— Мой покойный отец с Вагановым в одной артели старались, — не слушая Зотова продолжал Каргаполов. — Они знали, где золото брать.

И снова все склонялись над картой, касаясь головами друг друга. А на следующий день Майский шел к зареченским старикам. В долгих неторопливых беседах старался выведать, где раньше артели старателей брали золото. Старики поглядывали на него недоверчиво, говорили неохотно.

— К прииску Лиственничному податься — дело, — соглашался с геологом какой-нибудь беззубый, высохший, как лучина, дед. — Еще мой родитель, царство ему небесное, в тех местах орудовал. Находил на бедность.

— А другие говорят, что там пустые земли. Советуют к Морозному идти.

— Можно и к Морозному. У Лиственничного было золотишко, да сплыло. У Морозного-то и камушки попадались, и песочек.

Майский не знал, чему верить. Минут через пять тот же дед мог пересказать все наоборот.

В апреле приготовления были закончены, и отряд выступил в тайгу.

Над тайгой поднималось солнце: большое, красное, ослепительно сияющее. К нему цепочкой плыли кудрявые розоватые облака. Охотника разбудил непривычный шум. С ковшом воды по двору бегала Мельникова, пытаясь догнать Майского и облить. Тот увертывался, подсмеиваясь над девушкой. Изловчившись, Елена все-таки выплеснула воду на геолога. Александр ухнул, обожженный ледяной родниковой водой, и шутливо погрозил девушке.

— Ваша взяла! Но берегитесь — я отомщу.

«Дети, чистые дети, — невольно улыбнулся Плетнев. — И они пришли искать золото». У дымившего костра хлопотала маленькая Дымова. В стороне Иван Буйный возился с лошадью. Зажав между колен левую переднюю ногу животного, он кривым ножом расчищал копыто. Зотов и Каргаполов, обнаженные до пояса, умывались из ручья, шумно расплескивая воду. Пахло смолой и дымом.

Охотник ощутил давно забытую радость. Она пришла внезапно, разгоняя мучения и страхи бессонных ночей. Никита стоял не двигаясь, боясь спугнуть этот миг радости, о котором он так истосковался. Зевая и потягиваясь, на крыльцо выползла Вьюга, села возле хозяина, тихо заскулила, преданно поглядывая на него. На пришельцев собака уже не обращала внимания: их принял хозяин, приняла их и она. Плетнев пошел к лагерю геологов. Его встретили как старого знакомого, Никита умылся и не успел еще стряхнуть с бороды сверкающие бисеринки воды, как его пригласили завтракать. Он хотел отказаться, ссылаясь на какие-то неотложные дела, но Мельникова решительно взяла его за руку.

— Вы позавтракаете с нами, а потом занимайтесь делами.

Охотник покорно сел рядом с девушкой. На ящике, вокруг которого все расположились, высилась горка румяных пирожков, испеченных Дымовой. Ели с завидным аппетитом. Кто-то подтолкнул Плетнева под руку, и он едва не пролил чай. Сзади стояла Вьюга. «А я как же?» — спрашивали глаза собаки. Дымова бросила Вьюге большую кость с остатками мяса, и лайка, на удивление хозяину, взяла.

— Мы с ней скоро подружимся, — спокойно заметила женщина в ответ на недоумение Никиты, — вот увидите.

Начальник отряда снова расспрашивал охотника о характере местности, интересовался, не пробовал ли кто в здешних краях искать золото. Таежник отвечал уклончиво, о Сомове и Тихоне умолчал. Стараясь не смотреть на Майского, дул в кружку и неторопливо отпивал чай.

— Мое дело охота. Золотом не интересуюсь.

— Да, конечно, — соглашался Александр, а сам думал: может, знает, но не хочет сказать? Все они здесь такие. Придется рассчитывать только на себя, а добрый совет помог бы. И настойчиво допытывался: — А от других не приходилось слышать о золоте?

— Не слыхал. Места здесь не такие. Пожалуй, зря время потратите. Вам бы на юг, там ручьи попадаются, а золото чаще у воды.

— А вот на карте в том районе сплошные болота.

— Что карта, Александр Васильич, карта при царе Горохе составлена, нельзя ей верить, — с раздражением перебил Алексей Каргаполов. Он внимательно слушал охотника и верил ему. — Если бывалый человек говорит, значит, так оно и есть.

— И я советую на юг повернуть, — вставил Зотов, не пропустивший из разговора ни одного слова.

— Не найдем здесь, отправимся на юг, — согласился Майский.

После завтрака Буйный ушел за лошадьми, а остальные стали собираться в путь.

— Не хотите поехать с нами? — спросил Алексей охотника.

— Не обессудьте, свои дела сидеть не велят.

— Жаль. Вы бы помогли нам осмотреться.

Захватив инструменты, разведчики уехали. В лагере остались Иван Буйный и его жена. Супруги приводили в порядок хозяйство отряда.

…Вернулись разведчики поздно. На темно-синем небе показались первые звезды. Над вершинами елей пролетел хоркающий вальдшнеп, за ним протянул второй, третий… Рогатый месяц повис над дальней горой и слабо осветил засыпающую тайгу. День скитаний ничего не дал, не встретили даже намеков на золото. Уставшие люди перекидывались редкими словами и думали только о том, как бы поскорее поесть, забраться в палатки и уснуть, потому что завтра опять вставать чуть свет. Один Авдей Зотов, казалось, не испытывал усталости, и выглядел таким же бодрым, как и перед разведкой. Он сушил у нежаркого костра мокрые портянки, глядел на прыгающий по веткам огонь и говорил поучительно:

— За золотом ходить — не дрова пилить. Это дураки только думают, что золото по тайге везде разбросано — нагнулся и взял.

— По вашему, Авдей Яковлевич, мы — дураки? — хмуро перебил Майский. — Никто и не рассчитывал сразу найти золото.

— Да нет, Александр Василич, — я ведь не про нас, — штейгер повернул портянку другой стороной к огню. От нее густо повалил вонючий пар. — А среди новичков такие попадаются. Наслушаются рассказов про легкое-то золото — и в тайгу. Ну, походят, походят да и обратно. А иным, случается, и пофартит… Был у нас на Холодном Викешка-балбес, сызмальства так за глупость прозванный, никудышный мужичонко. Вот значит, пошел он в тайгу и пропал. Дён через десять нашли его под деревом с проломленной башкой. В руке скварец зажат, и на том скварце самородок с голубиное яйцо…

— Убили, что ли? — спросил, позевывая, подошедший к костру Иван Буйный.

— Зачем убили, сам башкой на сук напоролся. От радости, видно, потемнело в глазах, не видел, куда лез, вот и угодил вроде как черту на рога.

— Ну и словечки у вас, Авдей Яковлевич, — поморщилась Мельникова. — Не любите вы людей.

В ухе штейгера сверкнула серьга. Зотов бросил на девушку недобрый взгляд, но тут же улыбнулся.

— Мужики мы, барышня, народ темный, какой с нашего брата спрос. Простите на скором слове. — Он помял в руках подсохшую портянку, зачем-то понюхал и, обмотав ею ногу, сунул в сапог. — Вот и вся недолга. Можно и снова в путь-дорогу. Поползаем по тайге-то, покланяемся матушке-земле, а что найдем или нет — про то один бог ведает.

— Найдем, — уверенно сказала Елена. — И уж будьте спокойны, Авдей Яковлевич, головой на сук не напоремся, как ваш старатель с Холодного.

Штейгер пробормотал что-то непонятное и отошел от костра в темноту. После ужина все собрались в избе таежника — там было удобнее и не донимала мошкара. Обсуждали маршруты новых разведок. Зотов убеждал не задерживаться, ехать дальше.

— Гиблые эти места, — говорил он. — Золотом здесь и не пахнет. Вот и Гаврилыч то же скажет. Верно, Гаврилыч?

Плетнев искоса поглядел на штейгера «А что, — подумалось, — может, Зотов уговорит бросить разведку…» Не торопясь, ответил:

— Места незавидные, это я вам уж в который раз говорю, да ведь вы все равно не слушаете. Оглянуться не успеете, как лето пройдет, а там и осень, дожди, потом заморозки. С чем в Зареченск-то вернетесь?

— Мой отец до снегу по тайге бродил, — ответил за всех Каргаполов. — А вот когда кайла и на вершок землю не пробивала, домой поворачивал.

— Будет спорить, товарищи, — вмешался Майский, — не затем собрались. От нас ждут золото, и мы должны его найти, — он очертил на карте красным карандашом кружок. — Пока не исследуем этот участок — дальше не двинемся. Ого! Первый час! А завтра рано вставать. Пора на отдых, товарищи. Ольга Михайловна, вы уж позаботьтесь пораньше накормить нас завтраком.