Вокруг было совсем темно, и она не знала, с кем говорит, но щекой ощущала бороду, а короткие бородки носили трое: Святослав, Симон и Фаддей. Святослава она узнала бы даже в темноте, но это был не он, значит, Фаддей или Симон.

— Я, — хриплым шепотом отозвался Симон. — Что произошло? Где мы?

— Не знаю. Я заснула, а проснулась уже здесь. Как мы сюда попали?

— Понятия не имею, — мрачно сказал Симон и забористо выругался. — Я помню только, что лег спать.

— Похоже, нас чем-то одурманили. Надо растолкать остальных. Ползи налево, а я направо.

Вдвоем они принялись за дело. Святослав и Кирилл, спавшие, как и Мария, во второй комнате, дальше от наружной двери, очнулись быстро, с Иоанном пришлось повозиться подольше, а Филипп, лежавший ближе всех к входной двери, вообще никак не реагировал на их усилия, и они уж было решили, что он мертв, однако в конце концов он тоже пришел в себя. Их было здесь шестеро — все, кроме Фомы и Фаддея. И все крепко связаны.

— Кому-то надо развязаться, — сказал Святослав. Сказать это было куда легче, чем сделать. — У кого-нибудь есть нож?

Никакого оружия, в том числе и ножа, ни у одного из них при себе не оказалось. Симон снова выругался и со злостью добавил:

— Дерьмовый караульщик из Фомы получился! Заснул он, что ли? Из-за него нас сюда засунули.

— Заснуть он не мог, — возразил Святослав, — его как-то провели.

Они переговаривались шепотом, чтобы не привлекать внимания охранников, если таковые имелись где-то снаружи. Судя по земляному полу, пока они были в бесчувственном состоянии, их перетащили в сарай. Симон, катаясь по полу в безнадежных попытках освободиться, прошипел сквозь зубы:

— Мы что, опять к бандитам попали? Или эти деревенские позарились на наше имущество?

Ответа на свой вопрос он не ждал, но неожиданно получил его от Марии.

— Староста — все началось с него! Он заявился сюда с подручными и подчинил себе всю деревню. Для устрашения завел храм сатаны. Тех, кому это не нравилось, убивали. Приносили в жертву. Пара, что жила в нашем доме, хотела уйти отсюда. Им не позволили, девушку загнали в болото, а мужчину убили. Староста перерезал ему горло. Чужих они тоже убивают. Я хотела рассказать, но не могла проснуться.

Снаружи послышался какой-то шум, и все сразу замолчали. Голос, показавшийся знакомым, спросил:

— Все здесь?

— Один ушел. Тот, что был возле машины. Далеко не убежит: его загнали в Овражий Угол, а чужому в темноте оттуда не выбраться, ноги переломает. Утром мы его поймаем.

Голоса стихли. Святослав был уверен, что один, тот, что спросил: «Все здесь?» — принадлежал старосте.

«Вот сволочь! — в бессильной ярости подумал он. — Мало нам зон, волчар и мутантов, так еще и психи всякие повылезли!»

— Ну как, развязаться никто не может? — спросил он. — Искариот, у тебя в карманах чего-нибудь острого не завалялось?

Он знал о привычке Кирилла таскать в карманах всякий мелкий инструмент для работы со своими приборами.

— Нет, острого нет.

— Посмотри на моих часах, сколько времени.

Им обоим пришлось изрядно покрутиться, прежде чем Кирилл разглядел светящиеся стрелки, которые показывали три часа сорок минут — до рассвета времени не так уж много. Дотоле помалкивавший Филипп (он надышался отравы больше других и чувствовал себя очень скверно) сказал:

— Пусть кто-нибудь попытается перегрызть веревки на другом, иначе нам крышка. Я не смогу, меня тошнит.

— Я попробую, — вызвался Симон. — Петр, ты где? Ползи сюда.

В это время что-то мягко шлепнулось на земляной пол между Святославом и Иоанном.

— Что-то упало! — сказал Иоанн. — Я слышал! Возле меня.

Он завертелся, стараясь нащупать упавший предмет, а Святослав посмотрел вверх: в стене, около которой они лежали, под самой крышей смутно серело маленькое прямоугольное окошко.

— Нашел! — свистящим шепотом сообщил Иоанн. — Нож.

Он завозился, ерзая по земле, потом сказал:

— Готово. Сейчас я вас развяжу.

Избавившись от веревок на руках, он сел и одним движением разрезал веревки на ногах, после чего вскочил и, перебегая от одного к другому, освободил всех.

— Симон, Искариот, — шепотом позвал Святослав, — подсадите меня.

Забравшись на их плечи, он дотянулся до окошка и приник к нему лицом: снаружи было почти так же темно, как внутри сарая, и он никого не увидел. Зато услышал. Тихий свист, доносившийся с крыши, потом едва уловимый шепот:

— Вы здесь?

Святослав не понял, кто это — Фома или Фаддей. Ответил:

— Да. Мы освободились.

— Идите к двери и ждите. Дверь напротив.

Святослав соскочил на землю.

— Тихо идем к противоположной стене. Там выход. Без шума, — скомандовал он.

Они подкрались ко входу и там застыли, ожидая какого-нибудь знака. Долго ждать не пришлось: снаружи раздался глухой шум, как от падения тела. Двух тел. Лязгнул засов, и дверь открылась.

— Сюда, — позвал Фаддей. — Тут еще третий был, но вроде ушел.

Возле сарая неподвижно лежали двое, застреленные из КОРа. Выстрел из КОРа благодаря глушителю походил на тихий хлопок и вряд ли привлек чье-то внимание. Рядом с убитыми валялись охотничье ружье и винтовка. Святослав взял ружье себе, а винтовку дал Иоанну.

— Фома не с вами? — спросил Фаддей, увидев, что их шестеро, а не семеро.

— Нет, — ответил Святослав, — его с нами не было. Как у тебя с оружием?

— Только КОР, и парализатор почти разряжен. А патронов — одна обойма.

— Нам нужно оружие, — сказал Святослав. — Пошарим в доме, а если там ничего нет, то в машине.

Однако ночь выдалась темной, и они не могли понять, где находится дом, из которого их вытащили. Затруднение разрешил Фаддей.

— Нам туда. — Он указал вправо. — Я вас не сразу нашел, пришлось порыскать. Давайте за мной, тут недалеко.

Держась кустов и пригибаясь, они побежали за Фаддеем. Когда он остановился, замерли и остальные.

— Вон, видите? Слева от высокого дерева. Мы были в том доме, а сарай с машиной дальше.

Теперь уже сориентировались все, кроме Филиппа, который вообще находился в полуобморочном состоянии, судя по тяжелому дыханию и по тому, что он, обычно быстрый и точный в каждом движении, с трудом поспевал за остальными, едва держась на ногах.

— На крыльце кто-то есть, — прошептал Святослав. — Вижу огонек сигареты.

Очертания самого человека были неразличимы.

— Он там давно, — сказал Фаддей. — Я сначала в доме вас искал. Он и тогда тут маячил, пришлось в окна с другой стороны заглядывать.

— Надо его убрать, причем без шума.

— Дайте мне нож, — тихо произнес Симон.

— Справишься?

Симон лишь молча кивнул, однако Иоанн остановил его:

— Подожди, это слишком рискованно! Возле крыльца негде укрыться, он тебя заметит. — Он тронул за рукав Фаддея. — Лучше дай мне свой КОР.

— Отсюда не попадешь, его же не видно.

— Зато сигарету видно.

Иоанн взял КОР, прицелился и нажал на спуск. Огонек сигареты, описав дугу, упал вниз.

— Все, пошли, — сказал Иоанн.

Они пробрались на крыльцо и, перешагнув через мертвеца, открыли дверь. В доме было темно и тихо. Двигаясь на ощупь и стараясь не шуметь, они вошли в первую комнату. Филипп прислонился к косяку.

— Я здесь подожду. Голова кружится, еще грохну что-нибудь.

Все их имущество лежало на месте, и оружие тоже. Должно быть, местные решили, что торопиться некуда и они разберутся со всем этим утром. С оружием каждый почувствовал себя уверенней. Теперь только у Фаддея не было автомата. На вопрос, где он, Фаддей виновато сказал, что положил его в машину, потому что по необходимости часто отлучался в кусты и автомат ему мешал. Эти отлучки спасли ему жизнь: из кустов он увидел вооруженную группу раньше, чем она его. Визитеры высматривали его возле машины, и по их повадкам было нетрудно догадаться, что эти люди явились сюда не затем, чтобы пригласить его на чай. Трезво оценив ситуацию, Фаддей понял, что с одним КОРом у него нет шансов добраться до машины и точно так же нет шансов прорваться к дому, от которого его отделяла сотня метров открытого пространства, в это время хорошо освещенного луной. Выстрелы из КОРа были слишком тихими, чтобы привлечь ими внимание тех, кто находился в доме, поэтому Фаддей сделал то единственное, что было в его силах: отступая через кустарник, специально зашумел, чтобы спровоцировать стрельбу из ружей и винтовок, которыми были вооружены противники. Раздавшиеся ему вслед выстрелы должны были разбудить спавших в доме и уж во всяком случае заставить дежурного поднять тревогу. Фомы, однако, в то время на крыльце уже не было, а прочие находились во власти одуряющих испарений.