— Ты так думаешь? — спросил я, прижимая ее к своей мокрой рубашке.

— Я действительно так думаю, — ответила она, поглаживая мою грудь обеими руками.

— Это происходит со мной каждый раз, когда я вижу тебя.

— Выходит, когда ты один, ты вовсе не потеешь?

— Не так, как с тобой.

Не выпуская Пэш из объятий, я сказал:

— Теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы. Как, черт возьми, случилось, что тебе дали это имя?

Не убирая рук с моей груди, она ответила на мой вопрос.

— По словам моего отца, я была зачата в момент истинно русской страсти. В день моего появления на свет он побрызгал водкой мне на голову и окрестил меня Пэшн, что значит «страсть». Он был уверен, что я стану прекрасным русским цветком с душой, полной страсти, и тем самым оправдаю данное мне имя. Моя мать, будучи без ума от этого русского, согласилась назвать меня Пэшн Флауэр, что значит «цветок страсти».

Объясняя значение своего имени, я вновь ощутила, как непреодолимо меня влечет к нему. Он не выпускал меня из объятий, и я подумала, что жар его тела вот-вот заставит его мокрую рубашку дымиться. Он продолжал говорить со мной ровным, невозмутимым тоном, одновременно расстегивая молнию на моем платье.

— Я заметил букву «Ф» на твоей регистрационной карточке, и, конечно, мне стало интересно, что она может означать. Цветок Страсти, говоришь? Вот это имя! Твой отец, вероятно, был весьма неординарной личностью.

— Он и сейчас весьма неординарная личность, — сказала я, стараясь подражать его непринужденной манере, хотя на самом деле внутри у меня все бурлило.

Так как он начал расстегивать мое платье, я стала развязывать его галстук.

— Ну и как, ты оправдываешь данное тебе имя? — спросил он, опустив платье до талии.

— Стараюсь, — ответила я, чувствуя его поцелуй на своем плече.

Затем он сделал шаг назад, оставив меня стоять полураздетой. Я понятия не имела, что он задумал. Он подошел ко мне сзади и расстегнул молнию до конца, и в ту же секунду платье скользнуло на пол.

— Молнию заело, и я боялся порвать платье — оно такое красивое.

Я сняла туфли, а затем и платье, которое он предусмотрительно придерживал. Он отнес его к шкафу и повесил там со словами:

— Мы должны аккуратно обращаться с нашей одеждой, ведь она еще понадобится нам завтра.

Стоя перед ним в одной лишь кружевной комбинации, я почувствовала себя беззащитной, но в то же время такой желанной!

Выражение ее лица при виде того, как я повесил ее платье в шкаф, стоило запечатлеть с помощью фотоаппарата. Я закончил развязывать галстук.

— Ты не могла бы подать мне пиджак?

Я хотел посмотреть, как она двигается, — комбинация выгодно подчеркивала ее фигуру.

Взяв пиджак, я положил запонки в карман, а затем повесил его в шкаф рядом с ее платьем. Мне понравилось, как они смотрятся вместе. Я продолжал говорить, делая вид, что обеспокоен состоянием наших вещей. Я заметил, что кожа на ее плечах порозовела так же, как и на шее. Мне встречались женщины, краснеющие от возбуждения, но такое я видел впервые.

Я хотел довести ее до состояния крайнего возбуждения, поэтому занялся поисками кондиционера. В комнате было жарковато, а через несколько минут должно было стать еще жарче. Поэтому я поступил, как настоящий джентльмен, — проявил заботу о нашем комфорте.

Более того, это позволило мне контролировать ситуацию. Пэш ничего другого не оставалось, кроме как ждать, пока я закончу с раздеванием и позабочусь о наших вещах. К тому же я решил порадовать ее стриптизом и сделать это ненавязчиво. После ее высказывания по поводу моей рубашки я решил побаловать ее небольшим шоу.

Подав мне пиджак, она устроилась на краю кровати. Я стоял лицом к ней и медленно, одну за другой, расстегивал пуговицы на своей рубашке. Оставаясь в расстегнутой рубашке, я снял туфли и носки. Затем я удалился в туалет, прихватив с собой плечики для одежды. Через дверь я сообщил ей:

— Будет лучше, если я повешу рубашку здесь. Так у нее есть шанс высохнуть до утра.

