— Я приехал под видом мельника.

— Разве такой вельможа, как вы, Портос, может усвоить манеры простых людей настолько, чтобы обмануть других?

— Но клянусь вам, мой друг, я так хорошо играл свою роль, что все обманывались.

— Однако все же не настолько хорошо, чтобы я не мог отыскать вас.

— Да. Но как же это случилось?

— Погодите, сейчас расскажу. Представьте себе, Мустон…

— Ах уж этот Мустон! — проворчал Портос, сдвигая две триумфальные арки, служившие ему бровями.

— Да погодите же! Мустон не виноват, так как он сам не знал, где вы.

— Конечно. И потому-то мне так хочется скорее все понять.

— Как вы нетерпеливы, Портос!

— Ужасно, когда чего-нибудь не понимаю.

— Вы все поймете. Ведь Арамис писал вам в Пьерфон?

— Да.

— Он написал, чтобы вы приехали до равноденствия?

— Да.

— Ну вот, — заключил д’Артаньян, надеясь, что Портос удовольствуется этим объяснением.

Исполин глубоко задумался.

— Да, да, — сказал он наконец, — понимаю. Арамис звал меня до равноденствия, и потому вы поняли, что он просит меня приехать к нему. Вы спросили, где Арамис? Вы рассуждали так: «Где Арамис, там и Портос». Вы узнали, что Арамис в Бретани, и решили: «Портос в Бретани».

— Вот именно. Право, Портос, вы прямо колдун. Как вы все это сразу угадали! Приехав в Рош-Бернар, я узнал о возведении замечательных укреплений на Бель-Иле. Это подстрекнуло мое любопытство. Я сел в рыбачью лодку, не подозревая, что вы в Бель-Иле. Приехав и увидев человека, поднявшего такой камень, которого не сдвинул бы и сам Аякс[*], я воскликнул: «Только барон де Брасье в состоянии проделывать такие штуки». Вы услыхали, повернулись, узнали меня, мы обнялись, и, ей-богу, если вы не против, давайте обнимемся еще раз.

— Вот как все просто объясняется, — произнес Портос.

И он обнял д’Артаньяна с таким горячим чувством, что в течение пяти минут мушкетер не мог вздохнуть.

— Да вы стали еще сильнее прежнего, — заметил д’Артаньян. — Хорошо еще, что только в руках!

Портос ответил приветливой улыбкой.

В течение пяти минут д’Артаньян не мог перевести дыхание и за это время обдумывал нелегкую роль, которую ему придется играть. Надо было обо всем расспросить, самому ни на что не отвечая. Когда он окончательно отдышался, у него уже был выработан план кампании.

Д’Артаньян немедленно начал наступление:

— Теперь, когда я вам все объяснил, мой друг, или, вернее, когда вы все угадали, скажите мне, что вы тут делаете, в этой пыли и грязи?

Портос отер лоб, с гордостью огляделся по сторонам и сказал:

— Но мне кажется, вы видите, что я тут делаю.

— Конечно, конечно, вы поднимаете камни.

— О, только чтобы показать этим лентяям, что такое настоящий мужчина! — с презрением сказал Портос. — Но вы понимаете…

— Да, ворочать камни не ваше дело, а между тем многие, для которых это занятие — их настоящее ремесло, не могут поднять их. Вот что заставило меня спросить: «Что вы делаете здесь, барон?»

— Я изучаю топографию.

— Топографию?

— Да, но что вы сами делаете в платье горожанина?

Д’Артаньян понял, что он напрасно выказал свое удивление. Портос воспользовался этим, чтобы на вопрос ответить вопросом.

К счастью, д’Артаньян был к нему готов.

— Но ведь вы знаете, что я действительно горожанин. Это платье соответствует моему общественному положению.

— Полно, полно, вы мушкетер.

— Ошибаетесь, дорогой друг: я подал в отставку.

— Как? Вы покинули службу?

— Да.

— Вы покинули короля?

— Навсегда.

Портос воздел к небу руки с видом человека, узнавшего нечто неслыханное.

— Да что же заставило вас решиться на это?

— Я был недоволен королем. Мазарини давно был мне противен, как вы знаете. И я на все махнул рукой.

— Но ведь Мазарини умер.

