В обстановке явного недоверия между союзниками начались мирные переговоры в Карловичах. Русскому делегату Возницыну пришлось вести весьма сложную дипломатическую игру не столько с открытыми врагами — турками, сколько с «союзниками» и медиаторами.
Характерной чертой этого конгресса было то, что все участники переговоров хотели мириться, но так, чтобы не усиливать своих союзников.
Инициаторы мира — англичане и голландцы — стремились к тому, чтобы высвободить австрийскую армию, нужную им для назревавшей новой войны против Франции за… испанское наследство. Турки тоже были настроены мириться, но не верили в мирные намерения союзников.
Предыстория этого конгресса тоже интересна. Сложную обстановку использовал главный драгоман Турции — грек Маврокордато. Он явился к великому визирю Гуссейн-паше и заявил, что берется «уломать» союзных послов и склонить их к миру. Визирь, которому мир казался недосягаемым благом, согласился на его предложение.
Драгоман отправился к английскому и голландскому послам в Константинополе и предложил им свое посредничество в мирных переговорах между Турцией и цесарем, если последний сообщит ему условия мира и если они (послы) никому пока об этом не скажут, ибо иначе ему грозит смерть. Английский и голландский послы обрадовались такой оказии, подтвердили желание цесаря мириться и просили Маврокордато взять на себя миссию довести эти сведения до визиря. Этот хитрый драгоман, играя таким образом на неосведомленности сторон, стал в их глазах «ангелом мира».
Великий визирь увидел в нем спасителя Оттоманской империи и осыпал его наградами, а австрийцы, поляки, а затем и русские, в свою очередь, наперебой задаривали его.
Начались мирные переговоры. Русским делегатом был назначен Прокофий Богданович Возницын, путешествовавший с Великим посольством по Европе.
Он поставил себе задачу во что бы то ни стало помешать заключению мира и думал добиться этого только агентурными методами. Его надеждой был второй турецкий делегат, вышеупомянутый Маврокордато, с которым у него были давние связи. Задобрив его подарками, он развил перед ним такой план: русские, в отместку за нарушение цесарем договора, готовы прекратить войну с Турцией, и поэтому последняя имеет возможность рассчитаться с австрийцами, продолжив с ними войну, тем более что Австрия неминуемо должна в скором времени начать военные действия против Франции за испанское наследство. На два фронта Австрия не сможет бороться, и Турция может легко ее разбить. (Возницын действовал при этом на свой страх и риск.)
Комбинация его не удалась. Удивляться этому не приходится, ибо, как выше было сказано, у турецких правителей не было никакого желания воевать. Наоборот, они были заинтересованы в скорейшем мире с цесарем и Венецией.
Да и Маврокордато не был заинтересован в том, чтобы сорвать переговоры с западными державами. Хотя он и был православный и делал вид, что служит русским интересам идейно, но, по существу, как мы видели, всю свою карьеру построил на мире Турции с цесарем.
Словом, агентурно-дипломатическая комбинация Возницына оказалась обреченной на неуспех. Тогда он приступил к дальнейшим переговорам с турками о мире. Но союзники поставили его в тяжелые условия. Они не только не советовались с ним, не только не ставили его в известность о ходе переговоров, но старались еще и всячески помешать его переговорам с турецкой делегацией. В письме к Петру в октябре 1698 года он доносит, что турки везде заявляют: им известно непосредственно от союзников, что Возницын не хочет мириться. В ноябре того же года он жалуется, что австрийцы не позволяют ему сноситься с турками, что ему приходится вести переговоры с ними тайно.
Отвратительно вел себя на конференции польский делегат. Его главный интерес заключался не в выгодном мире с Турцией, а в… соблюдении этикета (?!). Он поссорился с Возницыным из-за того места, где ему сидеть во время заседаний: перед русским послом или позади него. Во время переговоров он так и не разговаривал с Возницыным, потому что его посадили, по его мнению, неправильно. В такой атмосфере трудно было ожидать успеха на переговорах.
