Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В тот вечер за обедом Инсигна поинтересовалась:

— Ну, как прошел день, дорогая?

— Как обычно. Приходил Ауринел — по-моему, он все сам тебе рассказал. Извини, что я заставила себя разыскивать.

Инсигна вздохнула.

— Видишь ли, Марлена, мне иногда кажется, что ты грустишь, и мое беспокойство вполне извинительно. По-моему, ты проводишь в одиночестве слишком много времени.

— Я люблю быть одна.

— Не притворяйся. Радости на твоем лице не видно. Многие ребята охотно подружились бы с тобой, да и тебе было бы веселее. Ведь Ауринел — твой приятель.

— Был. Теперь его интересуют другие. Сегодня я в этом убедилась. И возмутилась. Представь себе, он торопился к Долоретте.

— Нельзя на него за это сердиться, — ответила Инсигна. — Ты же знаешь, Долоретта его ровесница.

— По возрасту, — выпалила Марлена, — но она такая глупая.

— В этом возрасте внешность имеет значение.

— Вот он и доказал это. Значит, и сам такой же глупый, как она. И чем больше он облизывается на Долоретту, тем легче становится его собственная голова. Это видно.

— Марлена, он повзрослеет и, может быть, сумеет понять что в человеке по-настоящему важно. Ты ведь сама взрослеешь и тоже станешь…

Марлена загадочно поглядела на Инсигну и произнесла:

— Не надо, мам: ты сама не веришь в то, что хочешь сказать. Даже на минутку.

Инсигна покраснела. Она-то думала, что дочь не догадывается об этом. А она, оказывается, знает — но откуда? Инсигна говорила совершенно естественным тоном, искренне, пытаясь ощутить свою искренность. Но Марлена видела ее насквозь. И не впервые. Инсигна подозревала, что Марлена умеет улавливать интонации, мгновения нерешительности, жесты — и по ним всегда узнавала то, чего ей не следовало бы знать. Вот эти способности дочери и пугали Инсигну. Никто не хочет оказаться прозрачным как стеклышко для осуждающих глаз.

Ну например, что же такого она сказала Марлене, из чего дочка сделала вывод, что Земля обречена? Придется выяснить и обдумать.

Инсигна вдруг ощутила усталость. Ей Марлену не провести — стоит ли пытаться?

— Хорошо, ближе к делу, — проговорила Инсигна. — Чего ты хочешь?

— Я вижу, что ты и в самом деле хочешь узнать это, — ответила Марлена. — И только поэтому скажу. Я хочу уехать отсюда.

— Уехать отсюда? — Инсигна не могла уразуметь смысла этих простых слов. — Куда же ты хочешь уехать?

— Мама, на свете существует не только Ротор.

— Конечно. Но на два световых года вокруг ничего нет.

— Нет, мама, ты не права. До Эритро меньше двух тысяч километров.

— Это ничего не значит. Там нельзя жить.

— Но ведь там живут люди.

— Да, под Куполом живут ученые и инженеры, занятые важной научной работой. Но ведь Купол много меньше Ротора. Если тебе здесь тесно, то каково покажется там?

— Там за пределами Купола будет Эритро. Когда-нибудь люди расселятся по всей планете.

— Возможно. Но в этом нельзя быть уверенным.

— А я уверена.

— Все равно на это уйдут столетия.

— Пора начинать — почему я не могу быть среди первопроходцев?

— Марлена, ты смешна. У тебя здесь уютный дом. Когда это пришло тебе в голову?

Марлена поджала губы, а потом сказала:

— Я не уверена, но, пожалуй, несколько месяцев назад, и становится все хуже. Я просто уже не могу оставаться на Роторе.

Поглядев на дочь, Инсигна нахмурилась: девочка понимает, что потеряла Ауринела, сердце ее разбито, она хочет уехать отсюда, чтобы наказать его. Вот, мол, будет она горевать в одиночестве посреди безжизненной пустыни, и ему станет стыдно…

М-да, такого нельзя исключить. Эугения вспомнила себя в пятнадцать лет. Нежное сердечко… малейшее переживание способно разбить его. Правда, сердечные раны в таком возрасте заживают быстро, да только юной девушке в это не поверить. Пятнадцать лет! Это потом, потом только…

Да что попусту думать об этом!

