— Я решил вернуться в цивилизованный мир, — просто и твердо заявил Тарзан. — Я был трусом, когда отказался от Джейн Портер. Я сдался без борьбы и был наказан на малодушие; но теперь я вернусь и буду сражаться за девушку, которую люблю!

— А если мисс Портер уже замужем за Клейтоном? — после недолгого молчания спросил Арно.

— Я не уступлю, — мрачно проговорил человек-обезьяна. — Нет, я не собираюсь драться со своим двоюродным братом — он слишком слабый противник, и это был бы нечестный бой. Но я сделаю все, чтобы Джейн полюбила меня и оставила Уильяма Клейтона!

— Ты молодец, — откликнулся Арно.

Это немногословное одобрение немало порадовало человека-обезьяну, и, решив, что дальнейшие пустые разговоры излишни, Тарзан тут же предложил отправиться в путь завтра утром.

— Вернемся к хижине у океана, а оттуда двинемся по берегу, как в прошлый раз…

— Хм… А что, если поступить по-другому? — перебил Джек. — Мы могли бы отправиться в путь по реке, которая протекает в двух дневных переходах отсюда. Все реки имеют привычку впадать в океан, а белые имеют привычку селиться у мест впадения больших рек, так что, возможно…

— В данном случае я предпочитаю идти испытанным путем, а не полагаться на «возможно» и «может быть». Если мы отправимся в дорогу завтра, то через каких-нибудь полтора месяца будем в миссии отца Константина. А ты можешь сказать точно, где мы окажемся через полтора месяца, если двинемся в путь по реке?

— Нет. Но если мы отправимся по реке, то через две недели достигнем города, где золота больше, чем песка на речном дне.

— О чем ты говоришь?

— Тарзан… Я тут побеседовал с Вазири и выяснил, откуда у его народа столько искусно сделанных золотых вещей. Это удивительная история; если бы я не знал вождя, мог бы подумать, что он плетет небылицы, но Вазири не станет лгать даже у пыточного столба… Так вот, оказывается, по дороге сюда его племя встретилось со странным народом полулюдей-полузверей, сплошь покрытых черными волосами. Эти зверолюди жили в городе на вершине маленького скалистого холма; увидев чужаков, они спустились вниз и напали на отряд Вазири. Воинам вождя удалось отбить нападение, они сняли с убитых золотые украшения и допросили пленных. Те говорили на каком-то непонятном языке, но знаками объяснили, что такого металла в их городе столько, что его никто не считает драгоценным; из него делают даже котлы и горшки для варки пищи. Общение с белыми научило народ Човамби и Вазири ценить благородный металл, и вожди подумывали о нападении на город, который пленные называли «Опар», однако благоразумие одержало верх. Братья увели свой народ прочь от места, рядом с которым Голконда — просто маленькая шкатулка с матушкиными драгоценностями…

— Ну и что из этого? — нетерпеливо перебил Тарзан.

Его мысли были полны Джейн Портер, и рассказ Джека не вызвал у него такого интереса, какой, возможно, вызвал бы еще вчера. Человек-обезьяна нетерпеливо подсчитывал дни, которые отделяли его от Балтимора, и хотел бы быть уже в пути.

— А то, что Вазири объяснил мне, как добраться до города. Смотри, я тут набросал карту: от места, где мы сейчас находимся, нужно идти на юго-запад до маленькой реки, которая миль через пятьдесят вливается в широкий поток. На его берегу Човамби и поставил свое селение, а в трех днях пути от деревни брата Вазири высится золотой город Опар…

— К чему ты мне все это рассказываешь? — снова перебил Тарзан, глядя на карту, начерченную в пыли у порога. — Уж не хочешь ли ты наведаться туда за золотом? Ты же всегда говорил, что тебе вполне хватает жалованья лейтенанта; так зачем тебе соваться в город непонятных полузверей-полулюдей? Ради того, чтобы варить потом пищу в золотых горшках вместо обычной кухонной посуды?

— Тарзан… — опустив голову, пробормотал Арно. — Я должен кое-что тебе сказать.

— Ну, говори… Раз должен.

