Зная, как ревниво англичане относятся к торговле, Петр предложил послу убеждать их в том, что появление России на Балтийском море будет выгодно для Англии, ибо русские товары будут быстро доставляться в Англию и станут дешевле. Однако и Петр и Шафиров знали, как трудно обмануть английских дипломатов, и поэтому дали Матвееву указания попробовать добиться успеха разведывательными методами. Шафиров написал Матвееву детальное разведывательное задание: найти подход к герцогу Мальборо (Мальбрук), лорду-канцлеру Годольфину и секретарю северных посольских дел. В инструкции предлагалось осторожно разработать этих лиц, выяснить, могут ли они быть подкуплены, и, кстати, не швыряться деньгами и даром их не давать. Прочитав эту инструкцию, Петр от себя добавил:

«Не чаю, чтоб Мальбрука до чего склонить, понеже чрез меру богат, однакож обещать тысяч около 200 или больше»^{32}.

Эти замечательные строки обнаруживают у Петра большое знание разведки. Он реально оценивал вербовочные возможности, учитывал все факторы, влияющие на вербовку, и, как увидим ниже, не ошибся в оценке возможности вербовки Мальборо.

Матвеев, надо сказать, не был искушен в дипломатической разведке, у него не хватало терпения «обхаживать» людей; выражаясь современной терминологией, он вербовал людей «в лоб», что и тогда, как и сейчас, не являлось наилучшим методом вербовки.

Приехав в Англию и встретившись с Мальборо, Матвеев прямо поставил перед герцогом вопрос: может ли царь надеяться на его помощь? Чем мог ответить Мальборо, как не вежливой, но ничего не обещающей фразой. Матвеев был весьма удручен своими неудачами на острове.

Ближе к делу подошел потом на континенте русский дипломатический агент Гюйсен. От Мальборо он добился согласия секретно помогать России, если ему будет дано в России княжество. Завязалась переписка с Петром по этому поводу, и царь предложил герцогу на выбор: Киевское, Владимирское или Сибирское княжество, если он сможет склонить королеву к медиации между Россией и Швецией в пользу России.

«Ежели он то учинит, то с онаго княжества по вся годы жизни его непременно дано будет по 50 000 ефимков, також камень-рубин, какого или нет, или зело мало такого величества в Европе, також и орден Св. Андрея прислан будет».

Но вербовка не состоялась, по мнению Соловьева, потому, что условия Петра оставить Петербург за Россией не могли быть приняты Англией. По-видимому, и момент для вербовки был выбран не совсем удачно: Мальборо в это время был на вершине славы и вряд ли был расположен рисковать расположением королевы в пользу сомнительных предприятий, выгодных России. Но что Мальборо был сребролюбец и мог, вообще говоря, при известных условиях быть агентом русской разведки, не вызывает сомнения.

Джон Мальборо — без малого «князь Киевский» — родился в 1650 году. При Вильгельме Оранском в 1689 году получил титул графа и назначение главнокомандующим во Фландрии. Благодаря связям своей жены с принцессой Анной, позже ставшей королевой Англии (1702 г.), граф был назначен главнокомандующим всеми вооруженными силами Англии против Франции в Войне за испанское наследство. Он разбил французскую армию и получил в 1704 году титул герцога, потом попал в немилость, эмигрировал и вернулся в Англию в 1714 году при Георге I. (История его вербовки Гюйсеном относится к 1705 — 1706 годам, т.е. к периоду, когда он купался в лучах славы.)

Таким образом, на том этапе русская дипломатическая разведка не смогла выполнить задания Петра. А. А. Матвеев просидел в Лондоне до 1708 года. Хотя он имел агентуру и информировал русского царя о происках Ганноверского двора и английской королевы, но общая оценка, данная ему Петром, была отрицательной, и в апреле 1708 года ему было предложено уехать из Англии.

Отъезд его не обошелся без скандала: накануне, вечером 21 июля, когда он направился в клуб дипломатов, в Соммерсет-хаус, на него напали агенты купеческого шерифа, избили и отвезли в долговую тюрьму якобы за то, что он не уплатил долгов — 50 фунтов. В тюрьме он пробыл несколько часов, пока его не выручил английский купец Стельс, имевший торговые дела с Россией. Интересно, что официальный чиновник министерства иностранных дел, извещенный о неслыханном оскорблении посла и явившийся в тюрьму к Матвееву, не нашел возможным освободить его, а посоветовал подождать до следующего дня, когда будет доложено статс-секретарю, который расследует дело, и т.д.

В 1713 году мы вновь встречаемся с попыткой русской дипломатической разведки провести крупную вербовку в Англии. На сей раз объектами являлись английский посол в Гааге лорд Страффорд и известный нам Витворт. Русским послом в это время в Гааге был князь Куракин, встречавшийся со Страффордом и достаточно его изучивший. Страффорд вел открыто антирусскую пропаганду и доказывал, что появление русских на Балтийском море означает упадок внешней торговли для всех европейских стран. В середине 1713 года Страффорд сообщил, что английское правительство настаивает на том, чтобы союзники (Россия, Дания, Саксония) приняли медиацию Англии и Голландии в переговорах о мире со Швецией. Датские и саксонские министры заявили Куракину, что они вынуждены согласиться и по указанию своих королей готовы дать Страффорду взятку в 40 000 червонных. Они предложили Куракину взять на себя часть расходов и внести 20 000.

Куракин сообщил об этом царю и получил указание: на медиацию не соглашаться, но принять Bona Officia (ни к чему не обязывающее посредничество). При этом ему дали инструкцию обещать Страффорду 20 000 ефимков, «если он к интересам царского величества покажет себя достаточно склонным».

Одновременно предложено было вербовать и Витворта, который был назначен английским уполномоченным для мирных переговоров. По сведениям русских дипломатов, он относился доброжелательно к России и северным союзникам. Интересно при этом, что в русской разведке тщательно изучали намеченных к подкупу лиц, следили за их политической эволюцией. Так, в директивах, касающихся этой вербовки, указано, что он, вероятно, согласится сотрудничать, в частности, еще и потому, что «хотя и ласкается к нынешнему торийскому министру, но сердцем виг; обещать ему тайно 50 000 ефимков, если он поможет заключению мира на желаемых условиях».

На всю же разработку ассигновано было 100 000 ефимков. Из Bona Officia англичан ничего не вышло. Да и сам Петр не особенно стремился теперь воспользоваться услугами Англии, ибо он получил информацию о том, что положение шведов ухудшилось.

Однако в 1715 году мы вновь встречаемся с указанием Петра вербовать английских министров. На сей раз он заинтересован в том, чтобы англичане не настаивали на передаче Польше Лифляндии и Риги. Петр в самом начале войны обещал Августу эти земли. Царь до времени не хотел отказываться от этих обещаний, но и не собирался их выполнять. Поэтому было предложено князю Куракину, ведшему переговоры с англичанами, сообщить по секрету тем английским министрам, которые «склонны к стороне царского величества», что царь не может уступить эти территории полякам, ибо они не выполнили договор и оставили русские войска без помощи во время турецкой кампании, в результате чего русские проиграли войну и потеряли Азов. Если же посол «увидит в министрах склонность, то должен предложить в конфиденции, чтобы рассудили, какая польза будет королю Великобританскому и обеим морским державам принуждать царское величество Ригу и Ливонию уступить польскому королю и Речи Посполитой».

Приводя политические и экономические доводы за оставление Ливонии в руках русских, авторы инструкции заканчивают указанием, что Куракин должен склонять английских министров «пристойными рациями по своему искусству и смотря по обстоятельствам, обещать им дачу даже до 200 000 ефимков, если они к тому короля, Англию и Голландию склонят…».

С отъездом Матвеева из Лондона русским посланником в Англии был барон Мак, остававшийся на этом посту до 1716 года. Его сменил бывший секретарь князя Куракина Федор Павлович Веселовский, назначенный русским резидентом в 1717 году. Ему не удалось добиться в Англии больших успехов в области разведки. Однако он сумел наладить освещение дипломатического корпуса и английского двора. Он постоянно информировал коллегию и Петра о работе послов враждебных России стран. Так, мы находим у него неплохую информацию о работе знаменитого аббата Дюбуа — французского посла. Он сообщил, что Дюбуа прибыл в Лондон с планом заключения сепаратного мира со Швецией, по которому Ганновер получал Бремен и Верден (курфюрстом Ганновера был английский король Георг I). Эти материалы тогда были весьма секретными и важными, ибо в это время (1717 г.) Англия вела переговоры с Россией о торговом договоре и общей линии по отношению к шведам. Веселовский получил эти данные агентурным путем. Позже они нашли полное подтверждение, ибо сепаратный мир был действительно заключен на этих условиях.