Ричард несколько секунд молчал, сосредоточенно разглядывая осадок на дне бокала.

– Ну что ж, – заговорил он наконец, – по крайней мере можно не торопиться со свадьбой. Будем блюсти традицию. Ручаться за то, что влюблюсь непременно в богатую наследницу, я не могу, а это значит: женитьба откладывается, пока не будет восстановлено состояние. – Он усмехнулся. – Нет худа без добра.

При этих словах мать чуть заметно улыбнулась, однако, когда она заговорила, голос ее звучал серьезно:

– Если ты так к этому относишься, то не женишься никогда. Я понимаю, после Селии...

Лицо сына окаменело, и мать поняла, что упоминание этого имени из прошлого ему крайне неприятно. Повисло молчание.

– Пойдемте, дорогая моя, я провожу вас наверх, – сказал наконец Ричард. – Отдохнете и переоденетесь к обеду.

Вернувшись к себе, он несколько секунд сидел за письменным столом, поигрывая пером и глядя перед собой. Ему долго удавалось избегать этого разговора – и вот пожалуйста. Браки по любви... Сказка, да и только. Это не для него. И все-таки после разговора с матерью ему совершенно расхотелось делать предложение Эмме Фицуильям. Значит, не судьба. К добру это или не к добру, кто знает?

Джеми проснулась чуть свет от голода. Она проспала пятнадцать часов подряд!

– Я просто умираю – так хочется есть. – Она быстро вскочила и, поплескавшись над тазом, начала одеваться.

– Поедим внизу, – сказала Энни. – Но сначала надо привести тебя в божеский вид. Нет, не это. – Она выхватила из рук Джеми вчерашний костюм. – Вот, надевай. Штаны, гетры, нижняя рубаха и рабочая блуза.

Джеми сморщила нос: блуза, она же балахон, была из толстой, грубой холстины и стояла колом, до нее было противно даже дотрагиваться.

– Ничего не поделаешь, Джеми, ты сама захотела стать подручным садовника. Хорошо, что ты не толстая, сойдешь за мальчишку. Только надо утянуть грудь.

Джеми густо покраснела, что не произвело никакого впечатления на Энни, которая, покопавшись в вещах, вытянула старую миткалевую нижнюю юбку и, не слушая протестов девушки, разорвала ее на широкие полосы.

– Все равно для вас не годится, – пробурчала Энни. – Вот станете снова леди, я сошью вам юбку получше, да и платья поприличнее теперешних.

Энни явно чувствовала себя в своей стихии. Она повертела недовольную Джеми туда-сюда и ловко стянула ей грудь.

– Ну вот, теперь одевайтесь, и поглядим, что получилось.

Протестовать не имело смысла. Энни была права: если кто-то заметит, что перед ним не мальчик, они обе пропали.

Джеми застыла в центре комнаты, а Энни обошла ее кругом, придирчиво осматривая.

– Неплохо, – заключила она. – Но что делать с волосами? Они слишком длинные, мальчишки так не носят.

– Мне не хотелось подстригать их очень коротко, я собиралась в Бате переодеться в женскую одежду, а при такой длине можно соорудить прическу.

– Все-таки я их немножко подкорочу. – Энни достала расческу и ножницы и, подойдя, развязала ленту. Темно-рыжие кудри, высвободившись, упали, закрыв уши и обрамляя бледное лицо Джеми. – Нет, вы только посмотрите, мисс, разве можно сравнить с тем дурацким пучком, что вы носили в Кэлдервуде?

Джеми смущенно улыбнулась.

– Это мама требовала. По ее мнению, мои «рыжие космы», как она их называет, надо убирать, чтобы не бросались в глаза. Она не разрешала мне делать прическу.

– Да она вообще, как я понимаю, не разрешала вам ничего, что показало бы в выгодном свете вашу внешность. Джеми засмеялась.

– Какую внешность? Всем известно, что я дурнушка.

– Да? Ну-ка взгляните. – Энни силком усадила Джеми перед тусклым, испещренным темными крапинками зеркалом и поправила волосы.

Джеми недоверчиво вскинула глаза на Энни. Она что, серьезно? А потом уставилась в зеркало. Неужели это она? Лицо плавно сужалось от скул к подбородку. Под темно-рыжими волосами матово светилась белая кожа, сияли зеленью глаза. Бесцветная девица с постным мучнисто-белым лицом исчезла, из зеркала на нее смотрела... нет, смотрел хорошенький рыжий мальчик.

