— Попытаюсь, директор, — проговорил Фишер.

— Я слышу сомнение в вашем голосе, — сказал Коропатский. — Поймите, как важно то, о чем я вас прошу. Мы должны знать, что они делают, что успели сделать и на что похожа планета. Обладая такими сведениями, мы сообразим, что и как нам делать дальше. Фишер, нам нужна планета, и нужна немедленно. Поэтому нам ничего другого не остается, как отобрать ее у Ротора.

— Если она существует, — хриплым голосом отозвался Фишер.

— Лучше бы ей существовать, — сказал Коропатский. — От этого зависит судьба человечества.

Сивер Генарр медленно открыл глаза и заморгал от яркого света. Все казалось расплывчатым, и он не мог понять, где находится.

Постепенно все вокруг приобрело четкие очертания, и Генарр узнал Рене Д'Обиссон, главного невролога Купола.

— Что с Марленой? — слабым голосом спросил Генарр.

— С ней все в порядке, — угрюмо ответила Д'Обиссон. — Сейчас меня беспокоите вы.

Где-то внутри шевельнулась тревога, и Генарр попытался утопить ее в черном юморе:

— Если бы ангел лихоманки уже распростер надо мною крылья, мне было бы, наверное, гораздо хуже.

Д'Обиссон не ответила, и Генарр резко спросил:

— Я здоров?

Врач словно ожила. Высокая и угловатая, она склонилась над Генарром, в уголках проницательных голубых глаз собрались тонкие морщинки.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она, опять не отвечая на вопрос.

— Устал. Очень устал. Но ведь все в порядке? Да?

— Вы проспали пять часов, — упорно не отвечая на его вопросы, сообщила она.

Генарр застонал.

— Но я чувствую себя усталым. И вообще — мне нужно в ванную… — И он попытался сесть.

Повинуясь знаку Д'Обиссон, к нему приблизился молодой человек и почтительно поддержал за локоть. Генарр с негодованием отмахнулся.

— Пожалуйста, не сопротивляйтесь, пусть он поможет, — проговорила Д'Обиссон. — Диагноз еще не поставлен.

Через десять минут Генарр снова оказался в постели.

— Значит, нет диагноза. А сканирование проводили? — с тревогой спросил он.

— Естественно, сразу же.

— Ну и как?

Д'Обиссон пожала плечами.

— Ничего существенного — но вы же спали. Придется повторить. И вообще — надо понаблюдать за вами.

— Зачем? Разве результатов сканирования мало?

Она подняла брови.

— А вы как полагаете?

— Не морочьте мне голову. Куда вы клоните? Говорите прямо. Я не младенец.

Д'Обиссон вздохнула.

— В известных нам случаях лихоманки сканирование мозга выявило интересные подробности, но мы не смогли сравнить их с тем, что было до заболевания, поскольку никого из больных не обследовали непосредственно перед началом болезни. После того как мы разработали подробную программу универсального сканирования всего персонала Купола, явных случаев лихоманки не обнаружено. Разве вы этого не знаете?

— Не пытайтесь подловить меня, — возмутился Генарр. — Конечно, знаю — или вы думаете, что я все забыл? Могу заключить — могу, понимаете? — что, сравнив прежние результаты с сегодняшними, вы не обнаружили никаких различий. Разве не так?

— Конечно, ничего плохого у вас нет, но ваш случай может иметь клиническое значение.

— А если вы ничего не найдете?

— Небольшие изменения легко прозевать, если не искать их специально. В конце концов, командир, вы упали в обморок. Раньше такой склонности за вами не замечалось.

— Тогда давайте еще раз проведем сканирование, раз я проснулся, и, если опять пропустим что-нибудь несущественное, я, пожалуй, переживу. Но что с Марленой? С ней все в порядке?

— Внешне — да. Ее поведение, в отличие от вашего, оставалось нормальным. Она не падала в обморок.

— Значит, она в безопасности, под Куполом?

— Да, ведь она привела вас, прежде чем вы потеряли сознание. Разве вы не помните?

Генарр вспыхнул и что-то неразборчиво пробурчал.

Д'Обиссон одарила его саркастическим взглядом.

— Будем надеяться, командир, что вы расскажете нам все, что помните. Постарайтесь. Это может оказаться важным.

Генарр попытался вспомнить, но это оказалось нелегко. Все, что случилось, было затянуто какой-то дымкой, как во сне.

