Тем временем Париж жил в атмосфере шпиономании. Его стены были заклеены плакатами с грозным предупреждением: «Молчите, остерегайтесь, вражеские уши подслушивают вас!»

Постепенно тучи сгущались над головой Мата Хари, за которой французская контрразведка установила круглосуточную слежку. Наконец, военный министр генерал Лиоте направил военному губернатору Парижа послание. «Имею честь сообщить вам, что некто Целле, бывшая замужем за Мак Леодом и разведенная с ним, именуемая Мата Хари, танцовщица, голландская подданная, заподозрена в том, что является агентом на службе Германии»…

Спустя три дня после отправки этого письма — 13 февраля 1917 года — Мата Хари взяли под стражу в отеле на Елисейских полях. Власти и пресса представили Н 21 как самого опасного агента кайзера, а ее задержание — как блестящий успех контрразведки. Ладу потом обронил, что Мата Хари жаждала наказания, в чем якобы призналась ему, сказав, что вернулась в Париж в начале 1917 года, несмотря на то, что рисковала быть арестованной, потому что «виселица всегда привлекала ее». Испанский сенатор, знавший Мата Хари, утверждал, что она стала шпионкой ради «жажды новых ощущений», что бесконечные сексуальные приключения наскучили ей. Подобно наркоману, Мата Хари с каждом разом нуждалась во все более сильных дозах стимуляторов, что в конечном счете и привело ее на путь шпионажа, поскольку только риск, которому она подвергалась на этом поприще, приносил желаемое удовлетворение Как бы там ни было, но в основе истории о шпионке-куртизанке лежит неудержимая страсть к экзотическим авантюрам.

Процесс над Мата Хари открылся 24 июля 1917 года в Париже в обстановке острейшего национального и правительственного кризиса. Французская армия в сражениях не блистала. Напротив, в ней зрел бунт. Страну сотрясали забастовки, а министров обвиняли в измене.

В таких условиях суд приобретал показательно-политический характер, когда участь жертвы была предрешена Публике объявили Мата Хари, передававшая секретную информацию противнику, несет тяжкую ответственность за неудачи доблестной армии. Военный судья капитан Бущардон называл танцовщицу «опаснейшим врагом Франции».

В обвинительных материалах фигурировали несколько телеграмм германского военного атташе в Мадриде фон Калле, направленных им в Берлин, которые дешифровала французская контрразведка В одной из них говорилось: «Н 21 прибудет в Париж завтра. Она просит, чтобы через Крамера на имя ее служанки Анны Линтьене были срочно переведены 500 франков»

Крамер был близко знаком с Матой Хари, и она не смогла опровергнуть этой связи с ним во время следствия. Более того, она была вынуждена признать, что получила от Крамера за время их «дружбы» в 1915 году 20 тысяч франков. В распоряжении французской контрразведки имелись и другие сообщения фон Калле, из которых явствовало, что Мата Хари в свое время получила от него симпатические чернила и другие приспособления для тайнописи. И все же доказательств у обвинения было недостаточно. Мата Хари по большому счету ничего не сделала ни для французской, ни для германской разведок Она получала и тратила деньги, а задания не выполнялись…

Все ее попытки рассказать о том, что она служила Франции, с негодованием отвергались «Я невиновна, — заявила Мата Хари на суде. — В какие игры играет со мной французская контрразведка, которой я служила и инструкции которой я выполняла?»

Для самой Мата Хари, наверное, самым тяжелым разочарованием было то, что страстно любимый ею Вадим Маслов, вызванный в качестве свидетеля, в суд не явился. После этого она потеряла всякую охоту бороться за свое спасение. Да и никакая защита не повлияла бы на исход процесса. Он продолжался при закрытых дверях всего два дня и завершился единодушным приговором — расстрел.

Засекреченное досье, в котором содержатся все документы по процессу над Матой Хари, станет по закону открытым только в 2017 году — 100 лет спустя после вынесения смертного приговора. Но уже сейчас известны некоторый показания, свидетельствующие о том, что Мата Хари явно не заслуживала такой участи. Сам младший лейтенант Марне, который столь настойчиво добивался ее расстрела, потом признал, что в деле агента Н 21, собственно говоря, не было никаких серьезных улик. Все основывалось лишь на пустых предположениях и на стремлении возложить на мнимого германского агента вину за собственные промахи.

Последнюю попытку спасти Мату Хари — или, по крайней мере, выиграть время — предпринял ее бывший любовник 75-летний адвокат Эдуар Клюне, утверждавший, что она ждет от него ребенка Грета Целле поблагодарила старого друга, но отказалась от его помощи

..Пуля зуава, поразившая холодным утром 15 октября 1917 года сердце Греты Целле, обессмертила Мату Хари В истории и в нашей памяти — о чем бы мы или наши потомки ни узнали из секретного досье в 2017 году — она останется одной из самых загадочных, мифических и обольстительных женщин. Тех, кто неподвластен времени.

Родился Альчео Доссена в городе прославленных скрипичных мастеров Амати и Страдивари — в Кремоне. Судьба никогда его не баловала. В ранней юности он учился делать скрипки, потом стал подмастерьем каменотеса, а в дальнейшем обтесывал надгробия и камины. Уже немолодым Доссена отправился в Рим с честолюбивыми надеждами, но через год началась первая мировая война и его призвали в армию.

Однажды (это было в Рождество 1916 года) солдат Доссена получил несколько дней отпуска. В одном из римских кафе он случайно разговорился с соседом по столику, назвавшимся антикваром Фазоли. За сотню лир тот купил у Доссены небольшой рельеф в стиле Возрождения, высеченный им в дни временного затишья. Правда, Доссена не признался, что этот рельеф он сделал сам, а выдал его за собственность приятеля, но опытного антиквара провести было не так-то просто: он сразу понял что к чему.

В январе 1919 года Доссена демобилизовался, и его встречи с антикваром возобновились Для скульптора заказы Фазоли и другого антиквара — Палези стали пусть скудным, но единственным источником существования.

Как художник в подлинном, высоком смысле слова Доссена ничего собой не представлял. После двух-трех неудач он оставил мысль об индивидуальном самостоятельном творчестве Но как фальсификатор, как мастер подделок он не имел себе равных Талантливый, дерзкий Доссена брался за самые рискованные операции, и все они увенчались успехом. Врожденный дар и тонкое чутье сочетались в нем с виртуозной техникой и неистощимой изобретательностью. Как никто, он умел придать своим творениям поразительную патину древности, а фактуре мраморных скульптур — полную иллюзию старения Немало опытнейших антикваров и знатоков обвел этот ученик кремонского каменотеса.

Доссену никогда не прельщал легкий путь копииста. Это был именно фальсификатор и притом высокого класса и необычайно широкого диапазона. Из-под его резца выходили Афины архаической эпохи и скульптуры в стиле итальянских мастеров XV века, готические статуи в духе Джованни Пизано и мраморные саркофаги, удивительно близкие по манере к творениям Мино да Фьезоле или Дезидерио да Сеттиньяно, фронтонные группы и статуэтки, словно три тысячи лет пролежавшие в земле древних этрусков.

Легко представить, какой находкой явился Доссена для антикваров, не страдавших щепетильностью. Снабжая его произведения фальшивыми сертификатами и заключениями авторитетных экспертов, они торговали ими с немалой выгодой для себя. По всей Европе и Америке в антиквариатах, частных собраниях и музеях можно было встретить скульптуры, рожденные в мастерской Доссены и прошедшие через руки Фазоли и Палези. В нью-йоркском музее Метрополитен — прекрасная кора, приписываемая греческому мастеру VI века до н. э.; в музее Сан-Луи — этрусская Диана, в Кливленде — архаическая Афина, в Вене — фронтонная группа из Велии, «реконструированная» известным специалистом по античному искусству Ф. Студницка, во многих иных собраниях — десятки статуй и портретов, принадлежащих якобы резцу Донателло, Верроккио, Мино да Фьезоле, Роселлино и других корифеев ренессансной пластики. Изобретательный фальсификатор превратил даже итальянского живописца XIV века Симоне Мартини в скульптора. Использовав картину Мартини «Благовещение», Доссена сделал по ней две деревянные статуи мадонны и ангела, а Фазоли благополучно сбыл их с рук, обогатив попутно биографию знаменитого живописца.