— Думаю, нам стоит сходить наверх и осмотреть мою комнату. Где, говоришь, этот матрац?

— Я сам принесу его и оставлю в гостиной.

Стив взял лампу и направился в подвал. Гвен последовала за ним.

Не выпуская руку Пэш из своей, я взял фонарь, стоявший на столе, и подтолкнул ее в направлении кладовой.

— Полегче, Иван! Я еще плохо разбираюсь, где у вас тут что находится. Я не вижу, куда идти.

— О, мне кажется, ты вовсе не так уж плохо во всем разбираешься.

Я остановился у самой двери в кладовую и притиснул к ней Пэш.

— Ты же прекрасно знаешь, что ты первая женщина, с которой я спал в этом доме за много лет. Тебе вовсе не нужно выуживать эту информацию разными способами. Я с радостью отвечу на любой твой вопрос.

— Я начну задавать их тебе прямо с завтрашнего дня. Просто не забывай, что ты добровольно дал свое согласие отвечать на мои вопросы.

Она вцепилась пальцами в волосы на моей груди. Я притянул ее к себе с намерением поцеловать, но она оттолкнула меня.

— На тебе мокрые брюки. Ты должен срочно переодеться во что-то сухое, пока не простудился.

— Это возможно только при условии, что в моей комнате еще осталось хоть что-нибудь сухое. Постой здесь минутку.

Я исчез в кладовой и вышел оттуда с ведром и тряпкой. Затем я направился к лестнице, ведущей наверх, Пэш шла за мной по пятам.

Когда мы добрались до моей комнаты, я открыл дверь и посветил туда фонарем. Луч света упал на огромную лужу перед комодом, которая заканчивалась под кроватью. Я посветил на потолок и увидел темную полосу, протянувшуюся почти до половины комнаты.

— Сегодня я ничего не смогу с этим сделать. Я даже не вижу, что же все-таки намокло.

— Кажется, комод уж точно мокрый, как и вещи на стуле.

— В комоде у меня только несколько рубашек, носки и трусы. На стуле в основном вещи, которые я приготовил для стирки. Похоже, сегодня мне повезло, Рыжик. Шкаф с одеждой находится на сухой половине комнаты. Именно там почти вся моя одежда. И письменный стол, кажется, в порядке.

Я подошел к кровати и провел по ней рукой.

— Не так уж и плохо, только слегка влажная с одной стороны. Помоги мне передвинуть матрац так, чтобы он не намок за ночь.

Я поставил фонарь на стол. Мы передвинули матрац подальше от мокрого пятна на потолке. При этом мои порножурналы свалились на пол. Я хотел было запихнуть их под кровать, но Пэш схватила их раньше меня.

— Что ж, доктор Козак, значит, вы интересуетесь не только поэзией.

Она выбрала один из журналов, поднесла его к фонарю и перевернула несколько страниц.

— Боже ты мой, да мы, оказывается, любим опытных женщин!

— Отдай! — Я вырвал журнал у нее из рук. — Ты не единственная здесь, кто страдал от сексуального голода.

Она рассмеялась.

— Странно, что ты до сих пор не предложил мне позировать так для тебя.

— Теперь, когда ты сама мне это предложила, я не упущу случая и воспользуюсь твоим предложением.

С этими словами я шлепнул ее журналом и только затем отправил их все в ящик стола.

— А где швабра? Я не могу ее найти.

— Она там, у двери. — Я посветил фонарем туда, где я ее оставил.

— Почему бы тебе не переодеться, пока я соберу всю эту воду?

Пэш взяла швабру и начала вытирать пол.

Я поставил фонарь на стол и направился к шкафу с одеждой. Я вспомнил о новой пижаме, которую привез с собой, но еще ни разу не надевал. Пошарив по полке, я наконец нащупал нужный пакет.

— Тебе нужно в туалет? — спросил я, снимая туфли.

— Было бы неплохо.

Я начал расстегивать брюки. Я почувствовал, что возбуждаюсь оттого, что она смотрит на меня.

— Мы обязательно попадем туда, прежде чем вернемся вниз.

Я снял все одним движением. Я хотел, чтобы она знала, что в постели на мне будут только штаны от пижамы.

— А в чем ты будешь спать?

— Я привезла ночную рубашку, но, мне кажется, она намокла.

Она указала на свою сумку, стоявшую у кровати в луже воды.

— Вот неудача! Если бы нам не нужно было спать в гостиной, ты могла бы остаться в одних трусиках. Хотя почему бы тебе не надеть это?

Я достал из пакета верхнюю часть пижамы.

— Я могу спать в одних штанах.

— Какая щедрость, доктор Козак! — Она подошла ко мне и взяла у меня пижаму, а мне оставила швабру. — Ты можешь закончить с уборкой, пока я переоденусь.

Меня нисколько не смущало, что нам придется спать на надувном матраце. Главное, что мы будем спать вместе.

Не успела я застегнуть все пуговицы на пижаме, как у двери послышался голос Стива:

— Как там у вас дела?

Он показался в дверном проеме с лампой в руках.

— Небольшой беспорядок, но не более того, — ответил Иван, засовывая швабру в ведро.

— Кажется, мы еще легко отделались.

В голосе Стива слышалось облегчение.

— Похоже на то. Завтра я разберусь с комодом. Думаю, ему больше всего досталось.

— А где Пэш? — В дверях показалась голова Гвен.

— Я здесь, — сказала я и вышла из угла.

— Вы оба такие смешные в этой пижаме!

Ее насмешливый тон смутил меня.

— Гвен, моя сумка намокла. Мне больше нечего надеть.

— Что ж, мне кажется, неплохо придумано. Ну, спокойной вам ночи. — Гвен потянула Стива за рукав. — Я готова лечь спать, а ты?

— Я тоже. Козак, матрац в гостиной. Я даже больше тебе скажу, я надул его, так что он вполне готов.

— Спасибо, приятель. Я ценю твою заботу.

— Не забудь, завтра нам рано вставать. Если ты не поднимешься к шести, я вылью на тебя ведро холодной воды.

— Я встану. Спокойной ночи.

Гвен потянула Стива по коридору.

Иван поставил швабру у двери и подошел ко мне.

— Давай возьмем пару одеял и пойдем вниз. А это подождет до завтра. Мы можем воспользоваться туалетом внизу, так как этот уже занят.

— Он снова тебя расстроил?

Тусклый свет не мог скрыть угрюмого выражения его лица.

— В последнее время ему постоянно кажется, что мне ни в чем нельзя доверять.

— Это он так думает или ты?

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Иван, давай пойдем вниз. Я не хочу, чтобы нас кто-то слышал.

— Я только возьму простыни и одеяла. А ты бери подушки. На столике у кровати должен быть будильник.

Собрав все необходимое, мы спустились в гостиную. Там мы соорудили себе постель на матраце, завели будильник на пять тридцать и пошли в туалет. Иван шел за мной, держа фонарь так, чтобы я могла видеть, куда иду.

— А теперь объясни мне наконец, что ты имела в виду?

— Я думаю, ты преувеличиваешь, ты просто придираешься к словам Стива. Иван, ты проецируешь свои чувства на других людей. Так было и со мной, а теперь ты делаешь то же и со Стивом.

— И каким же это образом я поступил с тобой?

Его оборонительная позиция не помешала мне объяснить ему свою точку зрения.

— А в тот вечер, когда ты решил, что слова Стива оттолкнут меня от тебя, и даже не спросил меня, так ли это. Похоже, ты придумал себе, что твое прошлое способно лишь отталкивать и что никто не захочет с ним мириться.

— Я не могу изменить то, что было. И я чертовски устал от постоянных напоминаний об этом, Рыжик!

— Иван, остановись на секунду и проанализируй свою реакцию.

Я положила руку ему на грудь.

— Что ты чувствуешь вот здесь?

Он стоял и молча смотрел на меня. Затем очень тихо произнес:

— Боль.

— Какая это боль? Прочувствуй это глубже. Не бойся. Это первый шаг к тому, чтобы вылечить эту боль.

— Я не могу этого сделать, — ответил он, не размышляя ни секунды.

Мне было ясно, что он сопротивляется собственным желаниям. Я закрыла дверь и поставила фонарь на полку.

— А я говорю, ты можешь, Иван. Пора перестать убегать от самого себя.

Я положила обе руки ему на грудь и повторила свой вопрос:

— Что ты чувствуешь?

На этот раз он закрыл глаза и замолчал. Я нежно поглаживала его грудь, стараясь помочь ему сосредоточиться на том, что происходило у него в душе. Наконец он нашел в себе смелость сознаться во всем самому себе. Он прошептал: