За несколько недель до смерти Брайана Эпстайна мы с Джоном сидели на полу в позе «лотос» и болтали о разных пустяках, когда он вдруг спросил меня: «Ну, так когда ты переезжаешь в Лондон?»

«Что ты имеешь в виду? — не понял я. — Я в Лондон не переезжаю.»

«Тогда быстро переезжай», — твердо сказал он.

«Да зае…л ты меня! Зачем мне туда переезжать?»

«Чтобы работать в «Эппл», зачем же еще.»

«А что мне в «Эппл» делать?»

«А что хочешь, Пит. Переезжай сюда жить, и мы будем почаще видеться.»

«Конечно, звучит это здорово, — сказал я, — но мне нужно подумать…»

«Да х…ли тут думать! — воскликнул Джон. — Собирай свои шмотки и переезжай.»

Однако, через неделю, возвращаясь в Уэйбридж, я все еще не пришел к окончательному решению. Конечно, в принципе, я был не против идеи работать с БИТЛЗ и ежедневно видеться с Джоном. Но с другой стороны, я достаточно уютно устроился со своей женой, маленьким сыном и супермаркетом на Хэйлинге.

Выяснилось, что в тот день Джона дома не было. Когда же Син сказала мне, что он торчит у Пола, я поехал прямо в Сент-Джонс Вуд. К немалому моему удивлению, Джон и Пол встретили меня, как какого-то героя, обняли меня с двух сторон за шею и повели в дом.

«Как здорово, что ты приехал, Пит! — говорил Пол. — И как здорово, что ты будешь работать с нами в «Эппл»!»

Я понял, что мое принятие в «Эппл» было уже свершившимся фактом. Уверенный, что я согласен войти в компанию БИТЛЗ, Джон уже рассказал всем об этом. Ну а поскольку мне не могло не польстить то, что Пол был настолько воодушевлен этой идеей, я тут же решил прекратить сопротивление.

Позднее, в тот вечер я попытался выпытать у Джона, в чем будет заключаться моя работа в «Эппл». «Ну, мы планируем открыть для начала магазин одежды. Потом мы организуем сеть универмагов модной одежды по всему миру, но первый должен быть именно в Лондоне. Ну, а поскольку тебе о магазинах известно все, почему бы тебе не стать его директором?»

«Но я не знаю всего о магазинах одежды…»

«Ну, не знаешь, так узнаешь. А если это тебе не понравится — х… с ним, найдем тебе еще что-нибудь.»

Джон уже много лет говорил, что БИТЛЗ неплохо бы было открыть дело, основанное на моде, но я всегда считал, что он только шутит. «Мы сможем продавать что угодно, — нередко говорил он мне, — если БИТЛЗ начнут носить костюмы с одним оторванным рукавом, то весь мир тоже захочет их носить. И мы сможем получить до х…я денег!»

Окончательное решение БИТЛЗ по этому поводу в основном было инспирировано появлением в их окружении группы чудаков под названием «Простак». Возглавлял эту четверку Саймон Постхьюма, прекрасный молодой голландский художник и модельер, сравнительно недавно попавший в водоворот лондонского «андэграунда» вместе со своей женой Марийкой Когер и еще одной прекрасной голландской девушкой с мечтательными глазами — Джози Лигер. Четвертым участником «Простака» был их британский менеджер и издатель Барри Финч.

Саймон, Марийка и Джози выглядели так, словно они только что сошли прямо со страниц сказок Братьев Гримм или «Хоббита» Джона Рональда Руэла Толкина. Они неизменно носили костюмы ручной работы из чудно окрашенного шелка, сатина и вельвета, представлявших «огонь», «воду» и «воздух». Благодаря неустанной рекламе Барри, «Простак» смог привлечь к себе внимание лондонских воскресных издателей, пищущих о моде. Как писала «Санди Таймс» в одной из таких статей: «Саймон одет так, чтобы олицетворять Воду. Его пиджак — это сверкающий люрекс голубоватых и зеленоватых оттенков, брюки же — из синего вельвета. Марийка — это природа, она — в синем и зеленом, на ее лифе изображена пасторальная сценка. Джози олицетворяет Космос и ее полночно-синие брюки искрятся наклееными желтыми звездами». Такие портняжные описания вполне подходили под пропитанное «кислоткой» настроение Лета Любви и, конечно же, Оркестра Сержанта Пеппера.

Новая карьера «Простака» в качестве костюмеров и дизайнеров БИТЛЗ началась после телепредставления «All You Need Is Love». А когда эти голладские художники потрудились над бунгало Джорджа и любимым пианино Джона, БИТЛЗ согласились финансировать «Простака» (в размере примерно 100.000 фунтов) и обеспечить коммерческий выход их экстатической моде, которым, как оказалось, я и должен был управлять.

В течение трех недель, что по моим ленивым темпам стало чудом быстродействия, я смог уговорить свою мать, прежде лет десять управлявшую небольшим универсамчиком в Вултоне, взять на себя мой супермаркет. Учитывая то, что моя сестра жила поблизости от Хэйлинга, в Фэйрхеме, это место оказалось идеально подходящим для нашей мамы, поскольку в Ливерпуле у нее не было близких родственников. Тем временем, моя жена и сынишка продолжали жить в нашей квартирке на Хэйлинге, а я обрек себя на прежнюю рутину: в течение рабочей недели я жил в Кенвуде у Джона, а на субботу и воскресенье уезжал на юг к своей семье.

Теоретически я собирался пробыть у Джона лишь до тех пор, пока не подыщу для нас с Бэт и Мэтью квартиру. Но вскоре я узнал, что некий безвестный битловский счетовод посадил меня на жалкие 37 фунтов в неделю, в то время как снять в Лондоне квартиру дешевле, чем за 20 фунтов в неделю было практически невозможно. Мне, кроме того, обещали еще 1 процент доходов «Эппл», что конечно же, составляло 1 процент от нуля. Не желая беспокоить кого-то из Битлов по таким прискорбным финансовым пустякам, я удовлетворился этими 37 фунтами и стал почти «регулярным гостем» Джона.

Тем временем БИТЛЗ поговаривали также и о переезде — подумать только! — на какой-то доселе необитаемый остров в Эгейском море. По наущению Волшебного Алекса и по разрешению в виде исключения от канцлера казначейства и будущего премьер-министра Великобритании Джеймса Каллагена, они только что купили у правого греческого военного правительства за 100.000 фунтов маленький райский островок и пять окружающих его более мелких. Когда Джон показал мне битловский проект на Шангри-Ла, я вспомнил об огромном пауке. Там планировались регулярные пути сообщения, разбивка на личные сектора для каждой семьи БИТЛЗ. И по этим нереальным планам и проектам БИТЛЗ хотели перебраться туда и жить, едва только — ко всеобщей радости — будет окончательно образована фирма «Эппл». (Помимо того, что «Эппл» так никогда и не была «окончательно образована ко всеобщей радости», Джон и остальные, в конечном итоге, потеряли интерес к Греции и те острова были спокойно перепроданы почти без выгоды.)

Кроме того, в офисах NEMS, в современном здании Хилли-хаус состоялся ряд скандальных встреч по деловым вопросам. Одна из них была связана с отчислением Брайану Эпстайну 25 процентов комиссионных. Его брат Клайв, возглавивший теперь NEMS, проинформировал БИТЛЗ, что эти деньги выплачивались юридически не Брайану лично, а его компании. Клайв также указал, что ребята не так давно подписали контракт, предусматривающий, что NEMS будет получать четверть доходов еще 9 лет! Скрытый смысл этой строчки мелким шрифтом ознаменовал прозрение БИТЛЗ, наивно полагавших, что вместе со смертью Брайана прекратились и домогательства NEMS. Но наряду с бранью по адресу его брата, они в конечном итоге поняли и то, что единственным спасительным выходом будет самим выкупить NEMS.

Другая встреча, на которой я присутствовал, была посвящена налоговым проблемам БИТЛЗ, без которых и самой «Эппл», наверное, никогда не появилось бы. Насколько я понял со слов Джона, первоначальным назначением «Эппл» было служить хранилищем всех прибылей группы. БИТЛЗ теперь не получали деньги непосредственно «в руки», а оплачивали все свои расходы и счета через компанию.

Однако, один из битловских счетоводов представил гораздо более сложный план. «Значит так, ребята, — заявил он. — Мы решили, что наилучшим решением всех ваших проблем будет создать некую структуру из примерно 30 субсидируемых компаний. Мы подготовили список благонадежных и порядочных людей, которые будут числиться номинальными владельцами этих компаний и доли доходов будут оформлены на их имена. Главная идея состоит в том, что доходы будут постоянно перетекать из одной компании в другую, и мы устроим все так, что Финансовое управление потратит годы, пока сможет лишь начать разбираться в ваших налоговых задолженностях и платежеспособности.»