— Я потерял чин лейтенанта два месяца тому назад. Терпение моего начальства, без сомнения, лопнуло, когда я не вернулся на крейсер после внеочередного отпуска, ведь я испрашивал его уже в третий раз. И вряд ли мне удастся возродить свою военную карьеру рассказами о подвигах во время нападения на поселок чернокожих каннибалов…

— Что?!

— Но это еще не самое худшее. Дело в том, что я по уши в долгах. Чтобы зафрахтовать корабль, я занял у всех, у кого только мог, включая мадам Арно. Если я не верну долг, мне просто нечего будет делать в цивилизованном мире.

— Ты же сказал, что тебе вернул долг какой-то приятель!

— Я соврал, — глядя в землю, признался Арно.

— Что-о?! — Тарзан схватил его за плечо и развернул к себе.

— Иначе ты бы отказался взять эти деньги, верно? Но ведь ты дал слово Джейн Портер, что привезешь ее отцу испанское золото… Я надеялся, что понемногу смогу расплатиться, если получу чин капитана, мое имя стояло первым в списке кандидатов на повышение, но теперь…

Тарзан тряхнул его и отпустил.

— Почему же ты до сих пор молчал?

— Да я бы и сейчас ничего не стал говорить, если бы не… Послушай, я не люблю врать, но у тебя хватало и своих забот, чтобы еще забивать тебе голову моими…

— Та-ак… Если хочешь еще что-нибудь сказать, говори сразу, — сквозь зубы потребовал человек-обезьяна.

— Да нет, о чем тут еще говорить…

Джек смущенно затер ногой часть нарисованного в пыли чертежа. Тарзан посмотрел на полустертую карту, вынул нож и провел извилистую черту, соединившую на ней две крайние точки.

— Завтра отправляемся к реке, по которой можно доплыть до золотого города, — сказал он.

Весь народ Вазири хотел проводить двух белых людей, появление которых круто изменило жизнь несчастных беглецов с севера. Только строгий приказ вождя заставил женщин, детей и половину воинов остаться в деревне, и Набу с Накити горько плакали, глядя вслед отряду воинов, в центре которого шагали Тарзан и Арно.

Люди Вазири несли на головах пожитки, оружие и инструменты. Дойдя до небольшой речки, они разбили лагерь и соорудили плот, на котором поставили два деревянных шалаша. В один из шалашей сложили вещи и оружие, в другом расстелили мягкие шкуры и одеяла.

И вот под последние прощальные выкрики друзья взяли в руки длинные шесты, и плот заскользил вниз по реке. Воины махали руками и потрясали копьями, а Вазири, сложив руки рупором, прокричал:

— Передай Човамби мой братский привет, Тарзан, и скажи, что я прошу его забыть нашу размолвку возле города Опар!

— Интересно, что у них там вышла за размолвка? — спросил Джек.

— Может, вернешься и узнаешь? — предложил Тарзан.

— Нет, спасибо, я лучше спрошу у Човамби, когда мы доберемся до его деревни…

По словам Вазири, до деревни его брата было не меньше месяца пути, сначала по притоку Большой Реки, потом по самой реке — это если следовать прибрежными джунглями. А сколько займет этот путь, если плыть по течению, никто не мог точно сказать.

Для Тарзана подобный способ передвижения был внове, и сперва он злился и нервничал из-за того, что скорость его продвижения диктует какая-то река. Впервые он него не зависело, насколько быстро он доберется до цели.

На второй день плот вынесло в русло потока, разливавшегося на полмили в ширину, и движение еще больше замедлилось…

Но понемногу человек-обезьяна научился ценить преимущества подобного способа путешествия.

Его захватила прелесть плавного движения по Большой Реке среди незнакомых джунглей; новые виды, открывавшиеся за каждым поворотом; красота речных закатов и рассветов; неторопливые разговоры под плеск воды за краем плота, где резвились речные черепахи и рыбы.

В свое время воспитанник обезьяны пробовал ловить рыбу руками и бить копьем, но не преуспел в этом деле, и вскоре оно наскучило ему: он решительно предпочитал рыбалке охоту. Но Джек Арно запасся в поселке Вазири рыболовными принадлежностями и часто обеспечивал завтрак или ужин, даже не сходя с плота на берег. В конце концов Тарзан тоже заинтересовался таким лентяйским методом добывания пищи, начал тренироваться и вскоре стал заправским рыбаком.