С фактическим распадом «биокосмизма» в жизни Ярославского и его жены начался новый этап: в 1924-начале 1926 г. они колесят по стране и зарабатывают себе на жизнь докладами на антирелигиозные и литературные темы (написанная в те годы и сгинувшая повесть Ярославского так и названа — «Бродячий лектор»). «Бродячие лекторы» побывали в Мурманском крае, Ташкенте, на Урале, в Поволжье.
В 1926 г. Ярославский опубликовал под маркой «Биокосмисты» посвященную жене книгу «Корень из Я» — наиболее значительное и объемистое собрание своих поэтических произведений. В том же году, опять-таки под маркой «Биокосмистов», вышел роман-утопия «Аргонавты вселенной».
В предисловии к этой книге Ярославский сам отмечал «наивность и старомодность» романа. Но если первая его часть и в самом деле грешит наивностью и подражательностью, в «лунных» главах Ярославский, словно спохватившись, обрушивает на читателя лавину научно-фантастических идей: здесь и панспермия, и селениты как основоположники земной цивилизации, и подземные лабиринты Луны с крионическими саркофагами бессмертных инопланетян, и вселенское братство разумов, и межзвездная связь, предвосхитившая «Великое Кольцо» И. А. Ефремова.
В сентябре 1926 г. Ярославский с женой выехали в Берлин. Насколько можно судить, выехали — в эмиграцию: едва появившись в Берлине, Ярославский опубликовал несколько резких материалов и «открытых писем» в газете «Руль» и выступил с разоблачительными докладами о положении в Советской России.
«Приехавший из Москвы писатель Александр Ярославский выступит 2 го ноября в Шуберт зале с лекцией на тему: “Россия и Москва”. Приводим некоторые тезисы: Провинция и Москва. — Страна где все согласны. Красные советские дворяне и беспартийная сволочь. Можно ли жить беспартийному в России. Гос-хулиганство и хулиганство масс. Хулиганство как стихийный протест против режима. Большевики и рабочие; большевики и крестьяне. О фининспекторе и советской милиции. Развал партии и развал оппозиции. О красных мощах и красных угодниках. Итоги» — сообщал «Руль» (В Берлине. Лекция А. Ярославского // Руль. 1926. № 1800. 2 ноября. С. 4)[34].
Два дня спустя газета так описывала лекцию:
«Еще молодой человек, с открытым русским лицом, обрамленным длинными волосами, лектор чувствует себя на трибуне весьма свободно, говорит связно, быстро, увлекательно и, прерывая свою речь личными воспоминаниями, отдельными эпизодами и характеристиками, он не теряет нити своих мыслей. Сразу видно, что лекторство стало его профессией. Объехав всю Россию от Мурманска до Тифлиса и от Петербурга до Владивостока с лекциями по литературе и атеизму, лектор вынес впечатление, что доминирующее настроение в России безотчетный неопределенный страх. Запуган не только обыватель, еще более боится и растеряно советское начальство, трепещущее друг перед другом в порядке иерархии… власть отлично понимает, что ей решительно не на что опереться. Не говоря уже о красной армии, но в последнее время даже т. н. войска особого назначения, состоящие под начальством ГПУ, не представляются уже вполне надежными. Это ощущение и привело к тому, что оппозиция помирилась с властью. Но, конечно, плохой мир не может изменить положения и власть держится только по инерции до первого толчка. Однако, толчок должен быть изнутри. Всякая попытка произвести этот толчок извне приведет к обратным результатам и заставит крестьянство встать как один против внешнего врага на защиту своей земли. Отвечая засим на многочисленные записки, лектор утверждал, что сообщения о страшном росте антисемитизма в значительной мере преувеличены, что обывательский антисемитизм заметен только на Украине. На вопрос об отношении к эмиграции, лектор ответил, что в последнее время к ней обнаруживается все больший интерес, что эмиграция непременно нужна России, но отнюдь не в качестве руководителей, властителей, а в качестве незаменимых рядовых работников. Прекрасным оратором оказалась супруга лектора, дополнившая доклад рядом чрезвычайно интересных, живо и остроумно переданных наблюдений над провинциальной жизнью России» (В Берлине. Лекция А. Б. Ярославского // Там же. № 1802. 4 ноября. С. 4).
