Он обвязал веревку вокруг пояса и взял в руки фонарь.

— Спускайте, но не очень быстро, чтобы я видел, что подо мной.

Филипп, заглянув в люк, предостерег:

— За стенки не держись. Там все проржавело и прогнило, в любой момент может рухнуть.

Люк был узким, и Святослав невольно касался стен то одним плечом, то другим, металлические скобы угрожающе скрежетали, когда он задевал их.

«Слишком узко, — подумал Святослав. — Как я его отсюда вытащу? Двоим тут не протиснуться».

Он направил луч света вниз, но дна не увидел. Через какое-то время, когда его глаза привыкли к темноте, он различил внизу контуры неподвижного тела.

— Андрей, — позвал Святослав, но тот не откликнулся.

«Он без сознания… если вообще жив», — решил Святослав.

Запрокинув голову, он крикнул:

— Эй, потише! Я его вижу.

Спуск понемногу замедлился.

— Все, довольно! Пока так держите.

Андрей лежал ничком прямо под ним. Чтобы встать на ноги, не задев его, Святославу надо было хоть немножко отклониться в сторону. Он взялся за нижнюю скобу, но едва потянул, как та подалась. Он взялся за другую — эта оказалась прочнее. Кое-как он умудрился поставить ноги сбоку от Андрея и выпустил веревку.

— Как ты там? — раздался сверху голос Филиппа.

— Нормально.

В туннеле, куда выводила ранее скрытая люком шахта, тоже было тесно. Низкий потолок уходившего куда-то вдаль коридора не позволял выпрямиться во весь рост. К тому же опоры и крепления были столь же ненадежны, как отвалившаяся скоба, все здесь каждую минуту могло осесть, завалив их землей. Пригнувшись, Святослав перевернул Андрея на спину: тот был без сознания, но пока дышал. Святослав наскоро осмотрел его, чтобы выбрать способ подъема. У Андрея были сломаны обе ноги и левая рука, ребра и спина казались целыми.

— Сбросьте мне спальник и опустите веревку потолще, — крикнул Святослав.

Спальник долетел до дна.

— Порядок?

Святослав узнал голос Иоанна.

— Да. Вылезай, здесь и так не повернуться.

Иоанн поднялся наверх. Он не спросил, жив ли Андрей: для вытаскивания трупа спальники не требовались.

Спальником Святослав обернул грудь Андрея, после чего принял спущенный сверху конец веревки и обвязал пострадавшего под мышками стандартной «восьмеркой». Андрей был крупным и тяжелым, и Святославу приходилось нелегко, тем более что он действовал в согнутом положении и пару раз, забывшись, больно ударился головой о потолок.

— Когда скажу, тяните, но очень аккуратно.

— Поняли, — отозвались сверху.

Святослав подтащил Андрея так, чтобы его плечи оказались посредине отверстия, и крикнул:

— Давайте!

Веревка натянулась и стала плавно подниматься. Святослав придерживал тело Андрея, пока мог дотянуться до него. Потом веревка опустилась снова, и Святослав обвязал страховку вокруг груди. Фонарь он засунул в карман куртки, чтобы обе руки были свободны.

— Готово, тащите.

Его поднимали быстрее. Свет снаружи показался чересчур ярким, и Святослав на мгновение зажмурился, затем посмотрел на Андрея: тот лежал на спальнике и был по-прежнему без сознания. Теперь, на свету, Святослав, опустившись на колени, обследовал его более тщательно, разрезав ножом штанины: множественные переломы обеих ног и совершенно раздробленная правая коленная чашечка.

— Аптечку, — сказал Святослав, стараясь не выдать охватившего его отчаяния; с этим без врача, без серьезного и длительного лечения не справиться.

Кто-то тотчас протянул ему аптечку. Святослав набрал в шприц обезболивающего и сделал укол. Вскоре веки Андрея дрогнули — он приходил в себя. Потом его глаза открылись, он попробовал пошевелиться и скривился от боли.

— Не двигайся, — сказал Святослав. — Тебе нельзя шевелиться.

— Что со мной? — хрипло спросил Андрей и закашлялся.

Иоанн поднес к его губам фляжку с водой, и тот сделал несколько глотков.

— Ты провалился в люк и упал на дно, — ответил Святослав.

— Что с ногами?

— Они сломаны. — Лгать не было смысла. — Левая рука тоже.