Джеми ахнула и принялась судорожно убирать волосы за уши.

– Они же не поверят, что я мальчик, если я появлюсь в таком виде, – пробормотала она, бессознательно отбрасывая скромность.

– Да уж, – со смешком откликнулась Энни. – Сейчас все сделаем.

Она немножко подкоротила волосы Джеми, зачесала их назад и, туго стянув, перевязала шнурком.

– Подручные садовника ленты не носят, – заметила она.

Зимнее солнце почти касалось краем горизонта, когда подошел к концу первый рабочий день Джеми. Она сидела на корточках, выпрямив затекшую спину и разглядывая свои руки, покрытые крепко въевшейся в кожу землей. Все тело у нее ныло, но сердце пело. Она спаслась от Кэлдервудов, так неужели же ей не удастся провести неузнанной каких-то несколько недель в Хардинге?

Джеми тряхнула головой и снова принялась за работу. Закончив прополку клумбы, она аккуратно собрала сорняки в ведра. Часть пойдет в компост, а остальные – в огонь. Мистер Дженнингс не сможет упрекнуть ее в неумении отличить многолетние сорняки.

Проходя мимо будки садовника к компостной куче, она услышала громкие голоса. Говорили двое: мистер Дженнингс и еще кто-то. Разговор шел на повышенных тонах и касался ее. Джеми остановилась.

– Эта часть сада всегда была моя, – сердито заявил кто-то. – И я никого на подмогу не звал, а уж безмозглого щенка – и подавно. Он черт знает что тут натворит.

– Парень свое дело знает, – спокойно ответил мистер Дженнингс. – Вреда от него не будет. Скоро весна, будем сажать, лишняя пара рук не помешает.

– Да на черта мне эти руки? Сколько тут работаю, всегда сам справлялся. Так с чего вдруг мне подсунули этого полудурка?

– Это не мне решать, Калеб, и не тебе.

Так это Калеб! Джеми поежилась. Еще ни разу не видел ее, а уже ненавидит. И с чего ему злиться? Непонятно, чем может помешать какой-то мальчишка-подручный? Лакей предупреждал о нем. Похоже, он из тех, кому доставляет удовольствие издеваться над слабыми. Надо держаться от него подальше.

Джеми медленно пошла прочь. Спор за ее спиной продолжался.

– Так пусть хоть поставят его под мое начало, а то он натворит невесть что, а я потом отвечай.

– Нет, – отрезал мистер Дженнингс. – Парень под моим присмотром. Если захочешь, чтобы он сделал что-то для тебя, подойди ко мне. Это распоряжение его светлости. Пора бы тебе знать: ему лучше не перечить.

– Но...

– Все, кончили, Калеб.

Джеми прибавила шагу. Мужчины вот-вот выйдут из будки. Не хватало еще, чтобы они ее застали рядом.

От компостной кучи была видна дверь будки. Минут через пять она открылась, и показался Калеб. Джеми наклонилась пониже, делая вид, что занята работой.

Калеб оказался здоровяком, ростом не ниже лорда Хардинга, но гораздо шире и мощнее его. У него были могучие плечи, толстые руки и громадные кулаки. Большой живот выдавал любителя пива, а нос багровел даже в неярком свете заходящего солнца.

Джени стало неуютно при одной только мысли о том, как туго ей придется, если она столкнется с этим уродом. Нет, не дай бог. Надо постараться сделать так, чтобы мистер Дженнингс просто не мог без нее обойтись, и как-то намекнуть ему, что она боится Калеба. Уж он-то помнит четкое указание лорда Хардинга и разведет их по разным участкам. Иначе будет плохо.

На следующее утро, когда Джеми пропалывала пастернак на огороде, вдруг появился лорд Хардинг, ведя под руку какую-то даму. От страха, что он снова станет ее рассматривать, Джеми бросило в дрожь. У него такой острый взгляд! Чем чаще она будет попадаться ему на глаза, тем больше вероятность, что он разгадает, кто она на самом деле.

Покраснев до корней волос, Джеми еще ниже склонилась над грядкой, надеясь, что ее не заметят.

Как бы не так! Подбежал, запыхавшись, мистер Дженнингс и с ходу принялся расхваливать своего нового подручного. Джеми пришлось встать, и она застыла на месте, не смея поднять глаза на лорда Хардинга.