— Знаю. Как раз перед его смертью я подал в отставку, и два месяца тому назад мою отставку приняли. Тогда-то, чувствуя себя вполне свободным, я отправился в Пьерфон, чтобы повидаться с моим милым Портосом. Я слышал, что вы хорошо распределили время всех дней недели, и хотел немного пожить так, как вы.

— Друг мой, вы знаете, мой дом открыт для вас не на две недели, а на год, на десять лет, навсегда.

— Благодарю вас, Портос.

— Ах! Не нужно ли вам денег? — спросил Портос, побрякивая полсотнею луидоров, лежавших у него в кармане.

— Нет, мне ничего не нужно; я поместил свои сбережения к Планше, и он выплачивает мне проценты.

— Ваши сбережения?

— Да; почему вы считаете, что у меня не может быть сбережений, как у всякого человека?

— Я? Напротив, я всегда предполагал… Вернее, Арамис всегда предполагал, что у вас есть сбережения. Видите ли, я не вмешиваюсь в эти дела, но думаю, что сбережения мушкетера едва ли очень значительны.

— Конечно, по сравнению с вами, Портос, миллионером, я не богат. Но судите сами: у меня было двадцать пять тысяч ливров.

— Недурно, — любезно ответил Портос.

— А затем, — продолжал мушкетер, — двадцать восьмого числа прошедшего месяца я прибавил к ним двести тысяч ливров.

Глаза Портоса округлились, красноречиво спрашивая мушкетера: «Да у кого же ты украл такую сумму, дорогой друг?»

— Двести тысяч ливров! — воскликнул он наконец.

— Да, таким образом, вместе с двадцатью пятью тысячами, которые у меня были, и с деньгами, которые сейчас при мне, у меня теперь в общем двести сорок пять тысяч ливров.

— Ну! Откуда же у вас это состояние?

— Погодите, я после расскажу всю эту историю. Но так как мне еще нужно сообщить вам многое, отложим мое повествование до поры до времени.

— Отлично, — согласился Портос. — Значит, вы богаты! Но что же рассказывать!

— Расскажите, как Арамиса назначили…

— Ваннским епископом?

— Да, да, именно, — сказал д’Артаньян. — Наш милый Арамис! Он делает карьеру!

— Да, да. Он и на этом не остановится.

— Как? Вы думаете, что он не удовольствуется лиловыми чулками, и ему захочется красной шапки?

— Тсс! Она ему обещана.

— Королем?

— Человеком посильнее короля.

— Ах, Портос, друг мой, вы говорите просто невероятные вещи.

— Почему невероятные? Разве во Франции не бывало лиц, более могущественных, чем король?

— Да, конечно. Во времена Людовика Тринадцатого сильнее короля был герцог Ришелье. Во времена регентства — кардинал Мазарини, во времена Людовика Четырнадцатого — это господин…

— Ну?

— Господин Фуке?

— Верно! Как вы сразу догадались?!

— Значит, Фуке обещал сделать Арамиса кардиналом?

Лицо Портоса стало сдержанным и строгим.

— Сохрани меня боже, друг мой, вмешиваться в чужие дела, а главное — выдавать тайны, которые людям желательно сохранить. Когда вы увидитесь с Арамисом, он скажет вам, что найдет нужным доверить.

— Правда, Портос, вы хранилище тайн. Вернемся же к вам.

— Хорошо, — согласился Портос.

— Итак, вы мне сказали, что изучаете здесь топографию?

— Именно.

— Ого, друг мой, вы пойдете далеко!

— Почему?

— Да ведь эти укрепления великолепны!

— Вы находите?

— Конечно, Бель-Иль неприступен, если не вести правильную осаду.

— Я тоже так думаю, — сказал Портос, потирая руки.

— Кто же так укрепил остров?

Портос принял важный, самодовольный вид:

— А вы не догадываетесь?

— Нет, я могу только сказать, что это сделал человек, изучивший все системы и выбравший лучшую.

— Тсс, — произнес Портос, — пощадите мою скромность, милый мой д’Артаньян.

— Как! — воскликнул мушкетер. — Так это вы… О!

— Смилуйтесь, мой друг!

— Это вы придумали, распланировали, соорудили все эти бастионы, редуты, куртины, полумесяцы, это вы подготовляете этот крытый ход?