— Марлена сняла э-комбинезон… — вяло выговорил он. — Так?

— Так. В Купол она вошла без костюма, и нам пришлось за ним посылать.

— Хорошо. Заметив, что она делает, я попытался остановить ее. Помню крик доктора Инсигны — она-то и переполошила меня. Марлена стояла вдалеке — у ручья. Я пытался окликнуть ее, но почему-то не мог произнести даже звука. Я хотел… хотел…

— Бежать, — помогла ему Д'Обиссон.

— Да, но… но…

— Вы обнаружили, что не в состоянии бежать, словно вас парализовало. Я не ошибаюсь?

Генарр кивнул.

— Да. Именно так. Я хотел бежать, и ощущение было таким, как в кошмарном сне, когда за тобой кто-то гонится, а ты хочешь убежать — и не можешь…

— Да. Такое снится обычно тогда, когда рука или нога запуталась в простыне.

— Все было как во сне. Наконец голос вернулся ко мне, и я закричал, но без э-комбинезона она наверняка не могла меня услышать.

— А вы чувствовали, что теряете сознание?

— Нет. Я ощущал такую слабость, что мог бы, пожалуй, даже не стараться бежать. А потом Марлена меня увидела и побежала навстречу. И больше — если честно, Рене, — я ничего не помню.

— Вы вместе пришли в Купол, — спокойно сказала Д'Обиссон. — Она помогала вам, поддерживала. Оказавшись внутри, вы потеряли сознание, и вот вы здесь.

— Вы полагаете, что я схватил лихоманку?

— С вами произошло что-то непонятное, но сканирование мозга ничего не показывает. Я озадачена. Вот так.

— Наверно, я был потрясен, увидев, что Марлене грозит опасность. Почему она решила снять э-комбинезон, если… — Генарр умолк.

— Если у нее не началась лихоманка. Так?

— Именно об этом я и подумал.

— Но она выглядит просто прекрасно. Может быть, вы поспите еще?

— Нет. Я окончательно проснулся. Приступим лучше к сканированию — хочу убедиться, что все в порядке. Словно гора с плеч свалилась. И я немедленно займусь делами, невзирая на ваше сопротивление, кровопийца.

— Командир, даже если сканирование ничего не покажет, по крайней мере двадцать четыре часа вы проведете в постели. Для надежности — вы же понимаете.

Генарр театрально застонал.

— Не посмеете. Значит, мне придется все двадцать четыре часа разглядывать здесь потолок?

— Зачем? Мы поставим для вас экран, можете книжку почитать, посмотреть головизор. Даже гостей принять — одного или двух.

— Предполагаю, что гости будут наблюдать за мной?

— Конечно, их мнение о вашем состоянии может заинтересовать нас. А теперь приступим к сканированию. — Она одарила Генарра лучезарной улыбкой. — Не исключено, что вы здоровы. Ваши поступки, командир, кажутся мне адекватными. Но мы должны убедиться в этом, не правда ли?

Генарр что-то буркнул в ответ и, когда Д'Обиссон повернулась к нему спиной, скорчил рожу. Что было, на его взгляд, совершенно адекватным поступком в подобной ситуации.

Вновь открыв глаза, Генарр увидел перед собою грустное лицо Эугении Инсигны. Удивленный, он попытался сесть.

— Эугения!

Она печально улыбнулась в ответ.

— Мне сказали, что к тебе можно зайти, Сивер. Говорят, что с тобой все в порядке.

Генарр почувствовал облегчение. Он-то знал это. Но все-таки приятно лишний раз убедиться, что не ошибаешься.

И, немного рисуясь, он сказал:

— Конечно. Сканирование во сне — норма. Сканирование после сна — норма. Вообще — норма. А как Марлена?

— И у нее сканирование ничего не показало. Похоже, даже это не могло развеять уныния Инсигны.

— Вот видишь, — проговорил Генарр. — Я и сработал за канарейку, как обещал. На меня подействовало, а на нее нет. — Он вдруг умолк, сообразив, что пошутил не вовремя. — Эугения, не знаю, как теперь просить у тебя прощения. Начну с того, что сперва я вовсе не следил за ней, а потом ужас словно парализовал меня. Я подвел тебя, — несмотря на то что с такой уверенностью пообещал, что пригляжу за ней. Нет мне прощения.