Турецкие делегаты больше всех выиграли от раздоров в лагере союзников. Маврокордато до того обнаглел, что начал вымогать у Возницына подарки, а последний радовался, что его подарки хорошо приняты и что «сих тайных пересылок никто не проникнет»{2}.
В конце концов Турция заключила мир с Австрией, а Возницын добился всего лишь перемирия. Донося об этой неудаче Петру, он написал: «Помилуй грешного и убогого своего сироту, а лучше я сделать сего дела не умел»{3}.
Однако надо отдать ему должное: он был для своего времени одним из немногих разведчиков, советами которого Петр пользовался. Именно он подсказал Петру мысль послать к султану послов на корабле, который должен был разведать морской путь из Азовского моря в Царьград и составить первую русскую карту Черного моря. Петр снарядил по его совету делегацию во главе с Украинцевым и Чередеевым. Делегатов посадили на сорокапушечный корабль «Крепость»[1] под командой капитана Памбурга, снабдили их мехами, чаем и другими «предметами воздействия» на турецких чиновников и дали им задание: по дороге разведать все, что можно, описать турецкие берега и положить все это на карту. А прибыв в Турцию, добиться заключения мира.
В 1699 году послы двинулись из Таганрога морем в Царьград. Появление корабля в Царьграде произвело колоссальное впечатление. Все прибежали смотреть на первый русский военный корабль на Черном море. Начались весьма канительные переговоры. Украинцев, чтобы выполнить задание Петра быть в курсе дела турецкой политики, приступил к вербовке осведомителей. Обстановка к этому времени была сложная. Против мира с русскими выступали не только турки, но и поляки. Польский посол Лещинский уговаривал турок заключить с ними военный союз против России и помочь полякам отвоевать Киев и Левобережную Украину.
А Петр между тем торопил Украинцева с заключением мира и дал ему срок — закончить переговоры до января 1700 года («Зело нужно, чтобы мы про сие докончание ведали в генваре месяце; сие как наискорее делай»{4}).
При этом Петр не жалел средств на агентурные расходы. Он торопился потому, что по договору с Польшей и Данией он должен был начинать войну против своего основного противника — Швеции. Только в июле 1700 года был заключен с турками мирный договор на 30 лет.
В 1701 году Петр отправляет в Турцию князя Д.М. Голицына с заданием добиться согласия на свободное плавание русского флота по Черному морю. Однако он столкнулся с упорным нежеланием турок, которые ответили, что «лучше султану отворить путь во внутренность своего дома, чем показать дорогу московским кораблям по Черному морю».
«…Султан смотрит на Черное море как на дом свой внутренний, куда нельзя пускать чужеземца; скорее начнет войну, чем допустит ходить кораблям по Черному морю»{5}.
Агентурные сведения, собранные Голицыным, подтвердили твердость позиции турок. Патриарх Иерусалимский доносил: «Не говори больше о черноморской торговле, а если станешь говорить, то мир испортишь».
В ноябре 1701 года отправляется в Турцию Петр Андреевич Толстой — один из лучших русских дипломатов и разведчиков Петровской эпохи, заслуживающий того, чтобы подробнее остановиться на этой фигуре.
Он родился в 1645 году в семье окольничего и служил при царском дворе стольником. Во время Стрелецкого бунта Толстой выступил против Петра, что ему долго припоминали.
Пятидесяти пяти лет от роду Толстой изъявил желание поехать учиться за границу. Петр удовлетворил его желание и отправил в Италию. Он оказался достойным учеником Петра, успешно учился, жадно приобщаясь к западноевропейской культуре. С 1701 года он перешел на дипломатическую службу и назначен был послом в Турцию, где провел 14 лет. Мы еще встретимся с П.А. Толстым и его деятельностью в дальнейшем. Пока ограничимся указанием на то, что П. А. Толстой блестяще справился с труднейшими поручениями Петра: он привез в Россию сбежавшего царевича Алексея Петровича.
