Последняя роль Папанова несла элемент личного, пережитого. Его героя из «Холодного лета пятьдесят третьего…» зовут Копалычем. Много копал в лагере. До войны он работал главным инженером крупного завода, знал наркома Серго Орджоникидзе. Это обстоятельство и привело его к аресту. Жене и сыну сказали, что он «враг народа». Его лишили права переписки, он пропал для всех. А в июле 1953-го Копалыч оказался уже на поселении, пять лет он должен был жить под надзором участкового милиционера.

Папанов показывает, как в оклеветанном Копалыче не угасла надежда ещё поработать на воле, не загублен человек. Узнав об аресте Берии, он взволнованно шепчет: «Я знал! Я знал, что это чудовищная ошибка!..»

И вот уже нет на экране униженного Копалыча. К нему возвращается доброе имя — Николай Старобогатов. Человек распрямляется! Но ему ещё предстоят новые испытания.

…Спустя несколько лет после реабилитации в московское жилище бывшего инженера Старобогатова приходит лишь один Басаргин, чтобы сообщить семье погибшего товарища правду — тот никогда не был «врагом народа».

В картине «Холодное лето…» уголовные преступники показаны в кровавом свете, жестокими, беспощадными. Схватка с политическими выглядит в фильме просто натуральной.

4 августа 1987 года Папанов покинул съёмочную площадку — поехал в Москву, чтобы встретиться со своими студентами. Оттуда он должен был отправиться в Ригу, чтобы участвовать в гастролях театра сатиры. Вспоминает Прошкин: «Пораньше закончив съёмки, 4 августа, я просил Папанова остаться в деревне и хорошо отдохнуть. Театр перебрался из Вильнюса в Ригу — образовалось два свободных дня. Анатолий Дмитриевич настаивал на перелёте в Москву: „Нет-нет-нет! Я обязан туда вырваться. Через месяц начинаются занятия моего курса в ГИТИСе. Надо пробивать общежития, поругаться кое с кем и всякое такое. Чтобы ребятам нормально жилось!“ Я подозреваю, что он и без того был ходатаем по чужим бедам. Спорить не стал. О чём бесконечно сожалею…»

Тем временем с отъездом Папанова съёмки не остановились. 5 августа вечерним рейсом Валерий Приёмыхов улетел в Москву. В тот же день в Москве состоялся просмотр отснятого материала худсоветом объединения. Вечером этого же дня в своей квартире внезапно скончался Анатолий Папанов.

Создатели фильма увековечили свою благодарность замечательному художнику за его последний вклад в отечественное кино: «Холодное лето…» завершается кадром, взятым из середины картины. На экране — лицо Анатолия Дмитриевича Папанова: актёр, в гриме и костюме Копалыча — Старобогатова, говорит о том, как «хочется ещё пожить». И закадровый голос на стоп-кадре негромко произносит: «Анатолий Дмитриевич Папанов… Последний кадр… Последняя роль».

«Холодное лето пятьдесят третьего…» было принято на худсовете студии практически без замечаний.

Фильм вышел на широкий экран в апреле 1988 года. За первые два месяца проката картину посмотрели 32 миллиона 200 тысяч зрителей (в одной Москве она собрала 2, 5 миллиона), её купили для показа 24 страны.

Политический вестерн Прошкина получил троекратное признание — Государственную премию СССР, первое место по мнению читателей журнала «Советский экран» и премию кинематографистов «Ника».

На фестивале в Хихоне (Испания) фильм победил в номинации «Лучший сценарий». В июле 1988 года «Холодное лето…» было приобретено в фонд библиотеки конгресса.

Критики называли фильм «вестерном».

«А некоторые находят аналогии с „Покаянием“, — подхватывал Валерий Приёмыхов. — Для меня существеннее другое: об очень важных вещах мы старались рассказать просто и естественно, чтобы зрители глубже восприняли идею фильма. Получаю много писем; многие из них невозможно читать без волнения. Люди рассказывают о своих судьбах, не менее драматичных, чем у наших персонажей. В одном письме бывший сержант, оказавшийся после войны (и недолгого плена) в заключении, заявляет, что ещё в малой степени мы показали издевательства, которым подвергались люди в те годы.

