Включить всю свою физическую мощь, разметать палачей и бежать из этой жуткой конторы? Куцая информация о расположении коммуникаций этого здания и системе охраны предостерегала от этого опрометчивого шага. Что я знал? Единственное, что нахожусь глубоко под землей. Обратного пути я не знал. И, главное, наверняка это здание было нашпиговано постами арбалетчиков и мечников. В условиях здешних узких лестниц и коридоров станешь просто легкой мишенью. А без броника на такую авантюру нечего и пытаться.

И все же свою физическую мощь я включил. Пассивная защита это тоже вид обороны. Я подождал, пока застыну в почти подвешенном состоянии, а затем напряг свои мышцы. Медленно вращавшееся веретено сразу застыло, а колесо противно скрипнуло и остановилось. Озадаченный Гурд покрутился вокруг меня, осмотрел и ощупал канаты и, не найдя неисправностей вновь налег на колесо. Но оно поворачиваться упорно не желало, несмотря на то, что этот жирный комод повисал на нем всем телом.

Гурд щелкнул пальцами, и его подручные отцепили меня от пыточного устройства, привязав мои руки к двум кольцам, вделанным в стену.

— Позови сюда Лориса, — приказал он одному из них.

Наладчик пыточной техники обитал, вероятно, неподалеку в этом же здании, потому что явился через пару минут. Его комплекция была подстать Гурду, а живот был еще больших размеров и горой выпирал из–под куртки, которую по этой причине невозможно было застегнуть. Он что–то дожевывал на ходу и, подойдя, вытер масляные губы рукавом куртки.

— Ломоворот сломался, — коротко бросил ему палач.

— Да не может быть, я его недавно смазывал.

— Я тебе говорю – не работает, — повысил голос Гурд.

— Сейчас посмотрим.

Лорис крутанул колесо туда–сюда и пожал плечами:

— Все в порядке.

— А, я тебе говорю – не работает, заело что–то! – настаивал палач, — давай, ремонтируй, а колесо крутить я и без тебя умею!

— Ну, хорошо, хорошо…, — с этими словами наладчик достал из объемистого кармана своей куртки какой–то флакон с черной маслянистой жидкостью и старательно смазал сначала ось веретена, а затем и штурвала.

— Готово, — произнес он.

— Тебя пригласили для ремонта, — строптиво сказал Гурд, — так давай чини, а смазку оставь для своего болтливого языка.

— Не болтливей, чем у тебя, — беззлобно огрызнулся Лорис.

Было видно, что они старые добрые друзья и спорят просто так, радуясь встрече. Однако Гурд все же перегибал палку, он по–прежнему требовал ремонта. Они долго так препирались, пока Гурд, наконец, не предложил:

— Ложись, давай попробуем, как он работает!

— Еще чего! Сам и ложись! Твоя техника – ты и пробуй. Мое дело поддерживать ее в исправном состоянии.

Палач кряхтя влез на дыбу и дал знак своим подмастерьям. По–моему он разговаривал с ними только языком жестов, но они прекрасно его понимали. Огромные конечности Гурда были, хоть и с трудом, но закреплены, и Лорис встал к штурвалу.

— Вращай! – скомандовал палач.

Лорис быстро завращал колесо, которое после дополнительной смазки, поддавалось легко и бесшумно. Но вероятно ретивый наладчик перестарался, так как, буквально через несколько мгновений, мастер пыточных дел заорал благим матом и выпучил донельзя свои барсучьи глазки. Лорис немедленно остановил колесо и подал его назад, а помощники палача бросились отвязывать своего орущего шефа.

Встав на ноги, Гурд тотчас же с маху залепил Лорису кулаком в лоб. Тот кувыркнулся и отлетел к стенке, смешно задрав ноги и сел там, опираясь о стену спиной.

— За что? – плаксивым голосом воскликнул пострадавший.

— Ты же чуть не вырвал мне руки с корнем! – заревел палач, потрясая своими громадными кулачищами.

Лицо его было искажено от боли, а рот перекошен. Подмастерья, от греха подальше перебрались в угол, поближе к непонятной бочке. Я же задыхался от беззвучного смеха.

— Сам сказал — крути, — оправдывался Лорис, трогая свой лоб, наливающийся в месте удара красноватой синевой, — откуда мне знать, сколько надо сделать оборотов… И я оказался прав – ломоворот работает.

