веселы – верили, что их сфотографируют… А на что надеются эти? Могли бы догадаться, какая судьба им уготована. Так нет же, стоят смирненько.

Он взглянул на автоматчиков, чтобы подать знак открыть огонь.

Именно в этот момент Магомедов и боцман Вовк метнули в ближайших автоматчиков ножи. Это было сделано неумело. Радист промахнулся. А нож боцмана плашмя ударился о грудь бандита. Тот опешил, рукой загородил лицо.

Заминки было достаточно, чтобы Вовк успел вцепиться в горло врагу. Капитан Мисун, который был уже на трапе, резко повернулся и ударил конвоира. Кинулись вперед остальные моряки. Автоматчики открыли огонь. Но они стреляли вразброд. На спардеке закипело сражение. Лашке и пловец с трудом отбивались от наседавших на них членов экипажа.

– Шеф! – закричал пловец. – Время вышло!

– Тихо!

– Время вышло! – еще громче крикнул пловец.

Он толкнул через поручни капитана и вслед за ним прыгнул в море. Лашке тоже перемахнул за борт. Мисун и оба противника вынырнули возле катера и тут же были подняты из воды.

– Назад! – крикнул Лашке рулевому. – Уходите от судна.

Тут же громыхнул взрыв. Это сработали магнитные мины, прикрепленные пловцом к килю теплохода.

Застучали спаренные пулеметы гидросамолета. Они били по палубе, где не затихало сражение, дырявили борт судна у ватерлинии.

Катер достиг летающей лодки. Та приняла пассажиров и пошла на взлет.

Сверху было видно, как теплоход накренился и осел на корму, как с палубы прыгают в воду люди.

Новый взрыв потряс воздух, после чего «Капитан Рогов» лег на борт и ушел под воду.

Летающая лодка несколько раз прошлась над местом гибели советского судна, расстреливая тех, кто еще мог держаться на воде.

Книжные стеллажи соседствовали с двумя большими столами, заваленными рукописями, книгами и вырезками из газет. Однако все это занимало лишь часть кабинета. В противоположном углу, наиболее освещенном, стоял мольберт с начатым этюдом: рассветная степь, табун коней… В кабинете было место и для нескольких чучел животных, неподалеку от входа поместился овальный полированный стол.

Сейчас за этим столом сидели мужчина лет шестидесяти и посетительница. Они только что закончили разговор, хозяин кабинета подписывал бумаги.

– Ну вот и конец, – сказала женщина, отодвигая один документ и кладя на его место другой. – И здесь, пожалуйста. У вас элегантная подпись, мистер Лавров.

– Польщен, – профессор Алексей Лавров иронически оглядел собеседницу. У нее было круглое лицо и веселые глаза – этакая смешливая простушка. – Передайте мои поздравления шефу налогового управления. Клиент такого очаровательного сборщика налогов подпишет что угодно – даже свой смертный приговор. Кстати, куда девался угрюмый верзила потрошивший меня в прошлые годы?

– Имеете в виду сборщика, который работал раньше? – посетительница почему-то смутилась. – Не то уехал, не то умер. У нас столько работников, профессор! Вот вертится на языке вопрос. В налоговой декларации вы указали свой годовой доход. Это больше, чем зарабатывает министр. А банковский счет весьма невелик. Что же останется после уплаты налогов? Кстати, вы и в прошлые годы зарабатывали не меньше. Это же надо ухитриться просадить такую уйму денег! И дома своего у вас нет – снимаете квартиру. А годы бегут. Кроме того, надо помнить и о наследниках.

– Я один на всем белом свете, – Лавров посмотрел на часы.

Сборщица налогов перехватила этот взгляд:

– Простите, профессор! Веду себя бестактно, отнимаю столько времени у знаменитого человека! Но для меня поговорить с вами просто удовольствие!

Лавров вновь взглянул на часы.

– Исчезаю! – воскликнула женщина. – Вот ваша чековая книжка и все другие документы. Прощайте!

Она встала, чтобы идти к двери, и вдруг замерла, увидев двухметровое чучело гориллы.

– Вот так трофей! Сами прикончили зверя?

– Это Денис, – в голосе Лаврова зазвучали ласковые нотки. – Он не был убит. Всему виной трагический случай… Придет время, люди поставят ему золотой памятник.

– Обезьяне? Что же такое она совершила?

Протянув руку, сборщица налогов коснулась чучела. Лавров ждал этого, нажал кнопку под крышкой стола. Горилла раскрыла пасть, обнажив клыки. Женщина с воплем отпрянула.

Хозяин кабинета расхохотался.

– Уф, чуть не умерла… Дайте, пожалуйста, глоток воды. Так что же совершил этот ваш Дэнис?

– Денис, – поправил Лавров. – Есть такое имя у русских.

– Бог мой, да я и забыла, что вы из России!.. По чести, не тянет туда? В Москве делаются большие дела. Ох, эти русские, никогда не знаешь, чего от них ждать. У меня есть приятели среди коммунистов. Так вот, они утверждают…

– Стоп! – Лавров поднял ладонь. – Политика не мое дело.

– И слава богу. Я и сама не терплю политиков. Все они жулики, вам не кажется? Все же я съездила бы в Россию. Эти просторы, снега!.. И потом, так дешево можно купить шубку… Говорят, у них красивые мужчины, мистер Лавров? Судя по вас, это чистая правда.

Продолжая болтать и сделав еще один шаг к двери, посетительница остановилась у портрета девушки на стене:

– Ваша работа, профессор?

– Моя.

– Глядите, ко всему вы еще и художник. Сколько талантов!.. Хорошая девушка. Такое чистое лицо! Она русская?

– Русская.

– Ваша первая любовь? – сборщица налогов вздохнула: – Понимаю: ее уже нет в живых?.. Господи, прими ее душу! Как-то о вас рассказывали по телевидению. Ведь вы были в армии Советов, не так ли?

– Был.

– Потом ранение, плен, лагерь нацистов… И как вы все выдержали?!

– Повезло.

– Это в каком смысле, профессор?

– Повезло, что выдержал. Там выживал один тысяч на десять.

Женщина прошлась по комнате. Она готовилась задать главный вопрос и сейчас прикидывала, как это лучше сделать.

– Почему же не вернулись в Россию? – она обернулась к хозяину кабинета. – Были серьезные причины?

Лавров молчал.

– Какие же? – настаивала сборщица налогов. – Не знаю почему, но у меня сердце разрывается от жалости. Что заставило вас принять решение об эмиграции, профессор?