Джеми опустила глаза, пытаясь скрыть замешательство.

– Он старый друг нашей семьи. Хочу тебя познакомить с ним и с его дочерью Эммой. – Ричард хохотнул, очевидно что-то вспомнив, и добавил: – Мы с ней в детстве были друзья не разлей вода. В те годы она слыла настоящим сорванцом. Глядя на нее сейчас, даже и не подумаешь. Ее первый лондонский сезон четыре года назад произвел фурор. Она сразила всех наповал.

Джеми пробормотала что-то невнятное. Для себя она уже давно решила, что будет по возможности избегать общества Эммы Фицуильям.

– Очень удачно, что мы встретились, – продолжал Ричард. – Я как раз размышлял, как бы найти тебе подходящую дамскую компанию, а тут Эмма... Лучше ее никого и быть не может. Она чудесная девушка, весьма неглупа, умеет одеваться. Ты могла бы взять ее с собой, когда отправишься к Селестине. Как ты думаешь?

Джеми знала, что она думает, но Ричарда посвящать в это не обязательно.

– С тобой все в порядке? – встревожился муж, заметив, как напряглась Джеми, и не догадываясь о причине.

– Голова немножко болит, – сказала она и не покривила душой, потому что в висках тут же болезненно застучало.

– Это все наше ночное путешествие, – решил Ричард. Не медля ни минуты, он вызвал Энни и приказал отвести миледи в спальню.

Вскоре Джеми уже лежала в постели, досадуя на себя за то, что сорвалась, хотя можно было бы узнать об Эмме побольше, и размышляя, что ей делать дальше.

Она заставила себя успокоиться и посмотреть на вещи трезво. Вполне можно допустить, что Эмма Фицуильям – идеальная партия для Ричарда. Но почему тогда оп не сделал ей предложение. Ведь у него были все возможности. Хотел ли он этого? Если хотел, так почему так долго медлил? Получается глупость, если не вспомнить слова его матери, будто им двигало не чувство, а долг.

Как бы там ни было, он женился на ней, Джеми, а не на Эмме. Они с Ричардом муж и жена, и она сделает все, чтобы у них была настоящая семья.

Когда Джеми проснулась, уже стемнело. Голова не болела, она чувствовала себя бодрой и полной сил. Эмма Фицуильям и тревожные мысли, с ней связанные, отодвинулись на задний план и потускнели.

– Который час, Энни? – весело спросила Джеми.

– Через час обед, миледи.

– Чудесно. Я как раз успею принять ванну. Ты погладила мое черное вечернее платье?

– Да, миледи, и зеленое тоже, если вдруг вам захочется его надеть. – Энни заспешила к выходу. – Пойду посмотрю, как там с горячей водой.

Перед глазами Джеми встало лицо Ричарда. Он, даря ей пленительную улыбку, просит ее заказать зеленое платье. По спине Джеми пробежал холодок. Подталкиваемая любопытством, она вошла в комнату Энни. Прямо на двери висело вечернее платье из черного шелка с множеством оборок, расшитое бисером. Джеми повернулась и восхищенно ахнула, увидев на стене зеленое платье. Лиф с низким вырезом, отделанным атласной лентой того же цвета, прямая, заложенная мягкими складками юбка, короткие рукавчики фонариком, отделанные такой же лептой, – простой, без вычурности, силуэт, подчеркивающий красоту ткани. Джеми протянула руку. Шелк мягко струился между пальцами. Платье качнулось, в неярком вечернем свете шелк словно переливался.

– Вам нравится, миледи? – послышался от двери голос запыхавшейся Энни, которая прибежала из кухни. – Воду уже несут. – Она бросилась в спальню, чтобы приготовить все необходимое для ванны.

Джеми продолжала стоять, не отрывая глаз от прекрасного зеленого платья. Она заказала его по просьбе Ричарда. Он хотел, чтобы, когда они будут одни, она наряжалась в него, а не в черное.

Может, надеть? Или не надо? Ладно, она решит позже.

Джеми погрузилась в теплую воду, благоухающую жасмином, чувствуя, как расслабляется тело и отступают прочь беспокойные мысли. Господи, какое наслаждение! Она никогда не испытывала ничего подобного. Джеми казалось, будто она в сладком сне, и хотелось, чтобы он никогда не кончался.

