Было принято решение ехать не на служебных машинах, а на двух мощных БМВ одной из частных фирм, которая дала согласие нам помочь. Руководитель фирмы из нашего кабинета вызвал по радиотелефону обе машины в определенную точку, велел заправиться и не задавать лишних вопросов. Уже через полчаса он доложил, что все готово к выезду. Вот вам преимущество частной собственности перед государственной системой — мы так быстро не собрались бы.
В 23.00 мы заехали за Димой и его двумя телохранителями, разными дорогами на разных машинах добрались до условленного места на кольцевой автодороге, где нас ждали БМВ. Перегрузили бензин, сменили на БМВ номера (тут пришлось повозиться, так как поставить «волговские» номера на иномарку оказалось сложно — отверстия не совпадали). Начался дождь, что мы сочли благим предзнаменованием, способствующим скрытности нашего отъезда, и мы отправились.
Мы договорились с одним из членов правительства, что он будет нас сопровождать на протяжении первых ста километров. Около Каширы он поморгал фарами, показывая, что все чисто, и развернулся обратно. Я ехал в машине с Дмитрием и представителем фирмы, предоставившей автомобили Во второй машине — Виталик и Саша (телохранители Якубовского) и еще один охранник. Как только мы тронулись, Дима просит представителя фирмы: «Дай мне пистолет». Тот отвечает: «Он не мой, дать не могу, сам его держу незаконно». Тогда я отдал ему свой: «Бери, только, ради Бога, ни за что не дергай». Он положил пистолет себе на колени и так его держал более 2000 километров.
Не буду говорить о нравах нашей милиции, но, сами понимаете, два мчащихся на бешеной скорости БМВ с московскими номерами — лакомый кусок для гаишников, так что неоднократно нас останавливали. Однако у нас был специальный талон без права досмотра, и это нас здорово выручало. Каждый раз Дима судорожно хватался за пистолет, и я так и не уговорил его выпустить пистолет из рук.
Нам надо было добраться до Сочи, где нас ждали. Честно говоря, выезжая, мы даже не обсудили маршрут. На полпути Дмитрий стал задавать вопросы ведь если ехать через Харьков, значит, надо дважды пересекать украинскую границу. А вдруг там сейчас паспортный контроль? Я на этот счет ничего не знал. И чтобы не рисковать, через три часа движения мы перешли с благоустроенной дороги Москва — Харьков на другую, воронежскую, трассу.
Далее мы двигались через Воронеж и Ростов. Останавливались на три-четыре минуты, перекусывали прямо в машине, въехали в Краснодарский край, где был еще один прокол, смена колеса, и до Сочи добрались без хлопот. В Дагомыс мы въехали в половине двенадцатого ночи. Нас уже ждали с восьми вечера.
На площадке возле цирка нас должен был встретить человек из Армении, чтобы сопроводить в Ереван. Поскольку у цирка никого не обнаружилось, мы отогнали машину в тупичок, я пересадил Дмитрия во вторую машину, а сам один вернулся к цирку. Наконец, ко мне подъехал «Мерседес», из которого вышел человек, которого я знал в лицо. Все вместе мы прибыли на дачу, где стали решать, как поедем в аэропорт, где ждал самолет. Решили не пользоваться машинами, на которых приехали, попрощались с водителями и уже минут через пятнадцать на «рафике» отправились в Адлер. Въехали прямо на летное поле, где уже ждал «Як-40» с поднятым трапом. Как только «рафик» подъехал, трап опустили, мы поднялись в самолет, и он тут же взлетел. Все было очень четко. Неудивительно: самолет тоже был частный. Через полтора часа нас встречали в Ереване.
Вернувшись назад, скажу, что в Москве мы просчитывали разные варианты, как улететь из Еревана. Оттуда рейсов в Европу крайне мало, а в Швейцарию нет совсем. Можно было лететь в Париж, но ближайший рейс был толь— \ ко через несколько дней. Провести несколько дней в Ереване — это перспектива нам как-то не улыбалась. Тогда одна частная московская фирма согласилась оплатить коммерческий рейс из Еревана в Швейцарию. Когда мы приземлились в Ереване, то увидели стоявший на соседней полосе арендованный самолет. Тут мы совершенно успокоились, а зря.
Мы поднялись в самолет, познакомились с экипажем, тут же армянские пограничники поставили нам отметки в паспорта. Но выяснилось, что командир экипажа хоть и знал, что нужно взять пассажиров в Ереване, но не был поставлен в известность, куда лететь.
Я с командиром самолета уединился и спрашиваю, когда взлетаем. Он говорит: «Сначала скажите, куда. Я могу лететь хоть до Монреаля. Все оплачено». «Хорошо, — отвечаю. — Цюрих». «А теперь, — он говорит — мы должны подать заявку, согласовать маршрут…» «И сколько это займет времени?» — спрашиваю. Он говорит: «Обычно день-два…» Меня удивило, что самолету, присланному из Москвы в Ереван, не была поставлена конкретная задача и не был оформлен маршрут до Швейцарии. Дмитрий сразу занервничал, я попросил всех оставаться в самолете, а сам с командиром пошел в диспетчерскую. Маршрут, конечно же, надо было утверждать с Москвой, так как все воздушное пространство над СНГ контролируется Москвой, тем более что самолет был российский, а не армянский. Командир связался с диспетчером авиаотряда, тот подтвердил, что, по его сведениям, в Ереване должно быть определено, куда лететь самолету, и заверил, что сейчас же займется решением вопросов с маршрутом в Цюрих, коридорами, пролетом и т. п Услышав это, мы как-то успокоились Если мне не изменяет память, Диминой дочке в тот день исполнился год, и он предложил нам отметить это дело. Стюардесса принесла коньяк, но не успели мы выпить по рюмке, как в салоне обозначился российский пограничник, прапорщик, и потребовал наши документы.
«Что такое? — спрашиваем — Наши документы уже оформлены армянскими пограничниками. Документы на вылет самолета также оформлены». Но он настаивал на своем. Все паспорта были у меня, я ему их отдал. У Димы паспорт советский, даже, как это у нас часто бывает, несколько паспортов. И он по ошибке предъявил пограничнику тот из них, где не было швейцарской визы. За что тот сразу же ухватился (Самое смешное, что у телохранителей вообще не было никаких виз, кроме канадских, как позже выяснилось, но к ним вопросов не было.) «Я не могу вас пропустить, — говорит пограничник Якубовскому — У вас нет швейцарской визы» «А вас что за дело? — спрашиваю — Это проблема швейцарских властей» Дмитрий тут же вынимает другой паспорт — с визой. «Вас это устраивает?» Пограничник не ожидал такого развития событий, ему поставили задачу придраться хоть к чему-нибудь. Он ушел из самолета, но, как я заметил, у трапа остались вооруженные люди в пограничной форме. Нас рассекретили. Бесспорно, команда уже прошла, мы были на крючке…
Тогда Дмитрий связался с Канадой и решил вызвать самолет оттуда. Из Канады сообщили, что самолет может быть в 00.00. Я дал команду отдыхать, но в 22.00 быть на месте. В свои планы мы посвящать никого не стали. Нас отвезли в гостиницу, мы помылись, поужинали, отдохнули. И тут Дмитрий проявил самостоятельность, которую я ему простить не могу.
Он, не поставив в известность даже собственную охрану, вместе с армянскими охранниками поехал в аэропорт, чтобы лишний раз связаться с Швейцарией и Канадой и проверить, как там наш самолет. Когда мы хватились, обнаружилось, что его в комнате нет, машины у нас нет, гостиница далеко, телефонов в номерах нет. В общем, понервничали. А он, видите ли, решил нас не беспокоить, не будить… Наконец, в аэропорту нас встречает, говорит, что самолет из Канады прибудет только в 12.00 дня…
Когда в 14.00 приземлился шестиместный самолет, вызванный Якубовским, по моей просьбе его загнали за угол, чтобы российский экипаж не увидел (лишняя подстраховка), дозаправили. Зарубежный самолет, к счастью, не вызвал интереса у российских пограничников, поэтому когда мы бегом в него перебежали и тут же взмыли, им оставалось только глазами хлопать. Маршрут этого самолета был запрошен из Тегерана, поэтому мы должны были лететь через Иран, затем через Турцию на Грецию. Преодолев границу Ирана, мы с Дмитрием чокнулись, выпили. И снова сглазили. Уже на территории Турции (мы видели в иллюминаторы озеро Ван) самолет сделал крутой вираж на 180 градусов, к нам вышел командир и говорит по-английски: «Приходится возвращаться. Турки неожиданно закрыли нам коридор и поставили жесткое условие: если мы немедленно не покинем воздушное пространство Турции, они примут меры. Поэтому я вынужден был сначала развернуться, а потом уж докладывать вам».