С минуту Андрей молчал, а потом сказал:

— Раз так вышло, то чего уж… Филипп верно говорил: «конфетка» не хуже пули, а к пуле я всегда готов. Давайте ее сюда. Ну, чего застыли? Самому мне, что ли, доставать?

Здоровой правой рукой он потянулся к нагрудному карману, где каждый держал коробочку со средствами первой помощи. В этой коробочке лежала и черная капсула — быстрая смерть. Святослав перехватил его руку.

— Постой! Мы отнесем тебя обратно в дом, и кто-нибудь останется с тобой.

Андрей криво усмехнулся:

— Пока я не поправлюсь?

Святослав отвел взгляд, и Андрей заговорил отчетливо и твердо:

— Ты заешь, что мне крышка, и я тоже знаю. Допустим, я протяну еще пару дней, а какой толк? Вас теперь всего девять. — Марию он за боевую единицу не считал. — Если кто-то останется со мной, будет восемь, а вам еще идти и идти. Нет, не хочу, чтобы из-за меня все сорвалось. И сам зря мучиться не хочу. Это мое решение, и я его уже принял, обсуждать тут нечего. Давай «конфетку», пока я снова не отключился.

Все понимали, что Андрей прав: с такими травмами без врача и госпиталя ему не выжить, но ни у кого не хватало духа дать ему смертельную капсулу.

— Эх вы, — пробормотал Андрей и снова потянулся здоровой рукой к карману.

— Я достану, — сказал Святослав.

Он был командиром, и этот груз ему надлежало взять на себя. Он достал коробочку, вынул оттуда черную капсулу и вложил в правую руку Андрея. Стоявшая у него за спиной Мария закусила губу. Капля крови прочертила узкую полоску на подбородке и скатилась за воротник куртки. Взгляд Андрея прошелся по лицам собравшихся возле него и остановился на Фоме. На губах обреченного появилась кривая усмешка.

— Правильное решение, верно? Ты же говорил, что я правильный.

Фома порывисто шагнул к нему.

— Прости! Прости, что я… — Он запнулся, не зная, как закончить.

— Все в порядке, я не в обиде, — сказал Андрей. — Ну все, ребята…

Он вложил капсулу в рот, и по тому, как напряглись его скулы, стало ясно, что он сжал зубы и раскусил ее. В следующую секунду он был уже мертв.

Они похоронили его не на пустыре, а на склоне, повыше. Земля там была суше и вид не такой мрачный. Потом, постояв немного над могилой, молча закинули рюкзаки на спины и пошли дальше, оставляя позади город, который, даже мертвый, отнял у них еще одну жизнь.

Евангелие от Иоанна, глава 3.

22 После сего пришел Иисус с учениками своими в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил.

Своим заместителем Святослав назначил Филиппа. Во-первых, потому, что Филипп казался ему наиболее подходящим для этого. Во-вторых, выбор ограничивался всего тремя кандидатурами: Филипп, Младший, Кирилл. Только они трое были вне подозрений, среди пятерых прочих один был предателем.

До спид-зоны они добрались за три дня. Еду приходилось экономить, потому что приготовленные для них продукты пропали вместе с угнанной машиной.

После скудного ужина Симон, тщательно выскоблив ложкой свою миску, с чувством сказал:

— Надеюсь, тот гад, который свистнул нашу машину, врезался на ней во что-нибудь или затонул в болоте.

Филипп спокойно заметил:

— Если б ты обнаружил исправную машину с полными баками, запасом горючего и еды, разве прошел бы мимо?

— Это была наша машина, — упрямо повторил Симон. — И наша еда.

Фома насмешливо фыркнул:

— Какая кристальная честность вдруг прорезалась! Знаешь, Симон, на кого ты сейчас похож? На автора одной книжонки, которую мне довелось полистать. Занятный был мужик! Он писал, что когда едет в переполненном автобусе сидя, то злится на стоящих рядом за то, что они давят на него и пихают в бок своими сумками. Раз уж ему выпало сидеть, а им стоять, то пусть стоят как следует и не толкаются. А если он стоит, то злится на сидящих: расселись, будто они в такси, и еще раздражаются, если их чуть заденешь. Раз уж им повезло занять сидячее место, то могли бы и потерпеть. Ты, Симон, со своим нытьем точно такой же. Усек?