Само собой разумеется, что мусульманин Хайраддин не мог опираться на какую-либо христианскую страну. Он мечтал стать властелином Алжира и — при благоприятном стечении обстоятельств — Туниса, но осуществить эти мечты одному было явно не по силам.

Взвесив свои возможности, Хайраддин принял решение и в 1518 году отправил своих посланцев в Константинополь. Они передали турецкому султану желание Хайраддина стать вассалом Высокой Порты, за что султан должен был помогать пирату в осуществлении его планов.

Султан согласился. Предложение Хайраддина было ему выгодно: Турция только что завоевала Балканы и была не прочь распространить свою власть и на Северную Африку. Не долго думая, султан присвоил новому вассалу титул паши и отрядил ему в помощь несколько тысяч янычар, солдат своей гвардии. А кроме того, султан не имел ничего против притязаний пирата на Алжир.

Ободренный такой поддержкой, Хайраддин приступил к осуществлению своих намерений. Возвратить Алжир было невозможно, ибо путь туда преграждал испанский гарнизон на острове Пеньон, отбивавший всякие попытки захватить его.

Роль Пеньона отлично понимали в Испании, поэтому в 1519 году Карл V направил на помощь острову целый флот из пятидесяти кораблей под командованием вице-короля Сицилии, и испанцы ничуть не сомневались в успехе своего предприятия, но обстоятельства повернулись против них. Угоде Монкада с десантом в 1500 человек высадился в окрестностях Алжира, но поднялась буря, которая выбросила на берег половину испанских кораблей. Погибли четыре тысячи человек, а дальнейший разгром эскадры довершили пираты Хайраддина.

Таким образом, попытка оказать помощь осажденному Пеньону провалилась, и гарнизон острова, насчитывавший всего пятьсот человек, еще десять лет защищал свои позиции от превосходящих сил арабов и турок.

Но в конце концов пал и Пеньон. В мае 1529 года Хайраддин, для которого остров стал буквально как кость в горле, сосредоточил возле него почти полсотни кораблей, орудия которых открыли по стенам форта ураганный огонь. Этот обстрел без перерыва продолжался шестнадцать дней и ночей, и стены наконец не выдержали. Повсюду в них образовались огромные проломы, куда устремились штурмующие, как уверяют письменные источники — числом около пяти тысяч человек.

Как видим, соотношение сил нападавших и защищавшихся было десять к одному, и тем не менее бой на развалинах форта шел целый день. Лишь к исходу дня 21 мая укрепления были взяты. Комендант острова дон Мартин де Варгае, весь израненный, был приведен пиратами на рыночную— площадь Алжира, привязан там к столбу и насмерть забит розгами. Это — по одной версии; по другой — Хайраддин приказал разрубить дона Мартина на куски и выбросить их в море.

Чтобы навсегда избавиться от угрозы со стороны острова, Хайраддин пригнал на него тысячи христианских невольников, которые в течение двух лет возводили огромный каменный мол, соединивший остров с материком. Так Пеньон стал полуостровом, а порт Алжира — главной базой берберских пиратов.

Достигнув вершины власти, став правителем Алжира, Хайраддин тем не менее не забывал и о другой своей цели— овладеть Тунисом. Однако прошло пятнадцать лет, прежде чем Хайраддину удалось исполнить задуманное.

В августе 1534 года, побывав предварительно в Константинополе у султана Сулеймана Великолепного, он во главе большого флота появился у берегов Италии. Хайраддин захватил и разграбил города Реджо, Санта-Лусию и Фонди, пираты взяли в плен большое количество жителей, которых незамедлительно продали в рабство. Обогатившись, Хайраддин повернул свои корабли на юг и в середине августа оказался недалеко от Туниса, точнее в виду небольшого, хорошо укрепленного городка Гулетты, прикрывавшего морские подходы к метрополии.