— Прав он…, проворчал Гурд, потирая вывернутые суставы.

— А ты после этого – мне не друг! – заявил Лорис, — нашел, против кого руки распускать… Больше ты ни за что не заманишь меня в свою берлогу. Отныне ремонтируй свои орудия сам!

- Ну, погоди, — опешил палач, — чего ты так взъелся… Давай помиримся.

— Не буду я с тобой мириться!

— Я готов как–то компенсировать…, — начал Гурд.

— Ты ставишь мне пиво, — подхватил эту мысль невинно пострадавший.

— Пиво? Ладно, — палач утвердительно качнул своей грушевидной головой, от чего мясистые щетинистые щеки колыхнулись вниз, образуя дополнительный четвертый подбородок.

— От пуза! – добавил находчивый Лорис.

— От пуза? Ну, уж нет! – запротестовал явно струхнувший Гурд, — ты же способен вылакать целую бочку… А на дармовщину и все две…

— От пуза! – упрямо стоял на своем Лорис, — плюс закуска. Иначе ты мне не друг.

Они еще пообвиняли друг друга в непомерной жадности, после чего палач все же сдался, выторговав, однако, проставление угощения без закуски.

— Вон отсюда! – рявкнул палач своим хихикающим подручным, — на сегодня вы свободны!

Затем друзья пожали друг другу руки в знак примирения и отправились пить пиво. Меня даже не удостоили взглядом.

Говорят, что жадность одно из самых сильных человеческих чувств. Иногда из за него даже предпочитают расстаться с жизнью. Но в данном случае она была легко побеждена перспективой потерять друга. Видно, не столь уж много было друзей у человека этой нехорошей профессии.

Я немного обождал, а затем без труда порвал веревку на правой руке, а потом распутал ей правую, веревка еще должна была пригодиться для имитации моего смирного поведения. После этого я сделал легкую гимнастику, размяв члены и, на всякий случай подзарядился.

Ужин, равно как и обед, мне так и не принесли. Возможно, я еще не был поставлен на тюремное довольствие, а может быть, кормежка заключенных здесь была и вовсе не предусмотрена. Дверь была заперта на замок, но ломать я ее не стал. Вместо необдуманных активных действий я прилег на лежак, именуемый ломоворотом, и стал планировать свое дальнейшее поведение.

Пока моей жизни реально ничто не угрожало. Здоровье, которое может пострадать от пыток, я также постараюсь уберечь использованием своих чудесных физических кондиций. Хуже всего было то, что я фактически рассекречен. Да можно найти путь к побегу из этой подземной каталажки. И что? Все начинать сначала? Это требовало большого времени и массы новых усилий. А ведь все шло так хорошо…

Совершив побег, я вынужден буду скрываться. Империя бросит все силы на поиск герцогского шпиона. Как же тогда по новой прорываться в высший свет? Только сменив личину, а точнее, лицо. А, где здесь можно сделать пластическую операцию? На этой планете про это и не слыхивали. Самому попытаться изменить свою внешность? Каким образом, понапихивать ваты в рот, что ли. По части конспирации я был подкован слабо.

Ладно, введем в мозговой поисковик слова «Изменение внешности». Оказалось, что Малыш подкинул на эту тему информации довольно много. Я начал с файла «пластическая хирургия» и внимательнейшим образом изучил его содержимое. Денег у меня хватало, а хирурги в империи имелись, придется подкупить, если понадобится. Однако один из разделов предусматривал совершение такой операции даже на самом себе, в полевых, так сказать условиях. Подробно расписывались все ее этапы, вплоть до заживления оставшихся ран народными средствами, и давался исчерпывающий перечень необходимых инструментов и медикаментов. На всякий случай я сделал необходимую закладку.

Но вновь начинать с чистого листа все же не хотелось. И тогда мне на ум пришло красивое и кардинальное решение. Я слышал много хорошего о Первом министре императорского двора. И государственник он, и хозяйственный, и о людях радеет, и фиолетовых ненавидит – очень хороший набор для знакомства с моей истинной целью. Выложу ему, кто я на самом деле и какова моя задача. Только вот как с ним встретиться? Кто я такой, чтобы он уделил мне хотя бы толику своего внимания? Обыкновенный тье, которых в империи, наверное, сотни тысяч.