Однако леди Хардинг и не собиралась расставаться с ней.

– Чудесно, – сказала она, и в ее спокойном голосе не чувствовалось ни малейшего следа прежнего волнения. – А сейчас дерните шнур, дорогая, мы с вами попьем чаю.

Принесли чай. Свекровь принялась, как бы между прочим, расспрашивать Джеми то об одном, то о другом, и та, сама того не замечая, стала успокаиваться. Не прошло и часа, как Джеми рассказала почти все о своей жизни в Кэлдервуде и о побеге.

Леди Хардинг посмотрела на нее с восхищением и даже как будто с завистью.

– Вы очень смелая, дорогая моя. А Ричарду вы все это рассказали?

– Не все, – призналась Джеми. На самом деле она не рассказывала мужу почти ни о чем. Да и когда было разговаривать?

– Надо сказать. Или, если хотите, я могу это сделать.

Джеми помотала головой.

– Не надо, я сама при случае все расскажу. – (Свекровь понимающе улыбнулась.) – А не могли бы вы, поведать мне историю вашей семьи? – попросила Джеми, круто меняя тему разговора. – Ричард говорил, если я попрошу, вы расскажете.

– Странно, – протянула леди Хардинг. – Уж не хотите ли вы сказать, что он не предупредил вас насчет моих глупых суеверий? – Заметив недоумение в глазах Джеми, она продолжала: – Вижу, не говорил. Удивительно! Ладно, я расскажу, а вы судите сами.

Она отпила чаю и поставила чашку па стол.

– Ну вот. Хардинги служили королям Англии на протяжении нескольких веков, кажется еще со времен Вильгельма Завоевателя. – Графиня усмехнулась. – И при этом всегда оказывались на стороне победителя, что, как вы сами понимаете, свидетельствует о недюжинном везении, особенно во время Войны Алой и Белой розы.

Джеми зачарованно кивнула. В Кэлдервуде она прочитала от корки до корки все книги по истории, которые удалось достать, и знала, что в тот период почти каждый род раньше или позже оставался в проигрыше.

– Мне нравится считать, что благоденствие рода объясняется существовавшим в нем обычаем: старший сын обязан жениться только по любви. Это длилось веками, даже нельзя точно сказать, когда возникла традиция. Единственное, что нам известно: как только кто-то нарушал обычай, на его голову обрушивалось проклятие... А еще существует бриллиант Хардингов. Им был награжден майор Ричард Хардинг за услуги, оказанные индийскому принцу. Бриллиант приносит удачу, но не отменяет проклятия.

Джеми молча кивала, слушая свекровь, и на душе у нее становилось все тяжелее. Может быть, затаенная грусть, которая слышится всякий раз в голосе леди Хардинг, когда речь заходит об их с Ричардом женитьбе, объясняется этим? Что же ожидает Ричарда, какая беда обрушится на него за то, что женился без любви? И что будет с ней, согласившейся на этот брак?

Джеми решила дождаться мужа, как бы поздно он ни приехал. Ей не терпелось узнать, добился ли он каких-то результатов в расследовании. Но сидеть просто так, ничего не делая, она не могла, потому что тут же наваливались тяжелые мысли об Эмме Фицуильям и проклятии Хардингов. И она отправилась в библиотеку, где, к радости своей, обнаружила книги, которым был заказан путь в Кэлдервуд-холл, поскольку они считались легкомысленными.

Она сама не заметила, как, забыв обо всем, погрузилась с головой в чтение романа Джейн Остин «Разум и чувствительность», и очнулась, лишь когда раздался негромкий стук в дверь их с Ричардом гостиной. Решив, что это дворецкий пришел пригласить ее вниз, встретить мужа, Джеми поднялась, оправила платье и нацепила на лицо любезную улыбку.

Дверь открылась, и на пороге показался не дворецкий, а Ричард, уставший с дороги.

– Дигби сказал, ты не спишь и ждешь меня. Но уже очень поздно, надо было лечь.

Ричард слабо улыбнулся, глядя на Джеми, и поймал себя на мысли, что ей очень идет черный цвет. Ему вдруг захотелось обнять ее и прижать к себе. Он с трудом удержался. Кто знает, сможет ли он потом остановиться...

Они присели на диван, стараясь не касаться друг друга. Ричарду показалось, что жена ничуть не рада его появлению. Мысль о том, что присутствие мужа тяготит ее, была неприятна, хотя он не совсем понимал, почему это его так задевает.

Он взял ее руки, поднес к губам и легко поцеловал ладонь, потом вторую, глядя ей в глаза и видя в них одну только озабоченность.

– Тебе не о чем тревожиться, Джеми, – успокаивающим тоном сказал Ричард. – Ты же моя жена, не забыла?

Джеми отвела глаза в сторону. Его слова были для нее как нож в сердце. Какая она ему жена? Одна видимость. Безотчетно она отдернула руки и сложила их на коленях.

Этот жест, показывавший, что Джеми коробит от одного только упоминания о том, что она его жена, заставил Ричарда сжать зубы. Усиливало удар то, что он напомнил об этом, желая как-то поддержать ее. А ему-то казалось, что они потихоньку сближаются. Ничего подобного. Даже руку поцеловать и то нельзя, время не пришло.

Проглотив огорчение, Ричард улыбнулся.

– Надо сказать, я сегодня, как ни старался, мало чего достиг. Нашего гостя поместили в тюрьму, но даже и там ничего не удалось у него выведать. Честно говоря, я думаю, он сообщил все, что знал. Поиски Калеба тоже ни к чему не привели. – Ричард поморщился. – Вот и весь мой отчет. Полное поражение. Так что, если у тебя есть какие-то мысли насчет того, что нам делать дальше, давай говори, потому что я совершенно иссяк.

Как он устал, бедный, подумала Джейн, с трудом удерживаясь, чтобы не коснуться пальцами морщины, залегшей между насупленными бровями Ричарда, и разгладить ее.

– У меня есть одна идея, – сказала она, безжалостно подавив свой сентиментальный порыв. – У моего отца есть агент в Лондоне. Думаю, Ральф Грейвз тоже пользуется его услугами.

Ричард хлопнул ладонью по ноге.

– Господи, где была моя голова? Я же должен был сообразить. Завтра поеду в Лондон прямо с утра. – Он с широкой улыбкой посмотрел на жену. – Молодец, Джеми. Знаешь, если... – И смущенно умолк.

Джеми понятия не имела, что он собирался сказать, но, ободренная доброжелательной улыбкой, отважилась высказать то, что было у нее на душе:

– Ричард, можно я поеду с вами? – Он настолько удивился, что Джеми, вконец оробев, смущенно забормотала: – Простите, я не хотела... Прошу вас, не...

– Все наоборот! – закричал Ричард. – Я буду просто в восторге, если ты поедешь со мной. Я как раз это и хотел предложить. Да я представить себе не могу лучшего товарища в этом приключении, чем моя находчивая жена. – (От этого неожиданного комплимента Джеми смутилась еще больше и покраснела до ушей.) – Ладно, договорились, – быстро сказал он, переходя на деловой тон. – Не проспишь?

– Вы забыли, милорд, – ехидно проговорила Джеми, с великим трудом сохраняя спокойствие, – что до самого последнего времени я вставала с петухами?

– Ах ты, плутовка! – со смехом воскликнул Ричард и, вскочив на йоги, поцеловал ее в щеку. – А сейчас иди спать, завтра у пас много дел.

Джеми слушала, как он спускается но лестнице, наверное, в кабинет, а в голове ее крутилась одна и та же мысль: ну почему она умудряется осложнить каждую их встречу?

Зайдя в кабинет, Ричард занялся приготовлениями к поездке. Прежде всего он вызвал Дигби и сообщил ему, что они с женой отправляются завтра утром в Лондон. Погода холодная, поэтому пусть распорядится запрячь карету. Еще надо отправить сейчас же лакея, чтобы приготовили к приезду хозяина Хардинг-хаус в Лондоне. Следом пусть едут камердинер и камеристка ее светлости с необходимыми вещами.

– Надолго изволите ехать, ваша светлость? – спросил дворецкий, прикидывая, сколько может понадобиться вещей и кого поставить укладывать багаж.

– На неделю, возможно, на две. В свет выезжать мы не намерены, так что вещей понадобится не очень мдого. Если вдруг мы решим задержаться, то сообщим, что надо привезти.

Дворецкий с поклоном удалился и пошел будить слуг.

Ричард тем временем писал длинное объяснительное письмо матери на случай, если она утром еще будет спать, когда они отправятся в путь. Он на минуту застыл с пером в руке, раздумывая, правильно ли поступает, беря Джеми с собой. Но там, в Лондоне, они смогут общаться чаще, чем здесь, и перед таким соблазном он устоять не мог.