В ноябре 1943 года план переселения чеченцев и ингушей обсуждался на совещании начальников УНКВД ряда краев и областей Сибири, куда предполагалось выселить эти народы. Местами переселения также были определены Казахстан и Киргизия. В середине декабря 1943 года этот план был окончательно утвержден.
Будущая операция должна была проводиться скрытно. В январе 1944 года совнарком ЧИАССР и обком партии приняли совместное решение «Об обеспечении подготовки тактических учений войсковых частей СКВО в горных условиях». А к концу января в республике уже находилось около 100 тысяч военнослужащих частей НКВД и почти 19 тысяч работников НКГБ и СМЕРШа. Такой концентрации войск Чечено-Ингушетия раньше не знала.
20 февраля 1944 года в специальном вагоне в Грозный прибыли нарком внутренних дел СССР Л. Берия и его заместители генералы Б. Кобулов, И. Серов, С. Мамулов.
Поражает точность и тщательность всего того, что делалось при подготовке к переселению. Взять хотя бы дороги в республике. Они изучались детально. Отметки подъемов и спусков чуть ли не на каждом километре, выбоины и колеи, обрывы и ущелья, места возможных оползней, состояние переправ, бродов. Но еще тщательнее отрабатывались вопросы железнодорожных перевозок. Ответственным уполномоченным по организации транспорта Берия назначил начальника 3-го управления НКГБ СССР комиссара госбезопасности третьего ранга С. Мальштейна. Генерал-майору Бочкову, начальнику управления конвойных войск НКВД СССР, вменялось в обязанность организовать «охрану спецконтингентов на станциях погрузки и конвоирование до мест расселения».
В плане мероприятий по обеспечению специальных железнодорожных перевозок значилось: «Всего для обеспечения перевозок спецконтингентов сформировать и отправить 152 маршрута по 100 вагонов в каждом, общим количеством 14 200 крытых вагонов и 1 тысяча платформ. Эшелоны формировать по 65 вагонов по схеме: в голове поезда ставить два вагона прикрытия (или один пульмановский), 33-й вагон отвести для конвоя, 34-й под медизолятор…»
Вся операция получила название «Чечевица». Сейчас вряд ли можно сказать, кто и когда придумал такое нелепое название. Очевидно, сыграло роль созвучие первых букв депортируемого народа, но так или иначе «Чечевица» была и подготовлена, и проведена на самом высоком организационном уровне. Как ни странно это звучит. А в феврале был уже подведен окончательный итог — 97 635 семей или 459 486 чеченцев и ингушей должны покинуть республику. (Эти расчеты были сделаны по итогам предшествующей переписи населения). Начало операции назначено на 22–23 февраля.
Удивительно, но выселение всех «виновных» народов проходило под праздники или сразу после красных дней календаря. Так, карачаевцев выслали под 7 ноября, калмыков — под Новый год, чеченцев и ингушей — в день Советской Армии. И только выселение татар проходило спустя почти три недели после первомайских торжеств.
В ночь на 23-е были оцеплены все населенные пункты республики, организованы засады в ущельях и на тропах. Опергруппам, состоящим из одного оперативника и двух бойцов войск НКВД, было приказано производить выселение четырех семей на каждую. В специальной инструкции предписывалось по прибытии в дом выселяемых произвести обыск, изъять огнестрельное и холодное оружие, валюту, антисоветскую литературу. Главе семьи предложить выдать властям участников созданных немцами отрядов и лиц, помогавших фашистам. Здесь же объявить причину выселения: «В период немецко-фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной Армии проявили себя антисоветски, создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной Армии и честных советских граждан, укрывали немецких парашютистов». Затем надлежало погрузить в транспортные средства имущество и людей, в первую очередь женщин с грудными детьми, и под охраной отправить к месту сбора. С собой разрешалось брать продовольствие, мелкий бытовой и сельскохозяйственный инвентарь, но не более полутонны на семью.
В случае сопротивления или попыток к бегству применять решительные меры, вплоть до расстрела. (Примечательно, что ни в Чечено-Ингушетии, ни чуть раньше в Карачаево и позже в Балкарии войска НКВД так и не встретили ни разу организованного отпора.)
Пущенные в черное небо осветительные ракеты стали сигналом к началу операции.
Каждые шесть часов руководители оперативных секторов докладывали Л. Берии.
Самой большой неожиданностью стал мощный снегопад, начавшийся во второй половине дня во всех районах республики. Но погода не помешала. К 11 часам утра, как следует из телеграммы Сталину № 6051, «…вывезено из населенных пунктов 94 тысячи 741 человек, то есть свыше 20 процентов подлежащих выселению. Погружено в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 тысяч 23 человека». А уже к исходу первого дня операции появилась первая суммарная сводка о ходе погрузки и отправления эшелонов: 39 готовы к отправке, 32 находятся под погрузкой, 18 находятся в пути. 107 431 человек, в том числе 43 529 детей, потеряли в этот день свой дом, сменив его на теплушку.
В среднем на каждый поезд приходилось по две с половиной тысячи человек.
В отчетных документах на имя Л. Берия эшелоны обозначались индексом «СК» (спецконтингент) и трехзначной цифрой.
«Из эшелона СК-349 на ст. Куйбышев снят труп ребенка восьми месяцев. Умер от истощения. Из эшелона СК-368 снято четыре трупа».
Гибли в основном старики и дети по причине истощения, инфекционных заболеваний, воспаления легких. Ни имен, ни фамилий умерших. Впрочем, иногда фамилии попадались. Это в тех сводках, где докладывалось о попытках к бегству или о сопротивлении конвою.
По некоторым данным, спецпереселение только чеченцев и ингушей обошлось стране в 150 миллионов рублей. На эти деньги можно было бы построить около 700 танков. Но кто считал затраты? А тем более людские потери. Пути следования железнодорожных составов в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию до сих пор отмечены могилами людей, не перенесших тяжелой дороги. Без малого полмиллиона чеченцев и ингушей были оторваны от родной земли и смогли вернуться на родину лишь в 1957 году.
После депортации в самой Чечено-Ингушетии уничтожались любые следы, вытравливалась память о веками живших здесь народах. Вывозились материальные ценности из опустевших домов. Были сожжены уникальные древние рукописи. Разбивались кладбищенские плиты; надгробные стелы шли на строительство мостов и дорог. Взрывались мечети и средневековые башни, другие святилища. Переименовывались названия селений, улиц, площадей, колхозов. Из библиотек и музеев изымались книги и документальные материалы о «врагах народа». Задним числом менялась даже национальность погибших во время войны Героев Советского Союза — чеченцев. А. Байбулатов был записан кумыком, X. Магомед Мирзоев — таджиком, X. Нурадилов — татарином.
Между тем, после выселения с Северного Кавказа чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев к оставшимся в горных районах бандгруппам присоединились легализованные до выселения бандиты и те, кто сумел избежать депортации. Лишенные основных баз, но располагая оружием, они активизировали свои действия. К этому их побуждало естественное желание мести.
Проблему борьбы с бандитизмом в регионе депортация народов не решила. Наоборот, еще туже завязался узел противоречий на национальном, социально-политическом и религиозном уровне. Карательные меры, впрочем, как и вся политика России, а позже и СССР в период 1920–40-30-х годов на Кавказе, были зачастую необоснованы. Этот вывод, на мой взгляд, логично вытекает из самой истории социально-политической борьбы, военного противостояния в регионе, начиная с XIX века. Лидеры советской власти под видом создания федерации фактически продолжали имперскую политику самодержавия по насаждению жесткого централизованного государства, при этом пренебрегая национальными и религиозными особенностями того или иного народа.
Советский Союз с самого рождения стал унитарным государством, в котором многие вопросы национальной политики решались с позиции силы. Все это воспринималось нерусской частью населения через призму обид и недовольства. Некоторые мероприятия, планирующиеся центром, на местах осуществлялись русскоязычными начальниками без учета местной специфики, что только подрывало престиж власти, перечеркивало лучшие достижения в области межнациональных отношений (ликвидация неграмотности, формирование национальных кадров, искоренение нищеты, модернизация всех сфер жизни).