Когда я вышел, на мне были только брюки и наручные часы. Я подошел к ночному столику и снял часы, невзначай взглянув на циферблат, чтобы уточнить время. Четверть одиннадцатого. У меня в запасе оставалось больше часа до того, как нам принесут шампанское, — для первого раза более чем достаточно.

«Ну что ж, доктор Козак, пусть будет по-вашему», — решила я про себя. Я села на кровать и стала ждать. Я наблюдала, как он включил кондиционер, и почти в то же мгновение ощутила приятную прохладу. «Слава Богу», — подумала я. Затем он стал расстегивать рубашку.

С каждой новой пуговицей я могла видеть все больше и больше. Бог мой, я так и застыла от изумления! Я в жизни не видела такой груди и такого плоского живота, и все это было покрыто густыми темными волосами. Даже если не обращать внимания на волосы, складывалось впечатление, что какой-то искусный скульптор высек его торс из мрамора. «Конечно, поднимать такие тяжести…» — подумала я, наблюдая, как он нагнулся, чтобы снять обувь. Казалось, он забыл про меня, так как был полностью поглощен процессом раздевания.

Я уловила свое отражение в зеркале — я сидела на кровати полураздетая — и вздрогнула, то ли от прохладного воздуха, то ли от ощущения собственной уязвимости. А может, и от того, и от другого.

Наконец Иван приблизился к кровати, но только для того, чтобы пройти мимо меня и положить свои часы на ночной столик. После этого он сунул руку в карман брюк, достал несколько презервативов и небрежно бросил их рядом с часами. «Так, значит, доктор Козак, вы подготовились заранее. Почему это меня удивляет? Ведь я сделала то же самое».

Я хотела его. Я сгорала от желания прикоснуться к нему и ощутить его прикосновения на своем теле. Последние три недели это желание преследовало меня. Моя натура убежденной феминистки негодовала — ведь можно просто «распахнуть окно» и покончить с этим! Я не могла не признаться себе в том, что хочу его так, как никогда никого не хотела.

Я вспомнила, как я желала его в своем сне, как приятно было ощущать его близость во время прогулки верхом на Мускат, как он целовал меня в ресторане. Я хотела большего. Он сел на кровать рядом со мной и неторопливо уложил меня на спину.

Она сидела как раз там, где нужно. Когда я сел рядом с ней, я знал, что мое предыдущее действие не ускользнуло от ее проницательного взгляда. Да, Пэш, я действительно здесь, чтобы спать с тобой. Иначе зачем бы я положил в карман презервативы?

Я разогревал ее постепенно и делал это разными способами. Я уложил ее на спину и провел рукой между грудями. Кружево на ее комбинации едва прикрывало соски. Я легонько коснулся их, наслаждаясь их упругостью. Конечно, я закончу свой стриптиз для нее, но сначала я хотел насладиться ею, вдохнуть ее запах, попробовать ее на вкус.

Было видно, что она не привыкла к такому обращению. Очевидно, обычно ей удавалось контролировать себя. Только не сегодня, рыженькая! Я сбил ее с толку, она не могла предугадать, что я сделаю в следующую секунду. Она не знала, как ответить на ласки и чего я жду от нее. Я чувствовал, что у нее внутри происходит борьба, но я держал ситуацию под контролем.

Я ощутил, как все ее тело напряглось. Я нашел губами ее губы и поцеловал ее медленно и глубоко. Когда мой язык оказался у нее во рту, я почувствовал, как она вонзила ногти мне в спину.

В какой-то момент она попыталась сопротивляться, старалась освободиться от меня. Но уже в следующую секунду она сдалась, отвечая на мой поцелуй с неменьшей страстью. Наши языки встретились, наше дыхание слилось воедино, тела стали одним целым. Когда я отпустил ее, она едва могла дышать.

Она прижалась бедром в атласном белье к моему члену. Я стал тереться твердым членом о гладкую ткань комбинации, одновременно облизывая шею Пэш. Опьяняющий запах ее кожи и волос еще больше зажег меня. Я прошептал ей на ухо: