— Покажи повестку! — заволновался Баринов.

Тот показал.

— Отлично! Молодец!

— Не понимаю…

— Скоро поймешь, Серега! Мы с тобой такое дело закрутим!

Вечером в Лондон было по телефону передано сообщение о том, что ленинградская милиция начала преследование молодого члена общины евангельских христиан-баптистов Сергея Тимохина. Ему шлют повестки, угрожают расправой.

В следственном изоляторе Тимохин вел себя тихо, никаких скандалов не учинял. Как только его разъединили с Бариновым, впал в обычное для него состояние безразличия.

Впрочем, были дни, когда он охотно беседовал с Владимировым, легко шел на контакт, рассказывал о себе и своем «брате во Христе».

О детстве своем, впрочем, ничего толком вспомнить не мог. Рос в обеспеченной семье военнослужащего. Есть у него сестра, инженер («инжинер» — так написал Тимохин в своей анкете). В школе ко всему был равнодушен, правда, немного занимался музыкой. Хотел поступать в институт — все равно в какой, потом раздумал. Пошел в ПТУ, получил специальность портного и тут понял, что в жизни есть кое-что, к чему можно стремиться. Когда дело касалось легкого заработка, всякое безразличие слетало с Тимохина, как шелуха.

Как и когда пришел в молельный дом, не помнит. Просто зашел ради интереса раз-другой. Стал бывать чаще, появилась привычка. Познакомился с Бариновым.

Их потянуло друг к другу. Обнаружилось, что оба любят рок-музыку, Баринов, оказывается, играет на гитаре, аккордеоне, Тимохин тоже гитару знает. Они подолгу сидели у приемников, слушая концерты Би-би-си или «Голоса Америки».

Однажды, прослушав передачу, где упоминалось о гонениях верующих в СССР, впрочем без фактов, Баринов сказал:

— Дохлая информация. Надо им что-нибудь свеженькое подбросить. Тут выдумки не должно быть, надо, чтоб хоть один процент чего-то правдивого. А там уже распишут.

Именно такие инструкции ему давали Лорна, Елена Глебовна. Да он и сам понимал, что голого вранья хватит ненадолго.

Тимохин тогда пропустил его слова мимо ушей, а на следующий день случайно обмолвился о повестке в милицию, чем привел своего друга в восторг.

А вскоре по Би-би-си услышал свою фамилию. Ему понравилось, и он вспомнил еще и свои приводы за торговлю джинсами.

— И это сгодится! — обрадовался Баринов.

Сгодилось. «Но все это мелочевка! — повторял Баринов. — Нужна крупная акция!»

Такую акцию удалось организовать. Подготовка ее заняла месяц. Тимохин, высунув язык, бегал по всему городу — везде, где собирались полупьяные подростки-«петушки», девицы с жирной косметикой и с уже охрипшими голосами. Знакомился с ними у кафе «Эльф» на Стремянной, у кофейни на углу Невского и Владимирского, именуемой ими «Сайгон». Попался даже один семнадцатилетний «диссидент». Кофе он не пил, водки и вина тоже, предпочитал «ездить на колесах».

В назначенное время приглашенные собрались в конторе, где работал Баринов.

— Я поведаю вам об Иегове! — провозгласил Баринов и взял на гитаре несколько аккордов.

Песни, шум, свист были слышны даже на улице.

Какой-то прохожий, гулявший с собакой, заподозрил неладное, позвонил в милицию. Милиционеры обнаружили, что дверь в контору взломана, в одной из комнат полно полупьяных молодых людей…

— Пишите в Кестон-Колледж! — кричал в толпу Баринов, садясь в милицейскую машину. — Би-би-си нас тоже не забудет! Скоро весь мир услышит, как у нас издеваются над верующими!

— Уймись уж… верующий! — шикнул на него усатый милиционер.

— Настоящий верующий балаган не устраивает да замков не взламывает. Совесть ему или там бог не позволит! Ишь «измываются» над ним… И как только язык врать поворачивается… — ворчал милиционер все время, пока ехали в отделение.

Но Баринов не соврал. В том смысле, что Би-би-си действительно передала сообщение «об издевательствах милиции над собранием молодых баптистов».

На другой день Баринова выпустили. Он пришел радостный, довольный. Первым делом — к Тимохину.

— Слушал? Передали?

— Передали.

— Порядок! Но — это уже отработанный пар. Нужно что-то новое. И оно уже есть. Прекрасная идея!

— Что за идея?

— Мы должны написать оперу. Рок-оперу! О втором пришествии Христа. И передать ее на Запад.

— Вроде «Джезус Крайст Суперстар»?

— Да.

— Но ведь мы даже нотной грамоты толком не знаем… — засомневался Тимохин. — Да и тексты надо сочинять, желательно в рифму. Ты умеешь? Я — нет.

— Не трусь, Тимоха! — хлопнул его по плечу Баринов. — Не в нотах дело, не в рифмах, а вот… — он постучал себя пальцем по лбу, — …в идее! Придумаем что-нибудь, найдем кого-нибудь…

…Салли и Лорна допили чай. Баринов был весь нетерпение. Ему хотелось преподнести сюрприз.

— А теперь, сестры, немного духовной музыки, — объявил он и включил магнитофон.

Раздались первые аккорды. Мужской голос: «…И пошлет бог ангелов своих с трубою громогласной». И — после паузы: «Вы слушаете «Трубный зов», который возвещает вам о втором пришествии господа нашего Иисуса Христа и о кончине века…»

Салли и Лорна слушали с громадным интересом. Наконец затихли последние аккорды.

— Что, сами сочинили, мальчики? — спросила Лорна. — Признайтесь, вам кто-нибудь помогал? — подмигнула она.

Баринов обиделся:

— Какое это сейчас имеет значение!

— Никакого, — согласилась Лорна. — Тем более что музыка, конечно, не того… Да не в ней дело. Главное — факт появления в СССР религиозной оперы! — заявила она. — Вы хоть понимаете, что это значит, какие разворачиваются перспективы?

— Да, — подтвердила Салли. Она перелистывала тексты. — Только и качество стихов, по-моему… — Она деликатно промолчала. — Я не такой уж знаток русского языка, и все-таки даже мне режет слух, например это: