На самом деле Мария Игнатьевна была дочерью сенатского чиновника, Игнатия Платоновича Закревского, не имевшего отношения к графу А. А. Закревскому, женатому на Аграфене. Первый муж Муры, И. А. Бенкендорф, не принадлежал к линии графов Бенкендорф и не имел графского титула. Не заканчивала Закревская и Кембриджский университет, как утверждала, и не была переводчицей шестидесяти томов русской литературы на английский язык. Единственное, что было правдой — это ее второе замужество, которое дало ей титул баронессы Будберг. И хотя с самим бароном она рассталась очень быстро, чуть ли не на следующий день после бракосочетания, с его именем не расставалась до самой смерти.
Ее называли «красной Мата Хари». По некоторым версиям, Закревская работала сразу на три секретные службы: советскую (ВЧК), английскую и германскую. Кроме того, она любила мужчин и не скрывала этого. Ее избранники отвечали ей страстной и преданной любовью. Среди ее сердечных привязанностей — писатели Максим Горький и Герберт Уэллс, английский разведчик Локкарт, председатель ревтрибунала ВЧК Петере.
Первый законный супруг Марии Игнатьевны граф И. А. Бенкендорф, прежде чем был застрелен летом 1918 года, узнал, что его жена влюблена в английского дипломата Локкарта.
Роберт Брюс Локкарт впервые приехал в Россию в 1912 году в качестве вице-консула. Он не знал страны, но быстро обзавелся друзьями, полюбил ночные выезды на тройках, ночные рестораны С цыганами, балет, Художественный театр, интимные вечеринки в тихих переулках Арбата. В 1917 году он ненадолго уехал домой в Шотландию, но затем возвратился — но уже в другую Москву, в другую Россию. Он приехал как специальный агент, как осведомитель, глава особой миссии, чтобы установить неофициальные отношения с большевиками. Встретившись с Мурой в посольстве, он был очарован ее жизнеспособностью и стойкостью. Скоро оба страстно влюбились друг в друга. В начале сентября 1918 года ночью Муру забрал из постели Локкарта наряд чекистов во главе с преданным помощником «железного Феликса» Яковом Петерсом. Невыяснено, привез ли он Муру сразу в ЧК или к себе на квартиру, где пытался перевербовать. Так или иначе, но Закревская оказалась в подвалах Лубянки. По свидетельству английских источников, 4 сентября 1918 года сэр Роберт Брюс Локкарт, которого чекисты уже считали главным действующим лицом «заговора Антанты», обратился в комиссариат по иностранным делам с просьбой об освобождении Муры. Получив отказ, он отправился на Лубянку к Петерсу. В результате Локкарт был немедленно арестован и провел в заключении несколько недель. Мура же была освобождена и даже получила возможность посещать Локкарта в Кремле, ибо английский разведчик проводил свое заключение в комфортабельной квартире бывшей фрейлины императрицы. В октябре Локкарту в числе других представителей «миссии Антанты» было разрешено вернуться «домой в обмен на освобождение российских официальных лиц, задержанных в Лондоне…»
После освобождения Локкарт отбыл в Англию, и Закревская осталась в Москве в полном одиночестве, больная легкой формой испанки. Когда кончились деньги, она продала свои девичьи бриллиантовые серьги, последнее, что у нее было. Денег хватило, чтобы добраться до Петрограда в коридоре вагона третьего класса. Она выехала туда зимой 1919 года. Но в Петрограде ее арестовали и освободили лишь после звонка на Лубянку. Мура понимала, что она должна работать, чтобы прожить. Но как и где?
В это время пролетарский писатель Максим Горький организовал издательство «Всемирная литература», и Закревская узнает, что в издательстве нужны переводчики с английского на русский. Она познакомилась с писателем Корнеем Чуковским. И хотя Мура никогда не переводила на русский язык, поскольку знала его слабее английского и французского, Чуковский обошелся с ней ласково и дал кое-какую конторскую работу. Вскоре он приводит Закревскую к Горькому.
В то время у писателя в его большой квартире бывало много людей, и неизвестно было — кто живет здесь постоянно, а кто — временно. Здесь, кроме писателя, его сына, М. Ф..Андреевой и ее родственников, бывали В. Ходасевич, Ф. Шаляпин, Б. Пильняк, Л. Рейснер. М. Добужинский и многие другие, в том числе и члены правительства — Луначарский, Коллонтай, Ленин.
Постепенно Мура перебралась в квартиру Горького и уже через неделю оказалась в доме необходимой — стала личным секретарем писателя, помогала разбирать корреспонденцию, отбирала для него наиболее важные статьи из газет и журналов, выполняла машинописные работы. И просто умела слушать и вести разговоры о музыке, поэзии, искусстве. Комнаты Муры и Горького находились рядом. Горький восхищался не только ее талантом собеседника. Она была моложе писателя на 24 года. Кстати, свой роман «Жизнь Клима Самгина» он посвятил ей, Марии Игнатьевне Закревской.
В 1921 году в доме Горького появился знаменитый английский писатель Герберт Уэллс, старый знакомый Горького. Он хотел посмотреть Россию, увидеть результаты революции, которую приветствовал. Уэллс немедленно покорил всех своим умом, веселым разговором, энтузиазмом. Мура состояла при нем переводчиком — она была официально приставлена к нему по распоряжению Кремля. Уэллс знал Закревскую еще в Лондоне, до замужества, девять лет назад, когда ей было двадцать. К концу второй недели пребывания в Петрограде Уэллс внезапно почувствовал себя подавленным, и Мура, улыбаясь ему своей лукавой и кроткой улыбкой, уводила его гулять на набережную, в Летний сад. В результате Уэллс очутился у ее ног. И, уехав, посылал ей письма с оказией.
Зимой 1921 года Мура уехала в Эстонию, где у родственников мужа жили ее дети. В Таллинне она была арестована как советская шпионка. Ее выпустили. Но, поскольку въездная виза истекала через три месяца, в конце своей поездки она вышла замуж за барона Николая Будберга, эстонского подданного.
Горький и Мура состояли в переписке, и она время от времени получала чеки из Дрезденского банка, куда переводились гонорары Горького.
Весной 1922 года она наконец приехала к Горькому в Херингсдорф, и вскоре они все поселились в Саарове.
Чем привлекала Мура и Горького, и Уэллса, и множество других мужчин? Сияющее миром и покоем лицо, большие, глубокие глаза, яркий и быстрый ум, понимание собеседника с полуслова… Стройная и крепкая, элегантная даже в простых платьях. Драгоценностей она не носила, ее запястье туго стягивали мужские часы на широком кожаном ремне.
Живя с Горьким, время от времени Мура уезжала «к детям», на месяц-полтора. Мало кто знал подробности этих поездок, где и с кем она бывала. Даже спустя двадцать лет она молчала о своих встречах с Гарольдом Никольсоном, завтраках с Сомерсетом Моэмом, дружбе с Витой Саквилл-Уэст, приемах во французском посольстве. Виделась Мура и с Локкартом, который позднее описал первую после разлуки встречу в своей книге воспоминаний.
Горький понимал, что Закревская не вернется с ним на родину. Она все чаще ездила в Лондон, где встречалась с Локкартом и возобновила отношения с Уэллсом. Вскоре, окончательно выбрав Лондон, она поселилась в двух шагах от дома Уэллса. Она сказала ему, что останется с ним столько, сколько он захочет, но замуж за него не выйдет никогда. Эта связь длилась около тринадцати лет, до самой смерти писателя, и Уэллс очень страдал от того, что Закревская отказалась от замужества с ним. По завещанию после смерти Уэллс оставил Муре сто тысяч долларов, на которые она и жила почти до конца.
Осенью 1974 года она переехала в Италию и 2 ноября умерла в доме одного из предместий Флоренции, где проживал ее сын. Он перевез тело матери в Лондон, где ее отпели в православной церкви и похоронили 11 ноября того же года…
Бывший советский разведчик Леонид Колосов пытался отыскать документы, связанные с работой Муры. Однако личного дела авантюристки в архиве службы внешней разведки не оказалось, хотя обнаружились оперативная справка на нее и ряд документов из других дел, в которых Закревская играла не последнюю роль.
Но разведчик не нашел в доступных ему документах ничего, свидетельствующего о международном шпионаже, и даже в немецком секретном архиве не оказалось доказательств. И немцы в конечном итоге пришли к выводу, что самое вероятное из всех невероятных предположений заключается в том, что она была агентом ЧК. Леонид Колосов, в принципе соглашаясь с германскими документами, считает, что слово «агент» слишком высоко для определения секретной деятельности Закревской. Она, по его мнению, была осведомителем у чекистов, попросту говоря, «стукачкой». Колосов выдвинул и такое предположение — именно Мура отравила М. Горького по указанию своего начальника Ягоды.