Что тут скажешь? Значит, мы приблизились к правде. И это прекрасное ощущение — чувствовать себя без пафоса гражданином, потому что наш фильм стал вкладом в общее дело».

Вокруг «Маленькой Веры» нешуточные страсти разгорелись ещё до выхода картины на экран. Одна из причин — небывалая для отечественного кинематографа острота конфликта. Извечного конфликта между отцами и детьми. Журнал «Советский экран» писал: «"Маленькая Вера" — фильм о молодёжи, но отнюдь не благостный, каких немало пересмотрено нами в прошлые годы, а жёсткий, даже жестокий. Картина выходит на новый, ошеломляющий уровень жизненной правды, и правда эта горькая».

Сценарий «Маленькая Вера», опубликованный до съёмок фильма, был назван на страницах «Московской правды» произведением, порочащим советскую молодёжь. Почему же дипломная работа недавней студентки ВГИКа Марии Хмелик оказалась вдруг в фокусе особого внимания уважаемой газеты? Одна из причин в том, что отец Маши — известный детский писатель Александр Хмелик в ту пору был главным редактором киностудии детских и юношеских фильмов имени Горького, где запускалась в производство «Маленькая Вера».

За Марию Хмелик вступился её учитель, старейший кинодраматург Евгений Габрилович: «Мы привыкли к такому киноискусству, где даже отрицательные, тревожные стороны жизни обильно политы сладким сиропом. А какова жизнь юношества не придуманная, а действительная? Только в последнее время стали появляться кинопроизведения, которые пытаются пробиться к этому малоисследованному предмету. К ним относится и сценарий совсем ещё молодой Марии Хмелик». Габрилович верил в свою ученицу, хотя и предсказывал споры по поводу будущего фильма. Ну а для начала оппоненты «Маленькой Веры» приклеили этой работе ярлык семейственности, поскольку режиссёр фильма Пичул был мужем Марии Хмелик.

Василий Пичул родился и вырос в Мариуполе. Отец — заводской рабочий, мама трудилась на швейной фабрике. После окончания школы Пичул поступил во ВГИК. Марлен Хуциев принял его в свою мастерскую.

Молодой режиссёр говорил: «Вообще, после ВГИКа уже ничего не страшно. Он готовит людей для работы в Советском Союзе — то есть в экстремальных условиях. Развивает в тебе стойкость, выживаемость». В 1980 году, во время Олимпиады, Пичул женился на Маше Хмелик — студентке сценарного факультета. Вместе они задумали сценарий фильма «Маленькая Вера».

На первый взгляд, это банальная история. Вера — обычная портовая девчонка — шатается но городу в сомнительной компании, наведывается на танцплощадку, где городская молодёжь упорно, «стенка на стенку» выясняет отношения под вой милицейских сирен и лай овчарок. Так бы, наверное, все и продолжалось до утомительной бесконечности, если бы не случайная встреча. Полюбив красавца-студента, Вера привела его в дом, назвала мужем и разом преобразилась в заботливую, любящую женщину. Нам показывают жизнь самой обычной семьи. Отец Веры — шофёр. Мать работает на швейной фабрике. Сын стал врачом. Для отца «нормально» напиваться каждый вечер и рявкать на жену, заезженную работой и домом.

Не найдя с новоявленным зятем общего языка, отец Веры во время одного из застолий пырнул парня ножом. В финале сценария маленькая Вера кончала жизнь самоубийством — её сломала, сломила ненависть, убившая любовь, а значит, и надежду. В фильме от внезапного сердечного приступа умирает отец Веры.

Известный киновед Лев Аннинский писал:

«Здесь оба поколения погрязли в полубессознательном прозябании и в совершенно бессознательном взаимном озлоблении.

«Отцы» и «дети» нежданно-негаданно оказались в состоянии войны. И те и другие щедры на удары ниже пояса. Тут всё возможно, конфронтация поколений чревата любым трагическим исходом: может погибнуть представитель поколений «детей» — как в сценарии; а может — «отцов» — как в фильме. Оба финала в равной степени логичны».