Однако вскоре пришлось вылезти из ванны, и Энни принялась мудрить над ее волосами, в результате чего получилась масса кудрей, падавших на лоб и на шею в хорошо продуманном беспорядке.

– Ну как, миледи, разве это не лучше, чем ужасный пучок? – воскликнула Энни, с удовольствием оглядывая свою работу.

Джеми не могла не согласиться с ней. Нет, ей, как и прежде, не нравилось, что у нее такая бледная кожа, да и цвет волос тоже никуда не годился, и все же приходилось признать, что под умелыми руками Энни ее внешность стала более или менее ничего.

Камеристка принесла зеленое платье, осторожно, чтобы не испортить прическу, надела его на Джеми и застегнула крючки на спине.

– Вы только посмотрите, миледи, как красиво, – щебетала она. – А если еще повязать на голову зеленую ленту, так вообще получится чудесно.

– Да я не собираюсь надевать это платье, Энни. Я просто хотела его примерить, посмотреть, как оно сидит. А обедать я буду в черном.

Энни фыркнула.

– Почему это? – спросила она недовольным тоном, снова незаметно входя в образ старшей сестры. – Вы такая в нем красивая, а его светлость специально вас просил заказать такое платье. Вы ж сами мне говорили! Не хотите сделать приятное своему мужу, что ли?

Стоя перед зеркалом, Джеми отметила про себя, что зеленое идет ей гораздо больше, чем черное. У нее даже мелькнула мысль, не остаться ли в зеленом, но она тут же отбросила ее. Неизвестно, как отреагирует Ричард, явись она в таком наряде, и как он это истолкует. Она пока не очень хорошо его знает, так что лучше не рисковать. Надев черное платье и распрямив плечи, Джеми вышла из комнаты.

Ричард ждал ее в гостиной.

– Ты выглядишь чудесно, моя дорогая, – с улыбкой сказал он. – Глядя на тебя, никогда не подумаешь, что ты носишь черное по необходимости, а не потому, что любишь этот цвет. Многие женщины тебе бы позавидовали.

Джеми густо порозовела. Неужели он в самом деле так считает? Она-то была уверена, что черное больше идет голубоглазым блондинкам.

Ричард усадил ее в кресло и принес бокал шерри. Присаживаясь рядом с ней, он почувствовал легкий запах жасмина, и этот аромат на мгновение отвлек его от разговора. Она похожа на редкий цветок, подумал он, такой же хрупкий и беззащитный.

Очень кстати объявили, что обед подан. Ричард встал и подал руку Джеми.

Она нерешительно положила руку на его черный рукав, ожидая, что вот сейчас ее пронзит током, как случалось прежде при каждом прикосновении. Однако на этот раз все было иначе. Она поймала его ласковый взгляд и ощутила, как по ее телу разлилось тепло. Нервы затрепетали, и все чувства странно обострились. Но в этом не было ничего пугающего. Все походило на предчувствие чего-то необыкновенного, чего-то такого, что она не могла себе даже представить.

Ричард застыл на месте, глядя ей в глаза и пытаясь понять, что означает этот взгляд. Страха не было, в этом он мог поклясться, как не было, впрочем, и полного доверия. Однако появилось нечто иное – потаенное и непонятное.

Его размышления прервало деликатное покашливание дворецкого, остановившегося на пороге.

– Вы готовы, миледи? – мягко спросил Ричард, накрывая руку Джеми своей ладонью.

Она вздрогнула. Ну вот, снова то же самое.

– Ох, простите, милорд, – торопливо сказала Джеми, стараясь взять себя в руки. – Я немножко задумалась. – Она вымученно улыбнулась, чувствуя, как горит ее рука. – Мы идем?

Обед прошел весело. Ричард много шутил, вспоминал всякие забавные случаи из своего детства в Хардинге и студенческих лет в Оксфорде.

Джеми чувствовала себя легко и свободно и весело хохотала, когда граф рассказывал об очередном сумасбродстве, не замечая, что он то и дело подливает ей вина, а бокал постоянно оказывается пустым. Все происходило как-то само собой, являлось естественной частью этого волшебного вечера, и она была безмерно увлечена близостью Ричарда, очарована колдовской силой, исходившей от него.

– А сейчас ты должна поведать мне побольше о себе, дорогая, – сказал он, наливая доверху ее бокал и делая знак лакеям удалиться. – Расскажи о своем побеге из Кэлдервуда. Я всегда удивлялся, как ты от них сумела ускользнуть.