Сохранился и отчет о втором выступлении Ярославского, состоявшемся 10 декабря 1926 г. в «Русском клубе социал-демократов»: «В этом докладе лектор остановился преимущественно об отношении коммунистов к рабочим и на положении последних в провинции. Необычайно тяжело положение крестьянства, которое положительно задыхается от налогов, и когда об этом лектор рассказывал наркомфину Брюханову, последний. поспешил перевести разговор. После докладчика выступила Е. И. Ярославская, горячая речь которой произвела на присутствующих сильное впечатление. Она говорила о том, что именно лучшие элементы коммунистической партии предаются пьянству, погружаются в запой, чтобы не видеть. полного развала страны. Присутствующие поблагодарили лекторов горячими аплодисментами…» (В Берлине. Доклад А. Б. Ярославского // Там же. № 1834. 12 декабря. С. 8).
Любопытные детали приводит Н. Волковыский, который с явной враждебностью рассказывает в рижской газете «Сегодня» о «посещении, которым удостоил меня года полтора тому назад, в помещении одной редакции, господин с круглым, хорошо откормленным лицом, с шевелюрой провинциального поэта 80 десятых годов. Он представился: поэт Александр Ярославский. участник антирелигиозной пропаганды в Советской России, он “бежал” заграницу и здесь печатал какие-то полуразоблачения, полу лирические произведения, порой публикуя “стихотворения о России”. Он пошло и плоско пытался разъяснить смысл антирелигиозной пропаганды в советских условиях, одновременно оправдывая и свой прежний образ действий, и свое нынешнее раскаяние. Я оборвал, наконец, этот разговор, заявив, что у меня есть срочная работа… Недавно Александр Ярославский, раскаявшийся безбожник, печатавшийся на столбцах эмигрантских газет, вернулся в Советскую Россию. Не знаю, какие акты нового покаяния пришлось ему проделать и пришлось ли. Не знаю, с какими целями и в каком качестве приезжал он заграницу. Человек, которого никто в эмиграции не знал, которому не удалось зажечь моря и который, раскаявшись в своих заблуждениях, имел возможность возвратиться на родное советское пепелище» (Сегодня. 1928. № 260. 25 сентября).
Супруги начали работать в телеграфном агентстве, Евгения печатала фельетоны в «Руле». В Берлине Ярославский издал сборник «Москва-Берлин» (1927), которому было суждено стать его последней книгой. Первоначальные настроения вскоре сменились у Ярославского тоской по родине, неприятием эмигрантской жизни: «Пусть я “блудный” сын Советской России, но все-таки я сын ее.» Побывав нелегально во Франции, Ярославский с женой в феврале 1927 г. возвратились на пароходе из Штетина в Ленинград. Иллюзий Ярославский не питал: «Еду в Россию расстреливаться».
В мае 1928 г. А. Ярославский был арестован в Ленинграде, затем переведен в Москву. Постановлением ОГПУ от 1 октября 1928 г. он был приговорен к пяти годам заключения (ст. 58-4) и отправлен на Соловки. В СЛОН ОГПУ прибыл 4 ноября 1928 г.
В лагере Ярославский был на плохом счету у администрации; в характеристике Центральной арестантской комиссии от 23 августа 1929 года утверждалось: «От работы отлынивает, симулирует, требует постоянного наблюдения. Поведение плохое». Положение усугублялось тем, что другие заключенные, судя по «Соловетским записям» Д. С. Лихачева («художественно препа-риованным» А. И. Солженицыным в «Архипелаге ГУЛАГ»), считали его сексотом.
На исходе лета 1930 г., после ареста жены и раскрытия ее «заговора», против А. Ярославского было открыто дело о подготовке побега[35]. Он был приговорен к смертной казни и расстрелян не позднее 10 декабря 1930 г. Е. Ярославская-Маркон была расстреляна 20 июня 1931 года.
Роман А. Ярославского «Аргонавты вселенной» публикуется с исправлением некоторых опечаток и устаревшего написания ряда слов (за исключением имен собственных, терминов и т. п.). Ввиду наличия в оригинальном издании ряда вариаций унифицирована авторская пунктуация.