Захват Гулетты сильно напоминал захват Пеньона — бомбардировка стен корабельными орудиями, а затем штурм и расправа с защитниками. Эта акция предопределила падение Туниса, в котором в то время правил султан Мулай Хасан — узурпатор, отобравший власть у своего родственника Мулай эль-Рашида, пользовавшегося покровительством Испании. Изгнанный из Туниса, Мулай эль-Рашйд нашел убежище в Константинополе, но в городе остались его приверженцы, с которыми Хайраддин вступил в переговоры. Он уверил их, что восстановит в правах свергнутого Мулай эль-Рашида, и этим добился того, что в городе возник заговор против Мулай Хасана. В назначенный час заговорщики открыли ворота Баб-эль-Зира и впустили войско Хайраддина в город.

Без единого выстрела была занята цитадель, все предвещало бескровный успех, но в это время по городу поползли слухи, что Хайраддин воспользовался именем свергнутого султана в корыстных целях. Тунисцы взялись за оружие, и Хайраддин едва не погиб в уличной схватке, но дело в конце концов решилось в его пользу, в основном благодаря мужеству самого предводителя пиратов, который с мечом в руке кинулся в самую гущу побоища, увлекая за собой своих воинов. Узурпатор Мулай Хасан бежал, и Хайраддин стал полновластным хозяином Туниса.

Перемена власти в нем очень обеспокоила Карла V. Владея Тунисом, Хайраддин представлял большую угрозу для Сицилии и Неаполитанского королевства, находившихся под эгидой Испании; помимо этого Карла V страшила и возможность заключения союза между берберскими пиратами и французским королем Франциском I, который, как уже говорилось, мечтал подчинить Италию своему влиянию. Этого нельзя было допустить, и король испанский стал собирать силы, что вернуть Тунис под покровительство императорской короны.

В подготовке нападения на Тунис приняла участие целая коалиция европейских государств. Помимо Испании, солдат и корабли для их перевозки предоставили Португалия, Италия, Германия, Мальта и Франция. Но, как выяснилось впоследствии, Франция помогала одновременно и Хайраддину.

Командующим сухопутной объединенной армией был назначен военачальник Карла V дю Гваст, флотом — генуэзец Адреа Дориа, считавшийся самым выдающимся флотоводцем своего времени.

16 июня 1535 года объединенные сиды подошли к Тунису, а на другой день началась высадка десанта. Как и при захвате Туниса Хайраддином год назад, на пути наступавших вновь оказалась Гулетта. Ее осада началась в двадцатых числах июня, но только в середине следующего месяца осаждающие решились на штурм. При поддержке артиллерии с сухопутных и морских батарей армия, разделенная на три корпуса, устремилась в брешь, пробитую ядрами к полудню 15 июля.

В Гулетте под началом Хайраддина находилось семь тысяч человек, в основном турецкие янычары, снискавшие себе славу храбрых воинов. На их мастерство и приходилось надеяться Хайраддину, поскольку против него выступала армия не менее профессиональная, но во много раз многочисленнее.

Янычары встретили наступавших яростным сопротивлением, однако ружейный и орудийный огонь испанцев был столь силен, что производил страшные опустошения в рядах защитников Гулетты. Она продержалась недолго, после чего Хайраддин с уцелевшими янычарами отступил непосредственно в Тунис, а победители собрались на военный совет. Решался вопрос, продолжать ли наступление или дожидаться подкреплений. Мнения разделились, но решающим оказался голос Карла V, который заявил, что надо немедленно воспользоваться взятием Гулетты и идти на Тунис. Кстати, именно в Гулетте обнаружились следы двойной игры со стороны Франции: на захваченных испанцами пушках были обнаружены клейма в виде лилий, что всегда являлось знаком принадлежности к французскому королевскому дому.

В отличие от Гулетты, Тунис не мог пожаловаться на малочисленность своего войска. В самом городе и вне его стен собралось более ста тысяч человек. Правда, регулярного войска среди такого количества людей было немного, и только этим объясняется тот факт, что двадцатидвухтысячная армия Карла V, пошедшая 20 июля на приступ Туниса, достигла быстрых результатов. Не помогло и мужество Хайраддина, который решил закрыться в цитадели и взорваться вместе с ней. Ему не дали сделать этого: горожане затворили ворота цитадели и не пустили туда Хайраддина. Тому ничего не оставалось, как отступить.