«Симон! Я с самого начала подозревал его!»

Иоанн, закончив починку, подергал лямку, проверяя, крепко ли получилось. Спросил:

— С Марией все в порядке?

— Да.

— Ей меньше досталось, чем вам. Искариот настаивал, чтобы ее совсем не трогали, но тогда она быстренько привела бы вас в чувство, а Симон хотел уйти подальше, прежде чем вы очухаетесь. Чтобы избежать ненужной стычки. Я уговаривал его подождать и поговорить с тобой еще раз, но он считал, что это бесполезно. — Иоанн пытливо посмотрел Святославу в лицо. — Но ты вроде передумал, а, командир? Иначе зачем гнаться за нами?

— Затем, что все обстоит не так, как тебе кажется.

После того как Святослав изложил подлинную суть событий, Иоанн хмуро сказал:

— Я не верю, что Симон предатель! Он не такой… У тебя нет доказательств против него. Да, он взял твой маячок, но это мог бы сделать и я. И Искариот тоже. Мы хотели выполнить то, ради чего пришли сюда.

— Существует только один способ выяснить правду, и ты должен мне помочь! Если Симон не предатель, хуже ему от этого не будет, а если предатель… Ты же не станешь защищать предателя?

— Не стану, — угрюмо подтвердил Иоанн. — Что я должен сделать? Вот увидишь, Симон здесь ни при чем!

Когда Святослав изложил свой план проверки Симона, Иоанну он крайне не понравился.

— Я не буду этого делать! — отрезал он. — Симон мой друг.

— Иоанн, послушай меня внимательно, — каким-то особенным, серьезным тоном сказал Святослав. — Нас было тринадцать, когда мы собрались у Книжника, а теперь осталось шестеро. Семеро погибли. Фома умер так, как врагу не пожелаешь. А Филипп, уезжая из лагеря, знал, что идет на смерть. Семеро из нас заплатили своей жизнью за то, чтобы мы пришли сюда. Книжник тоже. И ни у тебя, ни у меня нет права рисковать всей операцией, полагаясь на свои чувства. Просто нет права, понимаешь? Филипп, перед тем как уехать, взял с меня слово, что я не стану предупреждать Искариота о ловушке. Я пообещал и сдержал свое обещание, хотя мы дружим с детства. А ты знаком с Симоном считанные недели… То, что я хочу сделать, навредит ему не больше, чем заряд парализатора. Вы же вчера не колебались насчет этого.

— У нас не было иного выхода.

— Сейчас у меня тоже нет иного выхода. И у тебя.

— Хорошо, — сдался Иоанн, — но ты отвел мне самую неблаговидную роль. Он мне этого не простит.

В отличие от Иоанна Святослав был уверен в виновности Симона, и потому его нисколько не заботили дальнейшие взаимоотношения с ним после намеченной процедуры.

В соответствии с замыслом Святослава, Иоанн связался с Симоном через переговорник и сказал, что поскользнулся в овраге и ему зажало ногу между камнями. С ногой все нормально, но он не может сам освободиться. Помощи одного Симона будет достаточно, нет смысла зря гонять взад-вперед Искариота, пусть лучше отдохнет на месте. Симон ответил, что сейчас придет. После этого Иоанн спустился на дно тянувшегося рядом оврага и лег у подходящих валунов так, чтобы со стороны казалось, будто он застрял среди них. Приманка была готова. Святослав с КОРом наготове затаился за пригорком на другой стороне оврага, рассчитывая сбить Симона, когда он начнет спускаться. Марии и Фаддею он велел вернуться туда, где они расстались, и ждать, никуда не высовываясь; попадаться на глаза Симону им было совсем ни к чему.

Распластавшись на сырой и холодной земле, Святослав перевел регулятор мощности заряда на половину стандартного, чтобы только на короткое время лишить Симона способности сопротивляться — большего сейчас не требовалось. Симон должен был вот-вот появиться. И действительно, вскоре Святослав услышал его голос:

— Иоанн, где ты? Иоанн!

— Сюда, — отозвался Иоанн. — Я внизу.

Фигура Симона показалась на краю оврага. Рюкзака на нем не было, он пришел налегке, оставив все, кроме болтавшегося на плече автомата, под присмотром Кирилла.

— Как это тебя угораздило? — проворчал он и начал спускаться.