— Так чем же, Марлена, тебя так привлекает Эритро?

— Даже не знаю. Она такая огромная… Человек должен жить в огромном мире — разве это не естественно? — Поколебавшись, она нерешительно добавила: — Таком, как Земля!

— Как Земля! — с укоризной отозвалась Эугения. — Ты ничего не знаешь о ней. Ты никогда ее не видела!

— Я много видела, мама. В библиотеке полно фильмов о Земле.

Это верно. Питт даже собирался изъять их и уничтожить. Он намеревался бежать из Солнечной системы, бежать навсегда, — и любые романтические воспоминания о родной планете мешали ему. Инсигна тогда решительно возражала, но теперь ей стал ясен смысл тогдашних намерений Питта.

— Марлена, не придавай им большого значения, — сказала она. — В фильмах все идеализировано. И по большей части они рассказывают о далеком прошлом. Тогда дела на Земле еще не обстояли так скверно, но и в те времена там было не так уж хорошо.

— Даже тогда?

— Даже тогда. Знаешь ли ты, на что теперь похожа Земля? Это просто дыра, в которой немыслимо жить. Поэтому люди покидают ее и строят поселения; они оставляют огромный и ужасный мир, чтобы жить в цивилизованных условиях, и никто из них не хочет возвращаться.

— На Земле еще живут миллиарды людей.

— Именно поэтому там невозможно жить. Все, кто мог, уже переселились. Вот почему сейчас столько поселений и все они перенаселены. Вот почему мы здесь, дорогая.

— Отец землянин, и он остался там, хотя мог быть здесь, — тихо сказала Марлена.

— Да, он остался, — хмуро согласилась Эугения, пытаясь говорить ровным голосом.

— Почему же, мама?

— Хватит, Марлена. Мы уже говорили об этом. Многие предпочли остаться дома. Просто не хотели покидать родные края. Почти у всех роториан на Земле остались родные. Ты это прекрасно знаешь. Ты хочешь вернуться на Землю? Так?

— Нет, мама, вовсе нет.

— Впрочем, даже если бы ты и хотела, до нее целых два световых года. Ты это должна понимать.

— Конечно, я понимаю. Я просто хочу напомнить тебе, что рядом есть вторая Земля. Это Эритро. Я хочу туда, я стремлюсь туда.

Инсигна не сумела сдержаться. Почти с ужасом она услышала собственные слова:

— Значит, и ты хочешь бросить меня, как твой отец?

Марлена вздрогнула.

— Мама, неужели это правда, что он бросил тебя? Мне кажется, все сложилось бы по-другому, если бы ты повела себя иначе. — И спокойно добавила: — Ведь ты сама прогнала его, мама.

Глава 4

Отец

7

Странно — а может, глупо, — но воспоминания эти даже теперь, после четырнадцати лет разлуки, все еще причиняли ей невыносимую боль.

Крайл был высок — за метр восемьдесят, тогда как рост мужчин на Роторе в среднем не превышал метра семидесяти. Благодаря этому преимуществу он — как и Янус Питт — казался сильным и властным. Это впечатление долго обманывало Эугению, и она не скоро поняла, что на его силу нельзя положиться.

У него был прямой нос, резко очерченные скулы, сильный подбородок — и страстный суровый взгляд. Он словно источал мужественность. Эугения ощутила ее аромат при первой встрече и сразу же покорилась.

Инсигна тогда заканчивала астрономический факультет на Земле. Ей хотелось поскорей вернуться на Ротор и заняться работой, связанной с Дальним Зондом. Она знала, что эта работа предполагает широкие исследования космоса, но даже не подозревала, какое ошеломляющее открытие предстоит сделать ей самой.

Тогда-то она и познакомилась с Крайлом и, к собственному смятению, безумно влюбилась… в землянина. Подумать только — в землянина! И уже почти решила выбросить из головы мечты о Дальнем Зонде и остаться на Земле, с ним.

Эугения помнила, как Крайл удивленно посмотрел на нее и сказал:

— Оставаться здесь… со мной? А мне бы хотелось уехать с тобой на Ротор.

Она и подумать не смела, что он готов променять свой огромный мир на ее крохотный мирок.

Как Крайлу удалось добиться разрешения жить на Роторе, Инсигна не знала, да так никогда и не узнала.

7
{"b":"202521","o":1}