Когда Мадонна встретила Камиль, которая периодически жила в роскошных виллах, таких, какие мы можем увидеть на обложках журналов вроде «Belles Deumeurs» («Прекрасные места для жизни»), она как раз переселялась в репетиционные залы полуразвалив-шегося Music Building Нью-Йорка. А когда Мадонна бросает Камиль, оставляя ее разочарованной в любви и со сломанной рукой, она уже достигла высот «Sire Records». Банальная история сексуально-мужественного менеджера, который находит будущую звезду в «недорогом Нью-Йорке»? Трудно понять.
До Брайана Эпштейна «Битлз» тщетно надрывали горло. По всей вероятности, если бы Брайан не влюбился в Джона Леннона, мир никогда бы не услышал об этих четырех мальчиках. Он сшил для них костюмы, заключил для них контракт, сумел убедить всех в том, что они могут принести коммерческий успех. Нельзя, однако, при этом сказать, что это он создал «Битлз», — записи группы до Эпштейна и после него оставались такими, какими их создали именно «Битлз». Но Камиль Барбон другое дело, это она создала Мадонну. До Камиль имя Мадонны было мало кому известно[72].
Мадонна играла в клубах Манхэттена, и ее стиль выплескивал грубость разнузданной энергии, которая заставляла дергаться полчища пост-панков. Без участия Камиль она могла бы даже стать членом «Jett set», но для этого Джоан Джетт должна была бы поехать в Европу, чтобы записать это море фальшивых звуков. Американские лэйблы оставляли без внимания эту шокирующую волну pre-grunge, которая возвращает нас в то время, когда любительские записи прослушивались в маленьких помещениях, куда распорядители больших домов звукозаписи никогда не совали нос. То, что записывала Мадонна до Камиль, Стив Брэй определяет как «рыкающий рок». Барбон же, имея многолетний опыт работы в «Columbia», «Polygram», «Arista» и «Buddha», смогла сделать из своей подопечной артистки-музыкантши настоящую королеву диско. Заботами Камиль Мадонна стала воплощенной мечтой ее парижских продюсеров. Музыканты, работающие в студии, имеют возможность сделать нечто особенное, как раз то, что в определенный момент может понравиться домам звукозаписи. Благодаря своей первой группе Мадонна в музыкальном плане уже добилась кое-чего и могла заинтересовать собой Камиль Барбон, владеющую известными лэйблами: тут у Мадонны был верный расчет.
Таким образом, благодаря Камиль, она завершила свое внутреннее становление. Сама Мадонна и ее ударник попали в группу, достойную уважения. В нее входили: Дэйв Франк — пианист, Джон Гордон — гитарист, а также басист Джон Кей. Теперь вся группа, исключая Брэя, состояла из профессиональных музыкантов, работавших в студии и прекрасно устроившихся благодаря своим музыкальным талантам. Больше всего Мадонну впечатляет известность тех, с кем она работает. Басист Кей имел для Мадонны тем большую ценность, что своей популярностью был обязан одному из идолов Мадонны — порхающему Дэвиду Боуи, с которым он раньше работал.
Вместе с тем Барбон, будучи менеджером Мадонны, создала первый из ее многочисленных образов. Они обе проводили целые дни, подбирая тряпье и обстановку: вот где проявилось могущество кинематографических направлений и вышедших из моды нарядов, определивших имидж Мадонны, который тут же коммерчески реализовался под маркой «Воу Тоу» — коллекции готового платья.
И ей нравится все это? Наставница Мадонны Камиль научила ее кое-чему и в любви. Впрочем, что можно сказать об их отношениях? Если иметь в виду день семнадцатого марта 1981 года, когда они скрепили свой договор волной пенящегося пива, которое разливали ирландцы в Манхэттене — день их святого покровителя, когда Мадонна окрестила пуделей своего менеджера, написав красками на одном «SEX», на другом — «FUCK», то, по крайней мере, можно сказать, что их связь была яркой. Мадонна сидит на коленях своего менеджера, спит в постели своего менеджера, проводит свои лучшие дни в студиях звукозаписи «Gotham Productions», танцует, делает вечерние выходы — в общем, живет в свое удовольствие. Это не сравнится с ее прежним образом жизни, до знакомства с Барбон. Камиль не ошибается в Мадонне: «Она соблазняет меня». То, как она обозначила этот вид притяжения, на самом деле очень характерно для Камиль: «Она соблазняет меня психологически». По этому поводу можно привести слова из песни Оливии Ньютон Джон: «Зная друг друга в психологическом отношении, перейдем к физическим упражнениям». Мадонна обладает искусством разжигать своего менеджера, словно горящие угли, не рискуя при этом быть вынужденной отдаться.
Камиль прекрасно помнит их обычный ритуал после концерта — этот маленький прием Мадонны.
Каждый вечер в театральной ложе, влюбленная до безумия, она наблюдает, как ее артистичное создание работает «до седьмого пота» на сцене. Об этом Барбон рассказывает спокойно: «Она так сильно выкладывалась на сцене». Но настоящее представление начинается в тот момент, когда обе женщины остаются после спектакля в ложе: «Она раздевалась полностью и, бросив мне полотенце, говорила: «Оботри меня». Пока Мадонна не стала звездой — в этих играх в ложе ничего удивительного. Одно из главных требований, которые устанавливала Барбон, — у Мадонны должна быть своя собственная ложа в каждом концертном зале, где она выступает. Никто понятия не имел о том, что затевалось за ширмой, до того дня, когда Мадонна решила снять на сцене свою куртку, и потерев ее у себя между ног, отбросила ее классическим жестом стриптизерши, похотливо предлагая себя, как она поступала прежде с махровым полотенцем в ложе, дразня своего менеджера. Камиль понимает намек: «Очевидно, она хочет возбудить меня». Но тут Мадонна считает за благо скрыться. Мадонна все время увлекает ее к земле обетованной, а затем отталкивает и отдается кому-нибудь другому. Певица играет роль привратника-садиста, который закрывает вход в самый желанный частный клуб. Камиль остается с носом, а Мадонна в полной мере предается удовольствиям с бисексуалками университета в Мичигане. «В город приехала танцовщица по имени Дженис, — вспоминает Камиль, словно это случилось вчера, глядя в боковое зеркальце своего автомобиля, — они упражнялись на заднем сиденье моего автомобиля, они обнимались, но дальше этого не заходили». А какое слово употребляет поверенная в делах службы информации Лиз Розенберг? «Мадонна не греет, она сжигает».
Если Сандра Бернар могла представиться первой женщиной, которая толкнула Мадонну на плохую дорожку, то Камиль может сообщить о некоторых ярко выраженных наклонностях Мадонны еще до Сандры: «Прежде, чем спать с мужчиной, Мадонна и Дженис предлагали ему пройти тест. Они начинали обниматься перед ним, и если это не смущало его сверх меры, то они могли считать его подходящим для себя. Потом они договаривались между собой, кому первой заниматься с ним любовью». Удивительное постоянство, кажется, мы уже слышали об этом от кого-то. Денни Родмен, последний мужчина в жизни Мадонны, до того, как Карлос Леон «попался» с ребенком, вспоминает: «Она всегда меня спрашивала: «Как тебе это нравится, видеть меня с моими маленькими подружками?» Итак, есть два свидетеля: Камиль и Денни Родмен. Они рассказывают о Мадонне, охватывая период ее жизни, по меньшей мере, в пятнадцать лет. Эти факты не радуют Шона Пенна тем более, что она и при нем каждый раз начинает щупать Сандру Бернар. Если взять во внимание все эти игры нельзя не отметить его долготерпение. Всегда ссылаясь на Родмена Мадонна убеждает, что большинство мужчин возбуждается, видя в ней элемент бисексуальности. Единственная проблема Камиль в том, что она — романтик и поэтому не реагирует на эксгибиционизм Мадонны.
Однажды, когда она играла «Baby you can drive my car»[73] — песню, как будто специально написанную для Мадонны и Дженис, Камиль сказала своей звездной детке, что у нее уже начинает получаться. «Все время я обращалась с ней, как со шлюхой». Можно легко представить себе, что такой образ действий только подзадоривал Мадонну к новым эксгибиционистским выходкам. Камиль была, пожалуй, одной из первых, кто оценил всю важность этого аспекта в личности Мадонны: «Она очень гордилась своими шалостями».