Прицелившись, Святослав выстрелил — Симон дернулся, упал и скатился на дно оврага. Иоанн бросился к нему. Когда Святослав сбежал вниз, Симон неподвижно лежал с закрытыми глазами. На его щеке кровоточила длинная царапина.

— Он сейчас очнется, — сказал Святослав, доставая ампулу стимулятора. — Я выстрелил половиной стандарта. Свяжи ему руки, чтобы не было неприятностей.

Иоанн вздохнул, однако сделал, что было велено. После укола (Святослав ввел ему половинную дозу стимулятора соответственно мощности парализующего заряда) Симон открыл глаза и тупо уставился на них, должно быть еще не совсем отчетливо воспринимая окружающее. Потом его затуманенный взгляд прояснился. Он зашевелился, а когда почувствовал, что связан, пришел в бешенство.

— Это уже слишком, командир! Ты совсем рехнулся! — Он перевел взгляд на Иоанна. — А ты с ним заодно, что ли? Ну и сволочи же вы оба!

Несомненно, он еще много чего наговорил бы, но Святослав, присев рядом на корточки, перебил его:

— Заткнись и слушай! У меня есть веские основания полагать, что ты предал всех нас. Ты убил Старшего, проколов его фильтр, и пытался убить Марию. Жандармы взяли тебя на крючок или купили, и ты работаешь на них. Передатчик тебе нужен, чтобы привести спецслужбы на Долли.

Если Симон был предателем, то из него получился бы отличный актер, потому что на его лице отразилось такое недоумение, которое было впору лишь невиновному.

— Ты псих, — заявил он больше с изумлением, чем со злостью. — После вчерашнего у тебя в голове помутилось. Что за чушь ты несешь? Бред сивой кобылы. Развяжите меня, кретины!

Святослав снова взялся за коробку с ампулами. Симон настороженно следил за его движениями и, когда Святослав набрал жидкость в шприц, угрюмо спросил:

— Ты что задумал, сукин сын?

— Это «сыворотка правды». — Святослав захватил ее из зоны с тварями. — Хочешь — не хочешь, а на некоторые вопросы ты ответишь.

— Да пошел ты куда подальше!

Симон стал изворачиваться, не давая Святославу сделать укол.

— Иоанн, придержи его!

Иоанн навалился на Симона сверху, прижав его к земле, и Святославу удалось всадить тому в руку иглу. Симон перестал дергаться, его тело расслабилось, а взгляд отразил некоторую заторможенность. Выждав, Святослав спросил:

— Ты работаешь на жандармов? Отвечай правду! Ты должен говорить только правду. Работаешь на жандармов?

— Нет, — вяло пробормотал Симон.

— Ты пробил фильтр Старшего?

— Нет.

— Ты проколол его фильтр, думая, что это противогаз Марии? — уточнил Святослав.

— Нет.

— В зоне с летающими тварями ты напал на Марию?

— Нет, я этого не делал.

«Что-то он слишком сонный, — забеспокоился Святослав. — Как бы совсем не отключился».

— Мой сигнальный передатчик — ты взял его?

— Да.

— Зачем? Отвечай правду!

— Чтобы сделать все по плану.

— По плану жандармов?

— Нет, по нашему плану.

— Зачем ты уговорил Иоанна и Искариота пойти с тобой?

— Я их не уговаривал.

«Лжет. Сыворотка не действует, — решил Святослав. — Или вопросы должен задавать специалист-психолог, или из парализующего заряда, стимулятора и сыворотки такой компот получился, что в нем и специалист не разберется».

И тут в их однообразный диалог вмешался Иоанн:

— Он говорит правду! Идея пойти без вас не его, а Искариота. Искариот вчера подошел к нам у озера и первым сказал, что глупо поворачивать обратно, проделав такой путь, когда до цели рукой подать. И еще сказал, что ему достаточно двух помощников, чтобы проделать дырку в охранных системах. Только надо взять у тебя передатчик, без него нам там нечего делать. Тогда уж Симон заявил, что по-хорошему ты маячок не отдашь, придется отбирать силой, и мы договорились, как будем действовать.

«Кирилл не может быть предателем! — в смятении подумал Святослав. — Не может, и все тут!»

Он расстегнул куртку Симона и сунул руку ему под рубашку, нашаривая на груди цепочку. Ее не было. Одолеваемый нехорошим предчувствием, Святослав повернулся к Иоанну: