Я сполоснул лезвие и достал кожаный ремень.

— Я покажу тебе, как правят бритву. Ну-ка, держи один конец.

Она взялась за один конец ремня, а я стал водить лезвием вверх и вниз по его поверхности.

— Полезная штука, прекрасно затачивает лезвие.

Я принялся за вторую сторону лица.

— Знаешь, отец не раз прохаживался этим ремнем по моей заднице. Поверь мне, такого и врагу не пожелаешь.

— Не могу даже представить, что ты мог натворить, чтобы заслужить порку!

— Ну, я вовсе не такой ангел, каким ты меня представляешь.

— Это точно.

— Однажды он наказал меня за сквернословие в его адрес. А как-то раз за то, что я «одолжил» велосипед у соседа. Мне пришлось вернуть его и попросить прощения. Когда мы пришли домой, он преподал мне незабываемый урок о вреде воровства.

Я перевел взгляд на Пэш, которая молча слушала мои воспоминания о детстве.

— Почему, черт возьми, это происходит? Я ни с кем так не говорил о своей семье. Мне потребовались годы, чтобы побороть свой стыд.

— Мне нравится слушать про твою семью. Но почему ты стыдился их?

— Мои родители были иммигрантами, они не могли отказаться от того способа жизни, к которому привыкли на своей родине. Я не мог привести домой друзей, потому что дома мы говорили только по-украински.

— Если бы они были живы, я бы очень хотела познакомиться с ними.

Я вытер лицо и достал из сумки чистую рубашку.

— Забавно. А я хотел бы познакомить с ними тебя. Думаю, ты бы им понравилась.

— Похоже, твоя мама уже знакома со мной.

Пэш наблюдала за тем, как я надеваю рубашку.

— Мне тоже нужно одеться. И я жутко хочу есть.

Она пошла в спальню за одеждой. Я собрал свои вещи и отправился за ней. Я наблюдал за тем, как она перебирает вещи в шкафу.

Пэш остановилась на розовой кофточке с округлым вырезом, а затем взяла свежие трусики в ящике с нижним бельем. Она заметила, что я наблюдаю за ней.

— Ты что, никогда не видел, как женщина одевается?

— Я миллион раз видел, как одеваются женщины, но ни одна из них не интересовала меня так, как ты.

Она надела трусики под халатом и только после этого отбросила его на стул. Когда она надела кофточку, я заметил два маленьких сердечка на левом плече, наложенные друг на друга, они доставали до груди. Я подошел и аккуратно провел пальцем по контуру.

— Интересный дизайн.

— И он о многом говорит, не так ли?

— Да, ты права, Рыжик.

Мы закончили с одеванием и отправились в кухню.

— Есть сосиски и яйца, если тебе это по вкусу. Еще есть печенье. Заказывайте, доктор Козак.

— Давай я поджарю яйца и сосиски, а ты в это время накроешь на стол и сделаешь нам кофе. А ну-ка за дело! Я ужасно проголодался.

— Я быстро.

Очень скоро завтрак был готов. Мы решили завтракать в кухне. Наблюдая, как Иван намазывает на свой тост толстый слой джема, я сказала:

— Думаю, мне нужен совет.

— Насчет чего?

— Насчет того, как вести себя с тобой на ферме.

— Так же, как и всегда.

— Ваня, я имею в виду, насколько открыто я могу проявлять свои чувства. Скажем, не будешь ли ты возражать, если я возьму тебя за руку или поцелую тебя?

— Ты хочешь сказать, в присутствии Стива?

— Да, именно это я и имела в виду.

— Рыжик, кроме секса, мы можем позволить себе все, что захотим, независимо от того, кто находится рядом!

— Ты уверен?

— Вполне. Единственная причина, по которой я не хочу заниматься с тобой сексом в его присутствии, это то, что, вероятнее всего, он просто обкончается, наблюдая за нами!

— Мы будем работать внизу или поднимемся к тебе в комнату?

— Я планирую расположиться в гостиной. Если нам будет что-то мешать, мы сможем подняться ко мне. Дорогая, там я не обычный гость.

— Ты когда-нибудь занимался там любовью, я имею в виду в доме?

— Почему это тебя интересует? Неужели ты собираешься соблазнить меня сегодня?

Он хитро улыбнулся.

— Как знать. Мне брать зубную щетку?

— Завтра в шесть утра я должен быть в конюшне. Если ты все-таки решишь остаться, тебе придется встать в половине шестого, а если ты захочешь принять душ вместе со мной, то и раньше.

— Какое романтическое приглашение! Не знаю, смогу ли я от него отказаться.

— Как только мы начнем жить вместе, это не будет проблемой, но пока что ты решила?

— Иван, ты все время говоришь об этом так, как будто вопрос уже решен. Я все еще думаю, и не надо торопить события.

Он глотнул кофе.

— Хорошо, тогда позволь мне задать тебе один вопрос. Если бы я сказал тебе, что должен уехать на этой неделе, не важно, по какой причине, что бы ты на это ответила?

Я вспомнила все, что происходило со мной в тот злополучный четверг, когда он чуть было не уехал.

— По правде говоря…

— А я и рассчитываю на правду…

— Мне было бы очень больно. Я уже испытала нечто подобное в тот четверг.

— Я на сто процентов уверен, что мне бы это тоже не доставило удовольствия. Я тоже испытал нечто подобное в тот же четверг. Поэтому я считаю, что нам стоит подумать о том, чтобы осенью уехать вместе.

— Иван, у нас все как-то быстро происходит. Мы знаем друг друга всего три недели, а близки только пять дней.

— Иногда этого достаточно, чтобы понять, что ты нашел свою половинку.

— Но речь идет о том, чтобы перевернуть мою жизнь с ног на голову уже через месяц.

— Мне кажется, Шафтсбери стоит расценивать лишь как временное пристанище, оно вполне подходит для работы над книгой. У тебя здесь нет никаких родственников, лишь воспоминания о бабушке. Твой переезд в Нортгемптоншир вместе со мной станет шагом навстречу новой жизни, нашей совместной жизни. Я уверен, мы оба созрели для этого.

— Это пугает меня, Ваня, это так серьезно! Как мы можем быть уверены, что у нас получится?

— Мы не можем быть в этом уверены, пока не попробуем. У нас остался всего месяц. Это не такой уж большой срок для раздумий. Нам нужно уже сейчас думать, как это все организовать, ты согласна со мной?

— Пожалуй, да.

— Но…

— Когда ты вернешься домой, твоя прежняя жизнь поглотит тебя. Я познакомилась с тобой здесь, на ферме, среди лошадей. А предстоит мне узнать настоящего доктора Козака.

— Мы прекрасно поладим. Почему ты считаешь, что работа станет для нас проблемой?

Какое-то время я не решалась ответить. Но я подумала, что слишком многое поставлено на карту, чтобы отмалчиваться.

— Есть еще кое-что.

— Что же это?

— Когда ты снова начнешь работать в университете, как я могу быть уверена, что ты сможешь не поддаться прежним соблазнам?

— Ты боишься, что я буду изменять тебе, я прав?

— Иван, меня пугает твое прошлое. Я ничего не могу с собой поделать. Мне уже далеко не двадцать, и я не смогу тягаться со всеми этими молодыми девочками. Если ты снова захочешь спать с ними, я этого не выдержу.

— Пэш, я не могу гарантировать, что не поддамся соблазну. Это возможно. Но я знаю способ, как держать свои порывы под контролем.

— Могу я узнать, что это за способ?

— Я могу прийти домой и проделать все это с тобой.

— О Боже!

— Может, ты знаешь более эффективный способ?

— В таком случае я буду для тебя просто заменой.

— Ты не будешь заменой, Пэш. Это я тебе говорю. Мы поиграем, как этой ночью. Я буду любить тебя, а кое-что будет происходить в моем воображении. Я уверен, что с тобой я познаю такое удовольствие, какое никогда не познал бы ни с одной из них. Меня возбуждает даже сама мысль об этом. Ведь я же люблю тебя. А никого из них я никогда не любил.

— Ты необычный человек, Иван, даже в каком-то смысле извращенец. Наверное, то, что я собираюсь жить с тобой, говорит многое и обо мне, ты не находишь?

— Это действительно говорит о многом. Давай уберем все это со стола. У тебя скоро занятие.

После того как я помог Пэш убрать со стола, она пропала где-то в глубине шкафа, стоящего в коридоре. Появилась она, держа в руках еще несколько экземпляров своих книг. Не говоря ни слова, она бросила их в бумажный пакет, а затем снова исчезла, но на этот раз в спальне. Я устроился в гостиной, посчитав, что мое присутствие в спальне только замедлит сборы. Я занялся тем, что стал изучать ее библиотеку.